Страница 23 из 185
— Эм… — замялся Тузи, отнимая лицо. — А Вы кто? Я Вас знаю?
— Тузи, милый, — проговорил Великолепный, снимая очки и шляпу. — Это же я, Сплендид. Неужели не узнал?
— Нет, — честно признался Зубастик, заметно веселея. – Ну, как там говорится, богатым будешь. Может, ты войдешь? А то тебя так увидят, фанатиков не оберешься.
— Точно, да.
Летяга вошел внутрь дома, оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видел. Бобренок закрыл дверь и сразу же побежал на кухню, искать хотя бы какого-нибудь угощения для своего внезапного гостя. Сам же герой сел на диван в прихожей и стал осматривать жилище своего фаната. Признаться, он никогда ни к кому, ни к какому фанату в гости не ходил, несмотря на многочисленные приглашения, сегодня это был его первый поход в его жизни. И теперь, оглядывая комнату, он потихоньку стал понимать, насколько сильно Тузи любил Сплендида.
Гостиная была не очень большой. Похоже, к бобренку не так часто приходили, но если его все-таки навещали, то посиделки обязательно превращались в шумную вечеринку. Во всяком случае, сейчас в комнате царил небольшой кавардак: тут и там были разбросаны вещи, на околодиванном столике горой возвышалась немытая посуда, пахло сыром и прочими продуктами. Но это все были мелочи. Главное в гостиной было то, что на стенах. А там в рамках висели самые красивые плакаты и вещи вместе со Сплендидом. Всего рамок было четыре, по одной на каждую стену. Одна таила в себе самый первый номер комиксов о супергерое, выпущенную еще лет, пожалуй, пять назад. Другая — маленькую футболку с символом летяги, которую, возможно, Тузи надел первую в своей жизни. Третья рамка скрывала под собой плакат с Великолепным, где тот поднимал огромную глыбу. А четвертая…
В четвертой рамке белка-летяга увидел рисунок Тузи. Конечно, бобренок не отличался художественными задатками, но было видно, что над этим произведением он работал очень долго и очень усердно. На рисунке был изображен Сплендид и сам Тузи. Они сидели на цветастой лужайке в обнимку и смотрели на небо (оба героя были изображены со спины, лиц практически не было видно). А там облака сформировались в некое подобие замка, который был открыт всем и вся. Там не было крепостных стен и защитного рва. Зубастик, указывая пальцем на этот «замок», будто говорил: «А вот там мы бы с тобой жили. И никому не отказывали бы в помощи. Мы бы помогали всем нуждающимся, наказывали бы всех преступников и перевоспитывали бы их». На глаза супергероя навернулись слезы. Еще никогда он не видел таких трогательных произведений, сделанных от чистого сердца.
— Ты извини, что у меня тут не убрано, — сказал Тузи, вернувшись со стаканом чего-то горячего. — Кстати, я тут кофе тебе развел. Прости, что не поинтересовался у тебя, какой ты больше любишь: растворимый или заварной… А, ты смотришь на рисунок, — бобренок проследил за взглядом своего кумира. — Неужели тебе нравится это?
— Тузи, — Сплендид не мог держать себя в руках. — Почему ты мне раньше этого не показывал?
— Ну, я думал, тебе будет неинтересно, — замялся Зубастик. — Ты же всех спасаешь, какое тебе до меня дело.
— Ты с ума сошел? — Великолепный был слегка возмущен подобным заявлением. — О чем такое ты говоришь? Мне не до тебя?! Да как ты вообще мог такое подумать!
— Прости, — снова замялся бобренок. – Ну, я просто подумал, что раз твой долг — защищать слабых и беззащитных — то я буду своими рисунками и фанатизмом только мешать. Стану обузой, а я не хочу этого.
— Милый Тузи, — Сплендид взял руку подростка и прижал к своей груди. — Ты даже не представляешь, как мне, честно говоря, не хватает такой преданности. Ты по сути единственный, кто не стремится завладеть мною полностью, кто просто стоит в сторонке, но при этом не перестает верить в меня и обожать меня.
Эта речь очень смутила бобренка. Он довольно редко виделся со Сплендидом непосредственно, без его маскировки, да и то все эти разы он был в толпе фанатов, которые едва не сносили героя своими вопросами. В принципе, Великолепный был прав — Тузи был единственный, кто не принимал во всем этом безумном «интервью» участия, а лишь тихо стоял и смотрел восторженными глазами на героя, не осмеливаясь подойти к нему поближе. Щеки у Зубастика покрылись румянцем, скрывшим веснушки, сам подросток как-то сжался и неловко улыбнулся.
— Да ладно уж, — сказал он. — Давай уж кофе пить, а то он остывает.
Парочка прошла на кухню, там было более-менее прибрано. На столе уже стояли два блюдца: одно с конфетами, другое с ягодами. Сплендид уселся за этот стол, а Тузи стал хлопотать. Наконец Зубастик и сам сел напротив, при этом стараясь не смотреть прямо в лицо своему кумиру. По двум причинам: во-первых, бобренок немного стеснялся самого Великолепного, а во-вторых, не хотел показывать свое искалеченное лицо. Но летяга сам взял за подбородок Тузи своими длинными пальцами и слегка потянул на себя. Покачал головой, вздохнул и спросил:
— И все-таки, кто тебя так отделал? Они?
— Да. Они.
— Но почему? Расскажи мне все по порядку, ничего не скрывай. Я почувствую ложь.
Бобренок тяжело вздохнул. Да он сам ни за что не стал бы врать герою. Он отставил свою кружку в сторону и начал рассказывать. Про то, как он получил новую партию писем в конторе. Про то, как он с большой неохотой подходил к дому енотов. Про то, как эти самые близнецы завлекли к себе в дом, а потом подло пошутили с ним электрошокером. Про то, как Тузи потом очнулся у них на кухне, будучи привязанным к стулу. Про то, как он ляпнул при братьях о Сплендиде и назвал их «отбросами», за что получил по зубам. Как потом еноты читали письмо, которое ему написала Гигглс, и рассматривали фотографию Спаркли (Зубастик вкратце рассказал летяге про эту белочку). А затем Шифти с помощью скальпеля «навел макияж» как раз для того, чтобы бобренок в таком виде показался девушкам и Спаркли через видеосвязь. А потом ограбили и выкинули на улицу очень грубым способом.
Сплендид слушал рассказ и все больше сердился. На енотов и на себя. На Лифти с Шифти потому, что они слишком жестоко обошлись с этим невинным подростком, измучили и так исковеркали его лицо, ограбили и оставили без каких-либо средств. А на себя… Ну понятно по какой причине. Ведь летяга мог тогда еще спасти Тузи, надавать Ворюге и Хитрюге по шее и, возможно, предотвратить таким образом ограбление Диско-Бира и банка. Но он этого не сделал. Он тогда занимался вышивкой на шелку, а крика о помощи он так и не услышал, несмотря на свой суперслух. От этого Сплендид очень сильно расстроился и разозлился. «Как бы я хотел сейчас найти этих негодяев, — подумал он, сжимая кружку в руках. — И заставить их извиниться перед всеми, кому они вчера навредили!».
Тут он почувствовал, как рука Тузи осторожно касается его ладони. Он посмотрел на бобренка. Тот слегка улыбался, словно говоря: «Не сердись, я своих обидчиков давно простил. Главное, что я жив остался». И это немного смягчило гнев летяги.
— Хорошо, — вздохнул он. — Я пока не трону енотов. Но если они сотворят еще что-нибудь подобное с тобой, то знай, я за себя не ручаюсь. Они получат по заслугам.
— Ну, когда это еще случится, — сказал Зубастик. — А ты слышал, у нас в городке новенькая появилась.
— Да? — удивился Сплендид. — А почему я о ней ничего не знаю?
— Ну как бы тебе сказать… Я и сам ее ни разу пока не видел. Мне про нее Гигглс с Петунией рассказали. Они говорят, что это черная кошка с белыми и рыжими пятнами. Не очень общительная, практически не выходит на публику, все время скрывается, словно фантом. Поэтому-то о ней и знают лишь единицы.
— Интересно, интересно, — проговорил Великолепный, вертя в руках уже пустую кружку. — А что еще эти девушки рассказали тебе об этой новой сожительнице?
— Не очень много. Что зовут ее Кэтти-Блэк, проживает в общежитии, пока не нашла себе работу, постоянно ведет свой дневник, фотографирует зачем-то всех прохожих, вечно грустная. Ах да, она не общительная потому, что сама не очень любит быть в центре внимания, предпочитает наблюдать за прохожими, а не общаться с ними.