Страница 24 из 52
Борги прошли по деревне, поднимая волной шум соседей, разделяющих радость похорон. К процессии прибился Коген: он встал рядом со стариком, несущим подмышкой булыжник размером с дыню так легко, будто камень ею и был.
За общим грохотом Марек даже не обратил внимания, что шум под землёй продолжается. Понял это, только когда толпа резко вдруг затихла. Идеальной тишины уже не было: Борги, идущие прочь от деревни, в сторону гор, всё ещё пели и играли друг для друга.
Распахнулась дверь другого дома, уже на стороне Яра, и из неё вышел краснолюд. Он тоже прервал песню на речь, и за ним тоже тянулся его клан с пустыми санями впереди, со стариком, обнимающим камень, в хвосте. Этот клан был чернобородый и носил сине-голубые одежды. Он тоже хоронил ребёнка без тела.
Как только нелюдь договорил, народ разразился громогласным:
— ХУ-ХА!
И снова принялся греметь и играть.
Ведьмак заметил эльфку в толпе через улицу: против обычая она не перебирала струны, а дула что есть мочи сразу в две свистульки, топая ногами. Она выглядела счастливой.
Выхода третьего клана Марек уже стерпеть не мог. Затишья во время речи родителей давали ушам отдохнуть, но вздымающийся тут же после этого гвалт разрывал его голову.
Яр протиснулся через ораву соседей, прошмыгнул за дома и трусцой направился к Месту Силы.
***
Под ногами захрустела трава — до этого Марек ступал по ней мягко, — а потом вовсе накрылась снегом. Ведьмак вошёл в рощу редких берёзок, а в ней на крошечный лужок. Не этого он ожидал увидеть от Места Силы Махакама. А увидел он всего-лишь бугорок снега в центре поляны да дюны сугробов, спиралью расходящиеся от него.
Лёгким узором сугробы не удивили ведьмака — в Местах Силы снег с песком ложились по форме потоков, по ним же падали листья, даже ходить простому (не)люду порой хотелось в круге определенным образом.
Где-то позади тишину снова разразили пением: выходила новая похоронная процессия.
Марек пошёл по спирали, подкрадываясь к холмику. Откопал камешек. На нём была простая, парой мазков нарисована гномья руна. Ведьмак уже понял, что Сила прячется где-то под землёй, но положил в снег ладонь, чтобы убедиться. Кажется, где-то там, под толщей холода, билась жила огня, до которой ведьмак дотянуться не мог.
Он побродил по рощице и окрестностям, но не нашёл ни расколов в земле, ни нор, чтобы добраться до источника магии. Подышал на поляне поглубже (порезал холодом горло), похлопал камешек, будто старого друга, и отправился обратно в Ротертаг, где провожали очередного живого мертвеца.
Пока Бессир хоронили где-то на вершинах Махакама, она сидела у костра под деревенькой Бурдорфф, что в Темерии. Окружала её вольная компания, состоящая из краснолюда, полуэльфа и двух людей. Они смеялись и ругались: каждый лез к краснолюдке со своим советом — Бессир учили играть на ребеке.
========== Глава 9 - День, в котором ничего не ==========
Коген заглянул в хлев засветло. Найти эльфийку труда не составило: она дремала, сидя в пустом деннике, руки уронив на струны.
— Лайка? — Коген тихонько подошёл. — Лаечка…
Он положил ладонь ей на плечо, и только тогда, будто куклу дёрнули за ниточку, она подняла голову.
— Ай! Не пугай.
Лайка глядела куда-то мимо краснолюда. Хлопнула тяжёлыми ресницами и широко улыбнулась. Тряхнула головой, отгоняя забвение.
— Пойдёмте… А то мои проснутся.
— Ты всё-таки убегаешь без спросу?
— Мне сорок годков уже, какой спрос! Но да, дед мой всё никак до этого не допрёт, так что записки хватит ему, — Коген завертел головой. — А ведьмарик где?
— Он нашёл волшебную полянку…
Коген не сразу понял, о чём говорит Лайка, но с сомнениями наперевес и парой новых ориентиров взял направление — там уже и следы на снегу нашлись.
Стылый туман залил рощу, будто молоком, но в невидимый круг заползал неохотно. В нём сидел ведьмак, скрестив ноги на расчищенном от снега пятачке, подложив плащ. Будить его пришлось настойчивей, чем Лайку.
— Всё, примёрз, — решил Коген, уже который раз толкая Марека в плечо.
Лайка хихикнула и взялась за второе. Вдвоём они растрясли ведьмака, и из медитации он вышел, чертыхаясь.
Марек ворчал и болезненно моргал — белизна, ещё синева, когда он закрывал глаз, больно колола.
— Кто ж спит на морозе! Ещё и сидя. Хотя это у вас, кажись, дело семейное.
— Это медитация, — курлыкнула Лайка. — Так входят в диалог с магией.
— И чего с ней болтать… Да чтоб ничего вокруг не слышать…
— У меня, — зевок, — только так получается, — Марек встал, разминаясь. — Либо совсем туда, либо никак. Привет, Ког.
— И тебе доброе утро, Марёк! А не опасно так?
— Опасно. Порой прилетает.
— Присел ведьмин однажды в круге сил набраться,
Вдруг в шею его впился труп живой!
Ведьмин не то, что не готовым был сражаться,
Проснулся лишь, когда из круга вырвали его.
— Ничего себе! Это правда или бардовские… ну, — Коген замялся, будто начал озвучивать что-то неприличное. — Ну… допущения?..
— Правда, — Марек смерил Лайку кислым взглядом. — Лет пять назад было.
— Ху!.. Вот это ведьмари дают!
— Что это?
Марек указал на аккуратно воткнутые в снег доски — Коген с Лайкой возвели целый забор, пока он медитировал.
— Эт нам вместо снегоступов. Лыжи!
— О нет…
— Что!
— Кажется, я не очень хорош в этом… всём.
— Ты их даже не признал, откуда знаешь! Лыжи — это ух! А главное — быстряком до Гвинтуса домчимся. Вас так долго не было, я уж сам хотел в Банульфрик идти… А ещё я у соседей успел выведать, где Гвинтус, говорят, живёт, ну, поточнее. А до туда лучше на лыжах…
— В смысле, долго не было?
— Ну как. Я думал, вы дня через два придёте, вот и не защищал особо алкашку. Думал, и так останется.
— Мы же… и пришли через два дня?
Коген захлопал глазами, уставившись на Марека.
— Вы через четыре пришли.
Настала очередь Марека хлопать глазом. Лайка свистнула удивлённо. Коген вздрогнул и огляделся на наличие шахт, коров и других запрещённых объектов поблизости.
— А! Ну точно. Что-то я не подумал… Такое, говорят, бывает с людами на Фесте Эля. Люд же он не привык солнца не видеть, чуть что — теряется. Время в Горе течёт по-другому. Вы хоть не люд, но в Махакаме-то тоже гости.
— Это… многое объясняет.
Марек и правда потерял ощущение времени в Банульфрике. Они с Лайкой успели посетить источники, ярмарку, гномский театр, кузню, таверну… Успели найти более-менее подходящих ведьмачьей кухне ингредиентов, купить плащ, заиграть и затанцевать пришедших по их подозрительные морды краснолюдов…
— Извини, Когенчик, мы немного забылись, — мурлыкнула Лайка.
— Ай, ничего. Это вы извините — не предупредили. Всё у нас как-то через жо! Плата за нарушения Закона Гор, не иначе. Ну, мы уже начали, не время прекращать, хы-хе!
***
— Где твои гусли, Гавка? — бросил Яр Лайке, наблюдая, как Коген надевает лыжи, повторяя.
— Решила оставить, Морек.
— Не факт, что мы вернёмся, Факир.
— Ничего страшного, Пик.
Лыжи оказались не так сложны в освоении, как предполагал ведьмак. Он быстро, почти без падений, наловчился, и ему начинало нравиться, хотя мышцы веселья не разделяли. На первой же стоянке Яр обнаружил себя стоящим с пустым бутыльком в руке. Он глотнул самопальной Пурги, а сам не заметил. Не заметил, как щёлкнул короб, как нащупали пальцы, точно вслушавшись в желания тела, нужный рельеф стекла, откупорили и отработанным движением влили что надо куда надо. Бывает. Особенно на многодневно чистую голову.
К облегчению (утяжелению) головы и тела, эликсир неприятно (сладко) раздался в мышцах и органах колючими волнами. Всё вернулось на свои места.
Проглотив секундное марево эйфории с привкусом болота, Яр врезался в ехидный взгляд Лайки.
— По-моему, тебе лучше начать делать зарядку, милый ведьмин.
— Всезнаек и без зарядки получается ножами пырять.