Страница 4 из 7
«Я не особенно люблю прогулки, пробежки, паркур. Не мое это все. Но потом я завел собаку…»
В итоге через месяц от двадцати килограммов, набранных за время начальственной службы, не осталось ни одного лишнего. За месяц, Фридрих!
При этом никаких специальных диет, фитнес-клубов, суперфудов и прочих извращений индустрии похудения.
Более того, после переезда в загородный дом, где собаку можно было пустить в автономный выгул на двенадцати сотках, Стэн окончательно прилип к рабочему креслу прямо в кабинете. И круги по лесу уже не наматывал. Тем не менее даже через год после релокации оставался таким же костлявым. Моей черной завистью можно было красить паруса пиратских кораблей…
В состоянии глубинного шока я уползла спать. Церебральное содержимое кипело, пытаясь связать услышанное со знаниями о калориях. Благо за нарушение первого закона термодинамики у нас не сажают. Поэтому у меня была возможность продолжить выяснение – как так вышло? Все мои представления о том, как сбросить 20 кг за месяц, Стэн распылил на атомы одним фактом своего существования.
И очень печалило, что повторить экспериментальным путем все то же самое было нельзя. Губернатор Ленобласти собственной персоной разъезжал по районам и зорко выслеживал тех, кто убегал из локдауна в самоволку.
Тем временем моя широкая душа уже мешала функционированию внутренних органов. И если массовый прирост продолжится такими же темпами, то скоро мне понадобится портативный гузноподъемник – ну, чтобы отрывать задницу от кресла и доносить до того пункта, куда даже царь пешком и без охраны ходил.
А ночью проснулся мой внутренний маркетолог
От оглушительного крика: «В Бухенвальде толстых не было!»
– А здоровые – были? – спросила я своего астрального собеседника. – А соотношение выживших к погибшим измерить не забыли?
Приснится же такое…
Пожелала автору знаменитой фразы отправиться хотя бы на трехдневную экскурсию с полным погружением именно туда, куда теперь «ссылают» всех неспособных «рот зашить», и пошла на кухню, заваривать кофе.
Бухенвальд, Бухенвальд… что ж вы все к нему так прицепились-то?
Вы же говорите о людях с лишним весом, что они поголовно больны. Но отсутствие жировой ткани или резкая ее потеря – это ведь тоже не всегда про «здоровый образ жизни».
Методам достижения дзена стройности я и вовсе поражаюсь. В святые девяностые, помнится, продавался такой препарат, морозник кавказский. В аптеках отпускали!
Весь эффект заключался в том, что начиналось жесткое отравление организма. А кто во время интоксикации способен хоть ложку жрачки в себя запихнуть? Вот-вот.
Из тех же святых девяностых я сохранила воспоминание о «бусиновской водочной диете», на которой успешно сидели барышни из стрип-клуба.
Все тот же эффект жесткой интоксикации – и жрать совсем не хочется. Правда, на моих глазах у одной такой «худеющей» выкидыш случился. А в тридцать лет закончилась успешная карьера – вместе со всем остальным закончилась. На глубине два метра кладбищенской земли.
Потом был сибутрамин – каждые полчаса по телеку мелькал. Потом тоже внезапно и резко запретили. Из-за чудовищных побочных эффектов.
Но особенно мне запомнилась настойчивая реклама «клизмотрона», точнее, аппарата для гидроколонотерапии – тотального промывания кишечника.
Практиковали во всех «прогрессивных» клиниках и очень горячо рекомендовали всем врачебным сообществом – для выведения «шлаковых залежей».
Бэмс! – любимая кружка с котиком хрястнулась на пол. Освежитель памяти мне нужен, надо будет заказать.
А ведь всего лишь несколько месяцев назад взялась сооружать на досуге эпическую фэнтезийную книгу. И чтобы добиться максимальной реалистичности персонажей, приставала с вопросами к людям соответствующих профессий. Ну чтобы психиатр говорил фразами настоящего доктора, патологоанатом показал в деталях алгоритм нарезки трупов…
Тогда же, пользуясь случаем, спросила про «каловые залежи в кишечнике». О них, помнится, двадцать лет назад гудела вся растревоженная страна. И чем только их не выковыривали. И клизмами трехведерными, и салатами щеточными, и какой-то смесью масла с лимонным соком, и через рот, и через жо…
«Даже не возьмусь посчитать количество павших в этой войне со здравым смыслом», – задумавшись, ответил врач-патологоанатом. И горячо меня заверил, что за двадцать с лишним лет работы никаких таких завалов, камней и паразитов не видел. Впрочем, тараканов в головном мозге тоже, если меня вдруг заинтересует и этот вопрос.
Не было никаких шлаков. Их просто выдумали. А потом убедили весь мир в необходимости с ними бороться.
Типичная, можно сказать, классическая лестница Ханта. Прием маркетинга, при котором проблему сначала выдумывают, потом всех начинают дружно пугать ее последствиями. А затем, конечно же, продают революционное решение.
То есть получается… объективно у большинства людей нет проблемы лишнего веса, но давайте эту проблему создадим!
Потом объявим природные объемы груди недостаточно красивыми – и поставим силиконовые! Натуральные мышцы будут недостаточно накачанными, и всем по годовому абонементу на персональный тренинг (а как же иначе, только хардкор!). А если природа против такого вмешательства, и на натуральном питании не нарастишь, изобретем химических препаратов – и их тоже банками, банками!
Главное – все это щедро сдобрить правильными словами про здоровье и привлекательность – и можно грузить вагонами.
Память услужливо подсовывала мне слова из тысяч газет, журналов, рекламных объявлений.
Про «недостатки», «несовершенства», «излишества» и даже «патологии».
Я вспомнила, какой фэтшейминг царил у меня дома. Объективно я была не особенно толстым подростком, сорок шестой размер. Но меня постоянно «сажали на диеты» и кормили всеми модными препаратами, какие выбрасывались на рынок святых девяностых. Все ради того, чтобы я была «тонкая-звонкая».
Каждый раз жесткими, во всех смыслах токсичными методами меня удавалось «похудеть» до критической точки, когда организм включал принудительно режим «хочу жить» и срывался так, что последующая трата денег на модные препараты признавалась бессмысленной.
Зачем все это? А потому что «никто замуж не возьмет», а если возьмет, то сначала будет изменять, а потом всенепременно бросит. Я не смогу найти нормальную работу, потому что приличной одежды на таких не шьют, только танковые чехлы.
Однако при двух диагнозах – гипотиреоз и резистентность к инсулину – долгосрочного эффекта не добиться, как ни бей. Поэтому к тридцати годам меня оставили в покое. Наградив на прощание памятной фразой: «Женщина берет или лицом, или фигурой, а ты… ну зато умная, не пропадешь».
Из вредности я взяла и пропала – уехала жить и работать в Египет, когда он был еще дружественной и любимой курортной страной. А там, к вящему счастью, понятия лишнего веса не было – только запасной.
Слегка отдохнув от токсичных установок, я стала понимать разницу между понятиями «худой» и «здоровый». Насмотрелась достаточно на и тощих больных, и на качков, обколотых синтолом, и на вполне бойких жизнерадостных людей, гордо носящих размер XL.
В Египте не наблюдалось пропаганды всеобщего похудения до костей, маниакального стремления к «правильному питанию» и прочей культовой ереси. У них в стране другая государственная религия.
Возможно, поэтому меня не настолько сильно озадачило то, что за семь лет я благополучно переросла из весовой категории «53 кг» в грандиозные для моего роста «76».
Тогда же я перестала верить в теорию калорий
2012 год. Я работала аниматором в пятизвездочном отеле Хургады. Каждый день – 3–4 часа репетиций ирландской чечетки. Занятия степ-аэробикой, зарядка, волейбол, потом – вечернее шоу, танцы с туристами. Двенадцать – шестнадцать часов активной физической работы каждый день.