Страница 17 из 111
Они стояли вдвоём на берегу, и ему здесь просто нравилось. Ему нравилось приводить Гермиону в смятение и заблуждение. Ему нравилось дразнить её знаниями, которыми он не хотел с ней делиться. Ему нравилось наводить интригу в её голове тем, что он уже нашёл ей применение и лишь ждёт, когда она будет к этому готова. Ему нравилось, что она выбрала зависеть от него, а не оставаться верной своим моральным принципам. Ему нравилось это всё.
Гермиона подняла взгляд на Тома и только сейчас поняла, что всё это долгое время, пока она пропадала в своих мыслях, он наблюдал за ней. Она почувствовала неловкость от пристального взгляда едва знакомого ей человека и сделала небольшой шаг назад, отвернув свою голову в сторону и посмотрев на деревья, стоящие вдоль берега озера. В этой тишине хотелось казаться невозмутимой.
Прошло ещё много времени в тишине, и Гермиона забыла, что находится здесь не одна. Сначала она внимательно разглядывала тонкие голые ветки деревьев, затем изучала озёрную гладь, потом взглянула на горы, которые обступали школу, и, наконец, устремила взгляд к небу, любуясь его тёмно-серым цветом. Только сейчас она поняла, что вечером должен выпасть снег, ведь небо сгущалось и оттенком напоминало цвет клубящегося тумана в шарике Лаванды и… цвет глаз Тома.
Это и напомнило ей, что она здесь не одна.
Гермиона повернулась к Тому, и тот тоже отвёл взгляд от неба и посмотрел на неё в ответ. В этот момент ей стало интересно: о чём он думал, глядя так долго на небо? Может быть, тоже сожалел о том, что за эти два дня не застал снегопад? Или, может быть, он тоже сожалел о том, сколько ошибок совершил за эти два дня, и теперь размышлял над тем, как исправить их?
У неё есть друзья, знакомые, отношение к которым она уже успела пересмотреть и понять, что ей хотелось бы исправить. А кто есть у него? Перед кем он мог бы хотеть измениться эти два дня?
На его губах мелькнула мягкая усмешка, которая заставила Гермиону подумать, что сейчас все её мысли были прочитаны, и из-за этого стало неловко. Она снова отвернулась. Через мгновение Гермиона почувствовала, как Том сделал несколько шагов к ней и встал за её спиной на расстоянии не больше полуметра. Почувствовала ещё большую неловкость, она немного повернулась к Тому, отступив на полшага, и покосилась на него. Не зная, что сказать в этой неловкой и давящей на неё тишине, она задала самый первый вопрос, который пришёл в голову:
— Что собираешься делать сегодня?
Том изобразил слабое удивление и ответил не сразу.
— Ты хочешь предложить провести этот день со мной?
Теперь Гермиона взглянула на него удивлённо.
— Нет, конечно! — воскликнула она и, нахмурившись, добавила: — Вообще не вижу смысла видеться с тобой до тех пор, пока ты не решишь, что я готова услышать твоё предложение, о котором ты говоришь так… что мне даже страшно подумать, что там такого ты хочешь мне предложить.
— Мы будем видеться постоянно, — уверенно отозвался он, прямо посмотрев ей в глаза.
— У меня нет никакого желания… — начала Гермиона.
— Если я захочу, то весь этот день ты проведёшь со мной, — решительно перебил её Том и слабо улыбнулся.
— С чего бы это? — усмехнулась та, с вызовом сделав полшага вперёд и посмотрев на него смеющимся взглядом. — Как ты можешь заставить меня делать то, чего мне не хочется?
— Легко, — отозвался Том, и тут же Гермионе показалось, что он слегка выпрямился, чем вызвал у неё жутковатое ощущение.
— И как же? — скрестив руки на груди, спросила она.
— Я знаю то, что ты хочешь узнать.
Та нахмурилась.
— Я могу отказаться от твоих знаний.
— Уверена? — с сарказмом спросил Том, посмотрев на неё свысока, и его усмешка стала ещё сильнее. — В таком случае тебе придётся остаться здесь навсегда.
— Так говоришь, словно этот день зависит только от тебя, — нервно усмехнулась Гермиона и невольно сделала шаг назад от Тома.
— А если это так? — сверкнув глазами, спросил он, сделав такой же шаг к ней.
— Ты обманываешь меня, — качнула головой Гермиона со слабой усмешкой на губах, однако взгляд стал растерянным.
Не мог какой-то молодой волшебник баловаться со временем так, что она застыла в одном дне. Даже взрослый волшебник не способен такого сделать. Никто не способен такого сделать! Время неподвластно никому!
Том склонил голову и невинно улыбнулся.
— Почему ты так думаешь?
— Пяти лет не прошло, как ты окончил эту школу, а говоришь, что открыл секрет времени? Ха! Перестань блефовать! Секреты такого аспекта, как время, не открыты даже самыми лучшими учёными волшебниками! Так что… — вдруг Гермиона задумалась и спустя несколько мгновений подняла свою голову на Тома и, поморщившись, продолжила: — так что всего доброго, Том. Не скажу, что было очень приятно познакомиться с тобой.
Гермиона ждала какой-то реакции на свои слова, но тот стоял, не шелохнувшись. Он снова стал напоминать ей статую, которая никогда не придёт в движение.
Она слегка опустила голову вниз, взглянула на тропинку, ведущую к замку, в последний раз посмотрела на Тома и направилась подальше от него. Проходя мимо статной фигуры, облачённой во всё чёрное, Гермиона ощутила, как что-то схватило её за предплечье и очень резко развернуло, отчего она чуть не упала, едва удержавшись на ногах.
— Что ты делаешь?! — от неожиданности удивилась Гермиона, посмотрев на держащую её руку, а затем в лицо Тому.
— Я тебя не отпускал, — ответил он таким тоном, что его напыщенное безразличие показалось ей куда острее, чем если бы он негодовал или смеялся над ней.
— Я не обязана ждать твоего разрешения!
Пальцы Тома сдавили предплечье Гермионы сильнее, и она пискнула от боли.
— Отпусти меня! Мне больно!
— Будет ещё больнее, если ты не перестанешь делать то, что мне не нравится.
Она с ошеломлением посмотрела на него и тут же нахмурилась.
— Кто ты такой, чтобы я считалась своими действиями с тобой? Я буду делать то, что мне хочется, и не собираюсь спрашивать у тебя разрешение, когда мне можно уйти!
Том резко дёрнул Гермиону на себя, заставляя её уткнуться носом ему в плечо, наклонил к ней голову и угрожающим тихим тоном зашептал ей в ухо:
— Ты будешь делать то, что мне хочется, и советую не перечить. В противном случае всё обернётся для тебя хуже, чем могло бы быть.
Гермиона замерла, глядя перед собой на тёмную ворсистую ткань мужской тёплой мантии, и почувствовала исходящий от неё тонкий запах, который ей что-то напоминал из детства. Аромат был едва уловимым, приятным и совсем ненавязчивым. Что он ей напоминал?
Гермиона не сразу почувствовала, как цепкая рука отпустила её, поэтому ещё некоторое время стояла неподвижно, практически уткнувшись в плечо собеседнику, и прокручивала в своей голове услышанное.
Несмотря на всю свою смелость, решительность и уверенность, она почувствовала необъяснимый страх, который плотно обхватил за горло и не давал вдохнуть воздух. В этом близком и угрожающем контакте с незнакомым человеком она замерла и не могла пошевелиться, словно увидев или услышав что-то сверхестественное и мистическое, то, что приводит в быстрое оцепенение.
Том выпрямился и, не отходя от оцепеневшей Гермионы, посмотрел на неё сверху вниз. Его взгляд принялся внимательно изучать видимую часть лица и каштановые волосы, которые были спутаны от зимнего лёгкого ветра. Он снова ждал.
Наконец, Гермиона пришла в движение, медленно подняла голову и посмотрела на Тома испепеляющим взглядом. Её рот приоткрылся, чтобы что-то сказать, но ни одного звука не слетело с губ. Она сделала шаг назад, не отводя взора, а тот слабо улыбнулся, посмотрев на неё с удовлетворением.
Ей было неприятно осознавать, что Том всё-таки что-то знал и знал больше, чем она. Конечно, не в нём была причина этого круговорота одного дня, но к этому круговороту он относился так, словно этого и ожидал. Может быть, именно та диадема вызвала повторение этого дня? Значит, если Том знал об этой диадеме, то в ней вся и причина! И раз он оказался здесь, в школе, то она ему явно была нужна. Он же изучает сложные и неизведанные заклинания! Может быть, он именно за ней и пришёл, но оказалось так, что Гермиона первая нашла диадему и как-то активировала её?