Страница 151 из 185
- Шифти… — мягко спросила я, шепча ему на ухо. — Ты хочешь знать, почему ты меня любишь? Ведь так, да?
- А, чего? — енот в шляпе недоуменно посмотрел на меня, прервавшись от мыслей. — Но… Как ты поняла, о чем я думаю?
- Ну… Женская интуиция, — слабо улыбнулась я в ответ. — Так ты действительно хочешь понять, почему ты вдруг меня полюбил, когда ты даже своего родного брата готов подставить за один только доллар, да?
- Если честно… — Шифти замялся, стараясь не смотреть мне прямо в глаза, кажется, он очень боялся произносить то, что собирался. – Да. Я стал сомневаться в моей к тебе любви… Я не могу ее понять, любовь эту… Просто не могу.
Они возникли внезапно. Словно бы из ниоткуда, материализовались прямо из воздуха, хотя на самом деле они появились здесь благодаря Доктору, когда он опять потерял контроль над собой из-за браслетов и ошейника. Он и она. Енот и кошка. Вместе. В обнимку… Лежали на холодных металлических столах, сдвинутых вместе, он нежно и ласково обнимал ее, прижимал к себе, словно дочку или мягкую игрушку. Она же просто лежала и слабо улыбалась, кротко и стеснительно. Они не сопели, не храпели. Они вообще не дышали. Они не спали. Они были мертвы. Но если смерть кошки еще можно было объяснить истощением организма и почти полным его сгоранием, то енот… Умер как-то странно. Будто бы и сам, своей естественной смертью, а не так, как это с ним обычно происходит. Как будто он был не двадцатишестилетним парнем, только-только влюбившимся, а уже дряхлым старцем, прожившим свой век, хотя вид у него был очень молодой, да и сам по себе он был еще молод.
— Что же убило тебя? — тихо спросил Доктор, проводя когтем по бакенбардам вора в шляпе. — Ты ведь не мог умереть… И как ты сбежал из моей карусели? Да еще с братом… Я ведь отнял все отмычки, которыми ты мог воспользоваться, — тут демон обратил внимание на выпиравшие из подушечек пальцев когти. — Ах да… Как я мог о них забыть… Что ж, прошлого не воротишь. А вы с братом весьма изобретательны и находчивы. Кто бы мог подумать, что вы за каких-нибудь двадцать минут после освобождения успеете обложить пыточное крыло моей больницы тонной динамита, освободить остальных и взорвать здание… А потом ты, Ворюга, так смело и почти безрассудно бросался несколько раз в огонь, чтобы спасти любимую… Эх, любовь… Как же она меня бесит. Ненавижу ее.
Демон никогда не понимал, что может быть хорошего в привязанности одного существа к другому. Мало было ему слащавой подростковой парочки в лице Каддлс и Гигглс, мало ему было это странной и необъяснимой любви между Петунией и Хэнди, мало было ему этой пугающей и очень опасной порой любви Флиппи к Флейки… Так теперь он должен еще лицезреть это светлое чувство между вором и бывшей работницей правоохранительных органов. И чувствовать это на себе… Любовь сама по себе впитывалась в демона, заглушая ненависть, отчаяние, агонию и страх, возникавший при смерти этих зверушек. Поэтому Доктор не мог убивать любовников в моменты их наивысшего благосостояния. Лишь один раз ему удалось жестоко расправиться с Хэнди и Петунией во время их свидания, да и то он не получил особого удовольствия, скорее ощущение выполненной рутинной работы.
— И почему на свете существует любовь? — спросил он себя в зеркале, отвлекшись от Шифти и Кэтти-Блэк. — Кто ее придумал? Для чего? Есть первородные инстинкты, побуждающие животных спариваться друг с другом для создания потомства — это ясно, это объяснено особой деятельностью мозга… Но когда животные стали разумными, появилась любовь… Словно бы какое-то божество наделило их этим… Бесполезным чувством! Ведь в итоге пара все равно либо спаривается, либо расстается, не удовлетворив себя… Ха, и как всегда я прихожу к одному и тому же выводу — любовь существует лишь для того, чтобы завуалировать, прикрыть первородный инстинкт, облагородить его, превратить в нечто высшее…
Утешив себя этими мыслями, драконикус вернулся к столам, на которых все так же мирно лежали возлюбленные. Было ясно, что они появились не просто так. Что он должен их вернуть к жизни. Пустить по их нейронам импульсы, восстановить их тела, заменить безнадежно испорченные и подлатать немного поврежденные внутренние органы. Демон был готов оживить Ворюгу — как-никак, это был коренной житель Хэппи-Долла. Но вот Кэтти-Блэк… «Нет, — подумал он. — На этот раз я не позволю каким-то кускам металла вновь управлять мной, как куклой, я не буду ее оживлять! Закопаю в лесу… А лучше — сброшу в море, а там уже ее поглотит подводный ил. И больше о ней никто не вспомнит! Никто и никогда!». С такими мыслями драконикус уже хотел было дотронуться до девушки, разжать объятия и сунуть полусгоревший труп в приготовленный для похорон мешок, но тут кулон, от пожара вросший в кожу шеи Кэтти, засветился и с силой оттолкнул от себя Доктора. Тот с диким рыком полетел в противоположную сторону палаты, приложился головой о стену и осел на пол. Сразу же браслеты и ошейник с утроенной силой надавили на свою жертву, удушая ее и причиняя ей невыносимую боль.
— Опять… — сквозь клыки зашептал он, едва держась от мук, которым он подвергался, ибо та боль, что он испытывал, была действительно сильной, простой смертный бы не вынес. — Опять этот чертов кулон… Даже после смерти своей дрянной хозяйки он… Гых… Еще действует на меня… Почти убивает… Но как? Каким образом..? Гых… А?! — он замотал головой, почувствовав, как кто-то чужой проник в его больницу. — Кто здесь?! Кто посмел?! Кто узнал про мое место работы?! Как?! Кто здесь?! Покажись!!!
Но в ответ раздался лишь тихий насмешливый смешок, до боли знакомый Доктору. А потом кто-то прошелся по коридору, и шаги гулко отдались в пустом пространстве характерным отстукиванием чего-то твердого о кафель. Причем звук был такой, как будто шли не чьи-то ноги в туфлях с железными подошвами, как у чечеточников, а словно у кого-то ноги были костлявые, лишенные кожи и мяса совсем… Как будто это ходил живой скелет. Причем старый, обшарпанный, древний, как сам мир, древнее драконикуса и его братьев. Этот кто-то приблизился к демону физической смерти, уже истекавшим кровью от очередного зажатия предметов неволи, после чего послышался старушечий скрипучий голос, содержавший нотки упрека:
— Ай-ай-ай, Доктор… Почто ты желаешь погубить их? Али ты решил расторгнуть договор, заключенный меж мной и тобой?
— Смерть… — прохрипел Доктор, с трудом вставая и пытаясь глядеть прямо в светящиеся голубые точки черепа. — Опять ты за свое старое… Вечно ты вмешиваешься в мои дела… Какого черта ты здесь опять?! И с каких это пор ты смеешь мне напоминать о нашем договоре? Это ты его нарушаешь, суя сой костный нос и косу в мое дело…
— И все-таки ты — самый глупый демон, с которым я когда-либо переговаривала, — недовольно протянула костяная старушка, качая головой, отчего череп щелкал на эпистолярии при повороте. — Я уж полагала, что ты умнее будешь… Ты, видимо, запамятовал один малой пункт: оживляя пришедших на твою землю чужаков, ты берешь их под свою опеку, накладываешь на себя ответственность за них. А значит, Кэтти-Блэк теперь — твоя подопечная.
— Нет! — рявкнул драконикус, рыча и глубоко дыша. — Я вовсе не собираюсь нести за эту шелудивую дрянную сволочь ответственность!
— Тогда почто ты ее оживил в первый разок-то?
— Любопытно стало, как далеко она зайдет…
— И твое любопытство стало для тебя гибельным… О-хо-хо, Доктор, Доктор… Видимо, не слыхал ты известной пословицы живых, что любопытной Варваре носик отрывают…
— Какое тебе дело? Гр-р-р-р… Зачем ты приперлась сюда?! И какого черта ты теперь мне указываешь, как я должен себя вести?! Я — демон смерти, я сам себе хозяин! А мое решение сейчас таково — Шифти пусть живет и дальше, но эта кошка пусть обломится! Полагаю, ей и так хорошо в ее межмировом пространстве… Она ведь уже привыкла к этому состоянию, так зачем ее возвращать в этот дрянной мир тупых выродков?
— Спроси это у своих оков, — загадочно ответила Смерть и исчезла, предоставив демону вновь созерцать енота и кошку на операционных столах.