Карты и лезвия

О. Ещё подозрительный ведьмак. Подписан просто «Каетан». Какой Каетан, откуда Каетан — непонятно. Марек ничего о нём не помнил, и карточка не помогала — герой бился с полудницей, а медальона было не разобрать в отблеске солнца. Яр закряхтел (что Гоза тоже принял в свой адрес), не найдя рукой железку на собственной груди. Как без неё некомфортно… А лицо у Каетана всё-таки знакомое. Грустное и доброе. Должно быть, Яр запомнил его хорошим человеком. Ну, или нелюдем. Редкость для ведьмака. Может, поэтому они не поладили? А с чего Марек взял, что не поладили? Должно быть, они пересекались в Каэдвене лет пятнадцать назад. Из тех лет Яр мало что помнил, но точно мало с кем тогда ладил.

«Надеюсь, ты поживаешь так же хорошо, как я сейчас, Каетан-наверное-из-Каэдвена.»

Марек листал карточки, предавался странным, плохо знакомым потокам ностальгии и играм в предположения. Кажется даже, слегка пожалел, что избегает слушать песен про ведьмаков — знал бы сейчас сюжеты маленьких произведений в руках.

Все эти ведьмаки нарисованы были как и полагается ведьмакам: с оголённым оружием, чаще серебряным, бьющиеся против чудовищ. Вот Волк рубит грифона, вот Змей тычет бесу в глаз, вот Медведь крошит сирене череп… А ещё вот Кот. Вот он Кот вспарывает человечье дитё. Заебись презентация. Марек выбросил Йольта в компанию к Геральтам. О, нет, вот ещё один ведьмак в крови и с детьми…

Чёрт, к сожалению, он их не режет. Ведёт через мёрзлое поле куда-то в ночи. Походу, даже не крадёт. Они испуганы, оглядываются, а сами жмутся к нему. Твою-то мать. Очередной герой, ну конечно. Как там тебя, просто Тейгр? Поздравляю, просто Тейгр, повезло тебе с карточкой. Умеешь обращаться с детьми.

Марек закряхтел и откинул карту. Глотнув пива передумал и взял обратно, чтобы всмотреться. И что за медальон у него странный? Череп звериный. Ренегат, что ли? Яр вздохнул.

«Надеюсь, у тебя тоже всё хорошо, наверное-ренегат-Тейгр.»

Марек желал это всем ведьмакам, хоть все они и бесили его неимоверно. Больше знакомых он не нашёл и отложил карточки. Упёр щеку рукой и уставился на болтающего без остановки Гозу. Слушать его, впрочем, не собирался.

Вдруг с грохотом распахнулась дверь. Толкучкой в «корчму» втиснулись смеющиеся нелюди: два гнома, два краснолюда, низушка, и безбородая краснолюдка.

— О-о-о!

— Ху-ха-ха!

— Все дороги ведут в Гвинт!

— Да не, к пивку ведут!

— Ху-ха, гостярики, ху-ха, Гоза!

— Как продвигается вербовка?

— Что-что? — Гоза вскочил. — Я как раз рассказывал гостям о вашем отделе! Коген, Марек, перед вами весь отдел Механик! Староста Ладай и её коллеги Гробельски, Валайсис, Гавронска, Дючек, Мастойанни, и… Ан нет, не весь. Биазотто нету.

— Биазотто с Уго катается.

— Ху-ха! — Коген тоже встал.

— Ху-ху, — откликнулся ведьмак.

Курчавая краснолюдка, кивнувшая на имя Ладай, тут же к нему подсела. Из-за причёски и зеленых одежд она походила на одуванчик, а отсутствие бороды давало угадать возраст — лет шестьдесят, если по-человечьи.

— Вот это удача! Только нас от сейдхе отогнали, а тут вы, хы-хы!

— Почему отогнали? — нахмурился Гоза.

— Да в Саду все не помещаются со своими этими паштетами.

— Планетами.

— План рефами…

— Планшетами, — кинул Гоза гостям, пока механики обменивались друг с другом созвучной белибердой, будто мяч чеканили, избегая правильного слова. — Игра у них такая.

— В общем, маляры там очередь придумали, и наша вышла.

— Вот худы. Ноют вечно, что устали, а как выходной на дворе — от мольбертов не отлепишь!

— Да, то ли дело мы, рождены бездельниками — живём бездельниками, ха-ха. Хотите с нами сыграть?

— В Гвинт? — пролепетал Коген из-зо всех сил, но звучал еле-слышно.

Влюблёнными глазами он пожирал Ладай и команду, хотя ничего о них толком не знал.

— Ой нет! Выходной же. В марблы.

Краснолюдка сняла с пояса бренчащий мешочек.

— Дючек, будь братом, плесни Видмарской Крови, — Ладай высыпала на стол стеклянные шарики. — О, Йольт, своих тут разглядываешь.

— Ага, а ещё предпочитаю зваться Мареком.

— Да хоть стариной Гоогом. Ну-ка, — Ладай построила башенку из Волков. — Что, на Каэр Морхен? — и щелбаном отправила один из шариков на штурм.

Волчья крепость пала, а снаряд улетел на колени Гозы.

— Вестей от Уго не приходило? — спросил он, возвращая стеклянный шар краснолюдке.

— Вот жеж! Это мы теперь подручные вместо тебя? — хихикнул гном, ставя перед Ладай кружку благоухающего эля.

— Ха-ха, ну ты тогда Мэвку и чини, а мы пойдём за новостями следить!

— Я на миссии!

— Та мы шутим. Прилетали новости — к вечеру должен вернуться, — Ладай принялась за строительство нового замка, укрепляя его чародейками. — А тебя, кстати, Марек, искала Кукуй.

— Она как раз в Саду кукует.

— О.

— А мы туда и собираемся, — кивнул Гоза.

— Сначала сыграйте с нами!

— Но, — Гоза встретился взглядом с круглыми, полными надежды глазами Когена и заулыбался. — А, ладно. Но вам придётся поделиться марблами.

И нелюди устроили игру. Целый чемпионат в рамках стола, состоящий из нескольких дисциплин. По ходу его Гоза ещё пытался рассказывать, что не успел, о Галерее, подначивая представителей отдела Механик делиться секретами. Но даже записи свои никто из них демонстрировать не хотел, и только после второй кружки Ладай согласилась засветить Когену и Мареку часть загадочных схем. С её слов, время их «всё равно подходило к концу». Марек из написанного не понял вообще ничего, хотя иногда на страницах появлялись буквы и цифры всеобщего. Понятны ему были только пляшущие между символами стрелки, многократные зачёркивания и рисунки на полях, явно не относящиеся к делу: черепушки, злые и уставшие морды и гениталии.

Каракули эти явно проигрывали всем художествам, висящим в Галерее, зато рисовались в сердцах. А вот Коген успел уловить, что все три разворота, которыми их удостоили, посвящены одной карте — «Йольту из Ярсбора». Больше, впрочем, не понял ничего.

Отдел Механик воспринял Марека точно также, как весь Махакам: нейтрально. Безразлично, если бы не какой-то тихий положительный интерес.

— Первый Герой в нашей таверне!

— Кстати, как тебе твоя карточка? Надеюсь, ты из-за картинки хочешь её сменить, а не из-за механики.

— Я, э, даже не знаю, что она делает. Под Горой без этого всего играют.

— Ах ты блёде-шмёде!

— Ха-ха, ты при нас в таком не признавайся! Ну-ка, Коген!..

Краснолюд вздрогнул.

— …Проверочка! Чё там Йольтуха творит?

— Он относится к шпионам… И он, — Коген нервничал под вниманием кучи задорных нелюдей. — У него пассивная способность убивать в конце каждого хода слабейшего в ряду люда. Отправлять в сброс.

— Молодец, Коген!

Ладай почесала его, такого же белобрысого, как она сама, будто собаку. Будь у Когена хвост - разнёс бы им на радостях лавку.

— Хм, а я думал, он уничтожает любой отряд, — протянул Гоза. — И не в ряду, а на поле.

— С самого начала… Какая это там была редакция, восьмая? Он так и делал. Но пришлось его порезать. Крутоват был ведьмачок, да и на песню плохо ложилось.

— Но эту способность мы припасли кое-кому другому из обновлений Мэвки, хе-хе.

— Кому? Ну, если не секрет…

— Всё-то тебе расскажи, Коген, да покажи, ха-ха. Увидишь.

Стеклянные шарики катались по столу и полу, а запас пива Галереи терпел нешуточный натиск. Насколько Марек не был гурманом, настолько же чётко понимал, что вкуснее ничего не пробовал. Заподозрил, что больше не попробует. Это были махакамские сорта. Как и почти всё в Галерее, приходили они от спонсоров. Просто так, за заслуги прошлого и с намёком на свершения будущего.

Весь Махакам поддерживал живущих в Галерее художников, скульпторов и «бездельников». Когда-то просто за то, что они дарят Махакаму произведения искусства, а позже и за гвинт.

Отдел Механик отпустил гостей с Гозой, только когда устал проигрывать ведьмаку. Удача явно была на его стороне, и думать в шариках было не надо, поэтому Марек быстро наловчился с ними управляться одной правой. Гоза разрешил Яру взять с собой н-ную кружку махакамского эля, и группа отправилась в Сад.