Страница 170 из 185
— Доктор… Доктор… Доктор… Доктор… — продолжал твердить тот же шепот, становясь все отчетливее и отчетливее.
Демон, вконец разозлившись и зарычав, побежал прямо вперед, обнажая свои когти и зубы. Его и без того бесило нынешнее положение, полное загадок и тайн, которых он по отношению к себе терпеть не мог, так еще и этот голос, который его манил и одновременно выводил из себя. Не имея мочи более слышать шепот, Доктор разогнался и побежал в сторону источника звука, который стал усиливаться и становиться все громче и громче, по силе сравнимым со звуком разрыва какой-либо ядерной взрывчатки. Когда же драконикус приблизился достаточно, чтобы различить того, кто шептал и чуть-чуть поскуливал, то… Как-то странно остановился, едва замахнувшись своей когтистой лапой. Да и голос стих, повисла полная тишина.
Та, которая испортила ему все планы, та, которую он не мог убить полностью при всем желании, та, которая изменила многих в Хэппи-Долле, та, которая почти разгадала его тайну, стояла перед ним и смотрела ему прямо в глаза. Взгляд был странным. Печальным, отчаянным, напуганным, но в то же время яростным, обозленным, сверлящим. И одновременно с этим пустым. Столько эмоций, столько всего смешалось в этих лунных глазах, так что даже Доктор не смог найти в них какого-то одного смысла, просто увяз. Он просто встал, как вкопанный, и углубился взглядом в глаза ненавистного врага. «Они… Такие… Ужасные… — подумал он, чуть приближаясь к ней. — Но в то же время прекрасные, словно Луна в ясную тихую ночь…».
Неизвестно, сколько времени так прошло, только вдруг кошка, чуть подняв голову, опять прошептала своим тихим, робким и пугливым голоском:
— Доктор… Доктор… — и тихо, едва слышно заплакала.
Всхлипы словно разбудили демона. Он тряхнул головой, зажмурился, проморгался, а потом по-новому взглянул на свою бывшую жертву. И невольно начал пятиться назад, поскольку увиденная им картина оказалась совершенно неожиданной… Пугающей даже для него, для того, кому был не ведом страх, кто сам внушал страх и ужас.
Кошка оказалась вся изранена, наружу через рваные и рубленые дыры в коже и мышцах, сквозь сломанные и раздробленные кости вываливались сердце, кишки и легкие, из царапин буквально фонтаном била кровь и ручьем тек мерзкий желто-зеленый гной, обе жидкости смешивались, превращаясь в противную жижу. В некоторых местах плоть настолько прогнила, что сквозь мышечные волокна и нервные ниточки можно было различить беловато-красные кости. А на пальцах вообще ничего, кроме самих костей и когтей, не было. Глаза у жертвы стали черными, а зрачки — белыми. И этот пустой взгляд был устремлен на демона. Складывалось такое ощущение, что сейчас этот ходячий полуистлевший труп напрыгнет на Доктора и вырвет его черное сердце, пропитанное дьявольской силой…
Но случилось нечто другое. Внезапно руки Доктора как будто перестали его слушаться, в дело вновь вступили его оковы. Правая лапа выпустила когти полностью, создавая тянущее неприятное ощущение, словно кто-то извне пытался выдрать драконикусу когти. Затем эта рука непроизвольно поднялась вверх, в позе замаха, пальцы приняли соответствующие позиции, а затем… Резкий непроизвольный взмах, вслед за ним — сильный разящий удар. Теплая кровь на пальцах и ладони. Жжение ржавеющего металла чешуи. И крик. Пронзительный и резкий, сродни женскому визгу.
Кошка, оказавшись почти распиленной, разорванной на четыре части, совсем изуродовалась, теперь было невозможно различить не то что лицо, даже голову. Но при этом она каким-то образом продолжала жить, хотя половина мозга уже вытекла из размозженной и раздробленной черепной коробки, а нижняя челюсть с тихим стуком упала куда-то под ноги. Из выцарапанных глаз продолжали течь слезы, но теперь не простые, а кровавые. С минуту черношерстная простояла так, неведомо каким образом плача и постанывая от нанесенной ей боли, а затем…
Визг. Прыжок. Громкий и противный кошачий вопль. Адская боль в местах оков. И тьма.
…, а смерть — лишь переход…
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — Доктор, истошно крича, продрал свои основные веки и оглянулся по сторонам.
Дом. Точнее, номер гостиницы в Хэппи-Долле. Тот, в котором проживал его злейший враг. Он пустовал, в комнате витал привычный для незаселенного номера запах пыли и старья. Только вот на шкафах, подоконниках и столах не было никакого слоя пыли, даже миллиметрового, все было только что вымыто и протерто. Рюкзак, одежда и предметы личного пользования были аккуратно сложены в гардеробе. Казалось, хозяин номера просто ушел за ночными покупками в круглосуточный гипермаркет, хотя такового не имелось в городке вообще, ближайшее такое заведение находилось в Хэппи-Форесте, что выше на горе.
Но не обстановка квартирки удивила демона. Его больше поразил тот факт, как он здесь оказался. В конце концов, он никогда ни к кому в чужие дома просто так не залезал, разве что только за очередной кровавой жатвой, да и то довольно редко… Например, в квартире Мола. Однако как он оказался в доме черной кошки, а главное, зачем и почему — было не ясно. «Что ж, — подумал драконикус. — Во всяком случае, здесь обстановка более миролюбивая, чем у меня в больнице… Хотя бы ни одного призрака здесь не водится, уже хорошо. Но все же стоит здесь осмотреться… Я почему-то более чем уверен, что это все — еще один мой кошмарный сон».
Встав с кровати, при этом удивительнейшим образом не промяв матрас и одеяло под собой, драконикус, сжимая зубы от боли в ногах от колодок, пошел к двери. Всякий шаг давался ему с трудом, а внутри нарастало странное беспокойство, ощущение, будто там, за куском дерева с незамысловатым узором, его ждет какая-то опасность, то, чему он будет не в силах противостоять. Но Доктор уже не собирался останавливаться на полпути. Да и не мог он — ноги, подчиняемые колодками, сами несли его к цели. Он положил свою когтистую лапу на ручку, медленно опустил ее, и дверь неспешно и скрипуче открылась наружу.
За пределами номера гостиницы было очень темно. Так же темно, как и в Тартаре, ничего нельзя было различить в темноте, особенно опоры, по которой можно было бы идти. И тихо… Неимоверно тихо. Ни одного шороха, ни шепота, ни скрипа, ни даже шелеста ветерка в коридоре, как это было в больнице. Новая пустота. Новый… Новый кошмар, которого так не хотел демон.
— Неужели я все-таки опять вижу кошмар? — Доктор сглотнул, не смея сделать шаг вперед. — Но ведь это невозможно… Я — демон, и для меня нет понятия сон… Тогда почему я снова вижу сон? Кошмар? И почему мне так стыдно?! Почему во мне… Просыпается тяга к самоуничижению, самобичеванию?! О, нет… Нет-нет-нет! Только не это!!!
Тяжело задышав, демон попытался было закрыть дверь, но ее не оказалось. Каким-то образом он очутился в самой гуще этой темноты, один, без средств к нахождению ориентира. Доктор, осознав, в каком положении он теперь находится, буквально запаниковал. Хвост со скорпионьим жалом замахал во все стороны, рефлекторно выделяя яд, который едва не попадал на чешую своего хозяина, но эти действия были бессмысленными и бесполезными. И хотя сам драконикус это понимал, он бессознательно продолжал искать выход из пустоты, которая начала его нагнетать. Везде слышались стоны, вроде бы и тихие, но в то же время душераздирающие, невыносимые. Кое-где сквозь темноту жертва видела мертвые тела. Сначала они были вроде бы целые, невредимые, как будто почившие умерли своей смертью, от старости или болезни. Но с каждым новым шагом трупы все больше гнили и покрывались черными пятнами, от них все сильнее несло отвратительным запахом, в некоторых местах можно было уже увидеть гнезда опарышей, так же омерзительно вылезавших из своих обиталищ…
Демон, вроде бы привыкший видеть такие жуткие и тошнотворные картины ежедневно по нескольку раз за сутки, здесь же начал ощущать доселе неведомое ему отвращение и омерзение. Откуда-то снизу живота вверх начал подкатывать противный комок, желудок начало тянуть и скручивать в приступе рвоты, хотелось отойти в сторонку и как следует прочистить свой желудок. Драконикус буквально чувствовал, как под чешуей его кожа начала зеленеть от такого ощущения.