Страница 149 из 185
Вокруг него собрались все те, кто был жертвой „игры“. Они все пришли посмотреть на ту, которая не пожалела себя ради их жизней. Они все вместе смотрели на ее лицо. Оно было кротким, милым и прелестным даже в нынешнем состоянии: пол-лица было лишено кожи, кое-где даже сгорели мимические мышцы. Один глаз обуглился и вытек из глазницы, другой же чудом уцелел. Даже веко там сохранилось. Личико кошки выражало какую-то тревогу, смятение, страх. Похоже, что она что-то увидела или почувствовала страшное перед тем, как умереть.
Ворюга взял правую ручку кошки, которая была более-менее цела, и приложил тыльную сторону ее ладони к своим губам. Он хоть и привык видеть чужие смерти, тем более смерти девушек, но сейчас… Он был подавлен. Сломлен. Он уже не мог верить, что его любимая оживет. Потому что уже все знали, кто их оживлял все эти долгие годы. И он тоже это знал. Потому и затоптал свою надежду на дальнейшую счастливую жизнь. „Приду домой, — думал он. — Тут же выпью аконит… Пошло оно все лесом, когда моя жизнь сломалась, и никому не подвластно починить ее…“.
Все уже разошлись по домам, даже Лифти, а Шифти остался сидеть рядом с трупом любимой Кэтти-Блэк на берегу реки. Ему было наплевать, который сейчас час. Ему было наплевать на все. Он уже решился на гибель. Но тут он почувствовал странный холодок, а затем — приятное тепло. И что-то костлявое коснулось его плеча. „Смерть… — догадался он. — Но как, уже? Так быстро? Ну что ж, тем лучше. Я быстрее воссоединюсь с ней…“. Он в последний для себя раз посмотрел на возлюбленную, после чего закрыл глаза и приготовился испустить последний вздох. Но вместо этого он услышал старческий голосок:
— Милок, почто ты хочешь себя погубить? Ты не думай, твоя любка не покойна. Она лишь отдыхает. Ты не кипишуй, скоро она вернется к тебе. Но ты сам, главное, не смей накладывать руки на себя. Твоя жизнь, как и ее, только начинается. Вы должны продолжать жить. У вас все еще впереди, милок… Но я так полагаю, тебе тоже хочется отдохнуть, милок? Так ложись с ней, а я вас обоих, голубков, устрою.
Тихий смешок, и затем — тишина. Шифти был потрясен. Он протер глаза, встряхнул головой, снял шляпу и вытер пот. „У меня что, глюки пошли? — была его первая мысль. — Что за..? Какого гребаного хрена я слышу голоса?“. Однако дальше мозг отказался думать. Сказал хозяину весело и беззаботно: „Адьес, амиго, не скучай!“ и куда-то пропал. Енот без шляпы, отчаявшись прийти в норму и решив про себя, что он уже сошел с ума окончательно, прижал труп Кэти-Блэк к себе и лег на полянку, глядя на звезды, ярко светившие в эту ночь.
Через минуту он забылся. По всему его телу снова пробежал холодок, а потом что-то приятное и теплое обволокло его и унесло далеко-далеко в дебри измерений и потусторонности.
- Шифти, ты тоже здесь? Я так рада видеть тебя! Ты только не пугайся — мы с тобой не мертвы. И мы завтра проснемся, как ни в чем не бывало. У меня ведь… Еще две жизни, помнишь?
- Да… Помню…
====== Глава 37. Браслеты ======
Треснувшее зеркало треснуло еще сильнее, теперь уже не было больших кусков, были лишь мелкие осколки. Некоторые из них даже на пол упали, не удержавшись на своих позициях, обнажая деревянную подпорку для стекла. Дырки были самых разных форм и размеров, создавалось ощущение разодранной, но не содранной до конца коры какого-то белого дерева… Наверное, березки. И в этой коре, в ее белых частичках, отражались ярко-красные огоньки, которые буквально источали всю ненависть и злобу, на которую было вообще способно живое существо… А может, и не существо, а нечто сверхъестественное, то, что не должно существовать в реальности, но тем не менее оно было.
Доктор стоял и едва сдерживал свой гнев, чтобы не разбить свое зеркало окончательно. Как-никак, оно было очень дорого ему… Хотя бы потому, что именно это зеркало помогало ему следить за всеми жителями городка, угадывать их желания и планы, а заодно узнавать, чего они боятся больше всего. То есть зеркало было инструментом в его чешуйчатых лапах, с помощью которого он правил жизнями этих недоумков. А чем больше оно трескалось, тем хуже он видел общую картину происходящего. Если раньше зеркало показывало ему буквально все, о чем он ни попросил, всех жителей, все то, что они делали в данный момент времени, даже прогнозировал, как можно подстроить их смерть, то теперь он лишился контроля над некоторыми зверьками, в основном над енотами, летягой, Флиппи и выдрой. Да и смерти он перестал «видеть», он лишь угадывал, кто как погибнет, не более того.
Собственно говоря, не только зеркало свидетельствовало о его поражении. На руках демона теперь красовались два браслета из такого же серебра, как и ошейник. И у них были такие же функции и свойства… Они давили на вены и артерии в запястьях сквозь чешую, нагревали и плавили саму чешую. На полу уже успела образоваться небольшая блестящая лужа из смеси крови и расплавленного полуметалла. А браслеты продолжали свою работу, грозясь отрезать запястья напрочь, лишить Доктора рук, которыми он оперировал и восстанавливал умерших зверушек. Хотя иногда браслеты прекращали свои действия, но приступали к совершенно иному — они управляли его лапами, словно какой-то невидимый кукловод осваивал свою новую игрушку.
А в перепончатое ухо Доктора уже нашептывались фразы, написанные рунами на браслетах: «Когда кто-то приносит в жертву себя — он дарит жизнь, и сама смерть отступает перед ним, возвращая отданное со сторицей».
Я шел по субстрату в пустоте, заложив руки за спину. Я шел не потому, что знал, куда мне надо идти, и не потому, что меня кто-то звал. Я просто шел. Я не мог просто так стоять и пялиться вокруг себя, пытаясь хоть что-то различить в пустоте. Потому что тут ничего, кроме меня, не было. Темнота вкупе с белым светом непонятно откуда, ощущение бесчувственности, тепло и холод одновременно… И с чего я решил, что старушечий голос, настигший меня у озера, перенесет меня к моей возлюбленной? Она ведь лежит сейчас где-то в лесу, полусгоревшая и мертвая… И все равно красивая, хорошенькая… Ждет меня, наверное, где-то в раю, а я даже себя приложить не могу, поскольку у меня в буквальном смысле нет ничего, кроме когтей и шляпы, но они не дадут желаемого эффекта…
Тут я остановился. Задумался. Собственно говоря, а почему я, старший из близнецов и, соответственно, неформальная глава криминального дуэта, закоренелый вор, готовый продать собственного брата за доллар, даже за четвертак, вдруг полюбил кошку и теперь готов ради нее жизнь отдать, не раздумывая? Почему вдруг она стала мне дороже зеленых хрустящих и вкусно пахнущих денег, дразняще шуршащих в банковских ячейках Диско-Бира и под матрасом Лампи? Почему я вдруг даже умудрился из-за любви к ней перестроить месячный график ограблений, составленный мною еще в начале рабочего квартала? Что такого есть в ней, чего я не нашел ни в родном брате, ни в долларах, ни в призвании великого вора? Что? И почему я так сильно люблю ее? Что в ней заставляет мое сердце биться как сумасшедшее, а дыхание сбиваться?
Вопрос оказался весьма сложным, я даже остановился, чтобы не отвлекаться. В самом деле, если призадуматься и посмотреть на все это с объективной стороны, то Кэтти-Блэк — не более чем просто черная кошка. Плаксивая, робкая… Пугливая. Хуже Флейки. Та хоть иногда проявляла себя смело и хоть с кем-то разговаривала нормально, хотя бы с Каддлсом или Тузи. Эта же постоянно пыталась избежать контакта в первые свои дни в Хэппи-Долле, словно она чувствовала себя неуютно в компании. К тому же она что-то рассказывала вкратце про патологоанатомию, что она типа где-то работала судмедэкспертом в полиции, потому чаще привыкла взаимодействовать с трупами… Бр-р-р-р, не самые приятные ощущения это у меня вызывает, учитывая события двухлетней давности… Тогда Сплендид был тоже… Больше похож на труп.
Но я что-то отвлекся. Возвращаемся к теме: почему я люблю Кэтти-Блэк? Даже успел с ней дважды переспать… И обрадоваться, что, возможно, у меня будут дети. Не важно, один, два. Главное, что дети, что они мои, от меня и Кэтти-Блэк. Только вот… Действительно ли я этому рад? Или я поддался мимолетному счастью? Подвергся действию своих гормонов, едва посмотрев на тело кошки под особым ракурсом и поддавшись естественному влечению и первородному инстинкту? Не знаю… Не могу понять. Вроде бы и люблю Кэтти, люблю ее сильно-сильно, но в то же время я не понимаю, как это со мной случилось… Все это больше похоже на сказку, чем на реальность. Не прошло и месяца с момента начала наших отношений, а мы уже думаем о детях, о семье, я сделал ей предложение…