Карты и лезвия

Марек примерился, взялся за плечо живой рукой. Резко всем телом дёрнул, изгибаясь спиралью. Выдавил несчастный стон одновременно с хрустом. Когена чуть не поволокло за ведьмаком, но он устоял и руку удержал.

Придерживая живой, Яр медленно покрутил мёртвой рукой. Теперь она сгибалась почти сама, пускай болезненно и цокая в локте, но в правильном направлении.

— Блядфкий демон.

Марек пытался злиться, но выглядел несчастно. Снова он остался без ведущей руки. В этот раз последней ведущей руки. Пальцы двигались всё слабее, не выпрямлялись и не сжимались в кулак.

— Можем усфеть дойти.

— Успеть… до чего?

— До того, как, — кхк, — рука отвалитфя.

Коген пролепетал что-то невнятное и ринулся Марека поддержать, но тот нервно отмахнулся — в этом совсем не было нужды. Тело болело всё, но крайне незначительно на фоне горящего предплечья.

Яр заковылял в сторону мёртвого ярчука. Пнул слегка носком сапога. Хотел злее — не получилось. Упёрся ногой в серую, как у зимнего волка, шерсть и с большим трудом вытащил меч, по гарду утопленный. Хороший — даже не погнулся.

Из истерзаных сугробов Яр вышел на дорогу споткнувшись и вдруг обнаружил, что всё это время был в лыжах. Вернее в том, что от них осталось: в разломанных кусках досок под подошвами. Содрал с ног мусор и пошёл трусцой, какую позволяли скользкий прокатанный снег и боль в рёбрах. При лыжах остался один Коген, а Лайка свои подобрала с земли и надевать не стала — они упали, когда она обратилась птицей.

Марек смерил её хмурым взглядом: эльфка шла слишком бодро для нелюдя, в которого вцепилось чудовище. Кровь накрывала её почти таким же густым слоем, как ведьмака, но ни одной раны, ни одного пореза он не видел… Нет. Всё-таки она держалась за талию, кровоточила.

— Тебя перевязать?

— Нет, ничего страшного.

Марек раздражённо хрипнул. Лайка бесила его сейчас точно также, как проваливающийся под ногами снег. Хочет сдохнуть раньше срока — пожалуйста.

Троица подходила к скалам. Борозды саней сворачивали налево, к неприметным воротам в горе. Слева, в отдалении сиял мутный стеклянный купол размером с добротный двухэтажный (по краснолюдским меркам) дом. Но Коген, ведомый чутьём коренного жителя Махакама, покатил по заснеженной тропинке вперёд — в сторону силуэта маленькой пристройки к горе. В её двери слабо светилось крохотное окошко.

Марек постучал кулаком, дёрнул за ручку в углублении, толкнул и снова постучал. Ничего.

Рявкнул, не прокашлявшись: «Хозяин!», но прозвучало не очень похоже на речь.

— О!

Коген нажал на большую, но еле заметную в темноте и рельефе камня кнопку. На стене рядом с дверью было нарисовано множество разноцветных стрелок, указывающих на неё, но все они почти стёрлись.

Путники затихли. Ничего не происходило секунду, три, десять…

— Так, и чт…

— Тихо, — рыкнул ведьмак.

Он уловил тихие скрипы за дверью. Вдруг зашумело уже громко, как шумит из магических приблуд для связи. Магией не пахло, и медальон не…

Марек схватился за грудь, но ни за что не зацепился — медальона на ней не было.

— Бл… — начал было он, но скрежещущий голос будто из стен прервал его.

— Кху-ха!

— Ху! — ответил Коген.

— Кхто явился в дом — кхх — искхусства?

— Раненые, пускайте.

— Кхраненые кхто? Кхлан. Имена.

— Коген Грант, — залепетал Коген, глядя на спутников.

— Лайка. Без клана, эльф, — слабо отозвалась Лайка.

— Марек Яр, ведьмак.

— Кхх-кхх. Кхх-кхх, — никто не отвечал, только шумели помехи.

— Тук-тук, хозяин?

— Кхх-кхх. Кхх-кхх. Кхх… Кхмарекх кхто?

— Марек Я… — ведьмак заскрипел. — Йольт из Ярсбора.

— Кхдобро. Кхх.

Шумы утихли, но на смену им застрекотали механизмы. Стрекотали долго — ведьмак успел расковырять носками ботинок снег до земли и начинал сердито похрипывать.

Вдруг луч тёплого света отрезал камень от дерева — это дверь распахнулась, а в ней очертился низкорослый силуэт.

— Мы вас заждались! — театрально сообщил низушек.

Всё его торжество куда-то улетучилось, когда над ним вырос чёрный от крови помятый ведьмак. Дыхнул кисло спиртом и гнилью — нелюдь поморщился.

— Нитха с иглой есть?

Низушек пугливо кивнул и замахал заходить.

Гости ступили в маленькие квадратные сени. Стены их явно были расписаны, но освещение, как и настроение, не позволяли ничего рассмотреть. Кроме лампы в руках низушка, слабый голубоватый свет издавали крупные фиалы по углам комнаты — внутри них светились кристаллы.

— Сначала оставьте оружие, — низушек указал на прямые углубления в камне. — В Галерее никто не носит мечи.

Лайка развела руками, Коген послушно выложил походный ножик, Марек грязный краснолюдский полутораручник.

— И это, — низушек указал на кинжал на бедре ведьмака.

Яр заколебался.

— Не волнуйтесь, всё будет в сохранности!

Марек не стал возражать скорее потому, что выдавливать из себя лишние звуки не хотелось. Отстегнул ножны.

— Благодарю. Идёмте.

Хозяин ткнул другую дверь в разных местах. Она зашебуршала под каждым нажатием своим голосом и поддалась. Гости нырнули за низушком в темноту.

========== Глава 10 - Трхупошно-пошивочная ==========

Низушек семенил, маня за собой гостей маятником хвостика на затылке. Свет его бутылочной лампы поспешно облизывал стены узкого коридора, картину за картиной. Лайка с Когеном крутили носами, пытаясь успеть рассмотреть рисунки: все простые и у́гольныне, они вспыхивали из темноты в шахматном порядке. Яр шёл широким шагом, чуть не наступая на низушка, слепо глядя в пустоту перед собой. Глаз его болел, не отвлекая, впрочем, от руки, и ведьмак старался лишний раз ни на чём не фокусироваться.

— Извините за темень и холод, — подал голос низушек. — Мы экономим на… на всём, когда у нас тестовая печать.

— Печать карточек для гвинта? — спросил откуда-то сзади Коген.

— Да.

— Ух ты… Слушай, а ты же не Гвинтус?

— Ай. Нет. И я не советую произносить здесь это… эту кличку. Чезаре и Уго терпеть её не могут. Меня зовут Гоза Дельф, я в Галерее слежу за порядком.

— Мы что, — хрипнул ведьмак, — опять в город какой-то пришли?

— Нет, что ты. Это всего лишь дом клана Альба.

— Клан Альба разве ещё существует? — Коген, обогнал высоких спутников, чтобы оказаться к Гозе поближе.

— М-м-м, нет. Чезаре Альба — последний из клана. Но он организовал здесь приют для нелюдей искусства. С тех пор это место зовется «Галерея». А когда глупый краснолюд говорит «Гвинтус» он, скорее всего, имеет ввиду Чезаре. Или Уго. Или Ладай.

— Это они рисуют гвинт?

Низушек рассмеялся, остановившись. Коген успел затормозить, но ведьмак сзади врезался, чуть не сбив обоих.

— Ой, ай, ха-ха, рассмешил, — Гоза протянул Когену лампу. — Ждите здесь.

Чиркнул спичкой и нырнул за поворот.

— Я бы сучком себя быстрее зашил, — буркнул Марек.

— А нитку где бы взял, ведьмин? — впервые за долгое время подала слабый голос Лайка.

— Из гривы твоей.

Марек стоял глядя в пустоту, усердно двигая пальцами левой не без помощи правой руки. Коген со светом начинал отходить всё дальше — он жадно рассматривал висящие на стенах картины.

— Ой, кажется такая висит у нас в ратуше…

— Не кажется, а висит, — раздался из темноты голос Гозы. — Это набросок работы Подедворны, и её оригинал был подарен Ротертагу за финансовый вклад вашей деревни в Галерею.

За низушком плёлся, растирая глаза, боболак в лоскутной пижаме.

— Како́го мне тут, — зевок, — блёде чёрхта зашивать посрхеди ночи? — заворчал он старческим голосом, напоминающим урчание деревянной палочки по ребристой фигурке.

Наученный общением с множеством относительно разумных двуполых рас, ведьмак услышал, что урчание это женского голоса.

— Меня зашивать.

— О. Ну, надеюсь, с морхдахой ты уже попрхощался, потому что такое херх зашьёшь.

— Не морду шить, — раздражённо процедил Марек. — руку. Ярчук разодрал.