Страница 8 из 40
Но он меня опередил и сказал:
– Знакомая посудина. А знаешь, Витя, я ведь знал о твоей гибели и даже ее видел. Только сделать ничего не мог. Да и зачем, когда все уже было предрешено. Не правда ли, Моряк?
– Не знаю. – Сухо ответил я, а Алексей продолжил:
– Случилось, Витя, то, что должно было случиться. А эти гады, – он указал на яхт-клуб, – еще свое получат. У них все еще впереди. Но не нам судить этих бандитов, мы с тобой здесь только наблюдатели.
Он посмотрел на море, а я спросил:
– Послушай, Царек, ты здесь давно, что нас ожидает, что будет с нами дальше и как нам быть?
– Дальше у нас с тобой большая жизнь, Витя. Такая, какую мы сами себе приготовили на земле. Но сначала…
Здесь Алексей вдруг замолчал, не закончив предложения, а я, сгорая от любопытства, его поторопил:
– И все-таки, что сначала?
– Суд и путевка в бесконечность. – Ответил он и добавил:
– Каждый на свой уровень…
Тут он вдруг сменил тон и раздраженно произнес:
– Да ничего я не знаю.
– Как? – Удивился я его заявлению.
– Витя, я знаю ровно столько сколько успел увидеть и понять. Это не имеет объяснения. Давай лучше закончим эту тему.
Наступило молчание, и мы думали об одном и том же. Мы думали о встрече с Богом. Она была желанной и каждый из нас хотел ее ускорить насколько мог.
Чтобы прервать затянувшуюся паузу я спросил Алексея:
– Зачем ты убил себя? Разве ты не знал, что это страшный грех?
– Этого не было, я не покончил собой. – Сразу ответил он, будто ожидая моего вопроса.
Речь шла о самоубийстве. Тогда на земле все посчитали, что Царек повесился. Он долго перед этим болел и все решили, что это послужило поводом для суицида.
– Я не покончил с собой. – Произнес Алексей, прерывая мои воспоминания. – Хотя признаюсь, что жизнь для меня тогда была в тягость. Но я был верующим человеком, и при всех своих грехах я не мог дойти до такого. Я каялся, но продолжал свое грехопадение. Я все понимал, но сделать с собой ничего не мог. Во мне сидел бес и мной руководил Сатана. И только вера в Бога спасала меня, и давала силы не опуститься ниже…
Алексей замолчал и проглотив слезу сказал:
– А знаешь, Витя, я видел Бога. Ты можешь мне не верить, но я даже говори с Ним…
Алексей заглянул мне в глаза, а я ответил:
– Я тебе верю!
Я не обманул его, это было правда. Там на земле, в той жизни я бы усомнился и не поверил ему. И очень могло быть, что я посчитал бы его чокнутым или больным человеком. Потому что видеть Бога, это не про нас смертных, считал я. Это удел Святых и глубоко верующих христиан.
Через минуту я спросил Алексея:
– Как это было?
Он слегка ухмыльнулся и сказал:
– Эта история длинная и случилось это очень давно.
– Но спешить нам некуда, – вставил я.
Алексей согласился и задумался. Было похоже, что он припоминал минувшие дни и подбирал эпизод для начала своего рассказа. Я терпеливо ждал, посматривая на небо. Уже темнело и кое-где появились первые звезды. Город под нами стал преображаться, наполняясь разноцветными огнями. Вдруг я заметил, как два небольших облачка пролетели рядом с нами. Они поднялись откуда-то с земли и устремились вверх за облака.
Я проводил их взглядом, а Алексей сказал:
– Это дети. Они без очереди.
Я понял его мысль и подумал:
– Это похоже на телепатию.
Уже не первый раз я замечал свою способность читать мысли. Это было совсем не сложно, и я предполагал, что может быть – это было одним из способов общения в этом мире.
– Витя! – Вдруг обратился ко мне Алексей и я, оставив свои рассуждения, посмотрел на него.
– Я хочу тебе рассказать то, что никому и никогда не рассказывал. То, о чем всегда мечтал и хотел рассказать.
Он взял небольшую паузу, а я приготовился слушать.
Алексей опять ухмыльнулся и начал свой рассказ:
– Как бы банально это не прозвучало, но когда-то давно у меня была бабушка и звали ее Полиной. Я ее сильно любил и считал ее очень доброй и умной. Но многие из моих сверстников думали по-другому и часто обзывали ее сварливой и злой бабусей. Мне приходилось кулаками доказывать им обратное. И хотя я частенько получал сдачу, так как здоровьем не вышел, я все равно стоял на своем…
Недолюбливали ее и взрослые, наверное, за ее нелюдимость и затворничество. Но несмотря на это многие из них приводили к бабушке своих детей и просили о помощи. Она лечила только детей, лечила их Святой водой и молитвой. Детей она называла Ангелочками и всегда была с ними приветлива и добра.
Почти с самого рождения я жил с бабушкой Полей, так как мои родители развелись еще до моего рождения. Мать моя уехала на Север за «длинным рублем», а отец еще раньше бесследно канул в поисках счастья. Бабушка Поля была верующим человеком, она строго соблюдала все церковные праздники и посты. Родом она была с Дона, и в ее жилах текла казачья кровь. Наверное, от этого она была требовательна к себе и окружающим. Деда своего я не знал, он погиб в Великую Отечественною войну, но бабушка часто мне рассказывала о его смелости и героизме. Она называла его настоящим казаком, который заслуживал быть атаманом.
Посмотрев на меня, Алексей извинился:
– Ты уж прости, Витя, что так подробно. Просто этот отрезок моей жизни мне очень дорог – это самое лучшее, что было в ней.
– И так, я жил с бабушкой, – продолжил Алексей. – Она была мне и мамой, и папой. Дома она мне читала книги и рассказывала всякие истории из своей жизни. По воскресеньям водила меня в церковь, где я, наравне со взрослыми, выстаивал службу и принимал причащения от батюшки. Так проходили годы. К семи годам я уже хорошо читал и писал, а многие молитвы знал наизусть. Все у нас было хорошо, пока я не пошел в школу. Здесь начались мои первые мучения и страдания.
Одноклассники не приняли меня. Для них я был другим, не таким, как они. Меня обзывали баптистом, сектантом и часто били. Это обижало и сильно удивляло меня. Я не мог понять почему они были так жестоки со мной. Я долго думал об этом и, наверное, от сюда и произошел поворот в моей жизни.
Объяснения бабушки Поли мне казались не убедительными. Я не мог понять, почему я должен был терпеть и прощать своих обидчиков, как учила меня она. Попытки объяснится со сверстниками, как правило, ничем не заканчивались. Обида залегла у меня в сердце, терпение кончалось, и я стал огрызаться, пытаясь хоть как-то себя защитить. Но это только усугубило мое положение. Бить меня стали чаще и сильней. По ночам я просил Бога наказать моих обидчиков и восстановить справедливость, но Он бездействовал, и я впадал в отчаяние.
Проходило время, но я не смерился с обидами. Наоборот, я стал желать мести, большой и жестокой. Здесь-то я первый раз почувствовал холодное прикосновение Сатаны. Я уже не просто желал, я мечтал о месте, и видел своих обидчиков избитыми и униженными. Но это было только в мечтах, а в жизни битым всегда оставался я. И вот Сатана сунул мне в руки нож. Но об этом чуть позже. – Сказал Алексей и продолжил. – Баба Поля замечая во мне не здоровые перемены, пыталась всячески мне помочь. Она подолгу со мною беседовала и рассказывала умные притчи. Я соглашался с ней, а сам по ночам строил планы мести. Месть для меня стало смыслом жизни.
К тому времени бабушке Поле уже было за восемьдесят. Здоровье ее ухудшилось и в нашем доме частенько стали появляться врачи скорой помощи. Но она, предчувствуя беду, и, пересилив свой недуг, повела меня в церковь. Повела меня за ручку, как маленького мальчика, а было мне уже двенадцать лет.
У ворот храма случилось необъяснимое. Меня вдруг затрясло, как в лихорадке, из глаз побежали слезы и я, вырвавшись из слабых рук бабушки, убежал прочь. В этот день я не пришел домой.
Я ночевал в подвале недостроенного дома. Всю ночь мне снились кошмары. Это были видения, непонятные для меня. Я видел какое-то лохматое чудовище, напоминающее зверя. Оно двигалось передо мной, исполняя ритуальный танец. На лапах у него были огромные когти в виде ножей, которыми он угрожал мне и царапал стены подвала. Вдруг один из них отломился и упал на землю, издавая металлический звук. Тут же все куда-то ушло и в подвале наступила тишина.