Страница 139 из 185
— Ах так?! — возмущенно прокричал тот, доставая пистолет. – Ну, все, сейчас вы получите у меня!
Он набросился на непрошеных гостей, но те вдруг начали демонстрировать неплохую физическую подготовку. А потом случилась небольшая потасовка. Посетители, что находились недалеко от служебного помещения, то есть Траффлс и Натти, сначала недоуменно осмотрелись, пытаясь понять, откуда исходит звук. Затем свин и бельчонок поняли, что происходит, и с мальчишеским любопытством заглянули туда, где еще совсем недавно слышались звуки борьбы и многоэтажные маты.
Но в служебном помещении буквально за секунду до прихода зевак все стихло, а еще через секунду все пропало. Никого не было. Хотя Трюфель и Сладкоежка могли бы поклясться на месте, что в той комнате была всего одна дверь, и те, кто там дрался, просто не могли выйти незамеченными. Единственное, что увидели мальчишки, когда пришли сюда — оставленная кем-то тяжелая, увесистая металлическая штуковина, по форме похожая на газовый баллон. Внутри нее были свернуты в тугой рулон какие-то бумаги, они чем-то неприятно пахли. Неподалеку валялась зажигалка, видимо, ушедший, точнее исчезнувший собирался пустить искру.
— Хи-хи, интересно, что бы это могло быть? — заинтересовался Натти, поднимая с пола дымовуху и с интересом разглядывая ее.
— Хрюк, я бы посмотрел сейчас, — свин был прост; он взял зажигалку, пустил искру и поднес огонек к рулону внутри металлической «оболочки».
Сразу же повалил дым. Он заволок все служебное помещение и распространилось дальше, вглубь магазина. Сработала сигнализация, все зверушки испугались и в легкой панике покинули магазин. Даже Трюфель и Сладкоежка ринулись к выходу.
А если бы они чуточку задержались, то увидели бы, как из-под завала вещей в комнате вылезли две фигуры, несшие третью.
Флиппи было сегодня что-то не по душе. Его все время что-то тревожило. Что-то внутри него шевелилось и пыталось вырваться наружу, дать о себе знать. Ну, вообще это был Берсерк. Он не был убит той колыбельной до конца, он еще существовал. Но теперь он как будто смирился с тем, что он не нужен своему хозяину как активный защитник, стал пассивным и тихим, лишь изредка предупреждал об опасности, если таковая могла возникнуть.
Вот и сейчас, злобный медведь шебуршал в душе ветерана и постоянно хрипел ему в голове: «Ты должен быть осторожен. Тебя ждет засада. Обязательно. Возьми с собой нож!». Конечно же, Прапор нож не взял, когда собрался на прогулку. Он ему был попросту не нужен. Он не видел в окружающих зверушках какую-либо угрозу для собственного здоровья и жизни и не понимал, как может Берсерк видеть. Этот псих все время твердил о тиграх, постоянно говорил о какой-то непонятной засаде, что ждет доброго хозяина у того на пути.
Из-за этого Флиппи даже вступал в разговор сам с собой. И втайне радовался, что он один, и его никто не может увидеть и услышать.
— Почему ты опять мне трындишь о тиграх? — спрашивал он свое отражение, что глядело на него желтыми глазками.
— Привычка, — пожимал Берсерк плечами.
— Хорошо, это опустим. Тогда почему ты мне говоришь о засаде? О западне?
— Шестое чувство. Интуиция.
— Я не верю тебе.
— А разве мое шестое чувство подводило тебя на войне?
Вопрос альтер-эго застал Прапора врасплох. Он не нашелся, что ответить. Действительно… Интуиция его темной стороны не раз спасала его самого, выручала из плена, даже вытянула из бамбуковой клетки, разорвав лианы, которыми он тогда был связан. Берсерк как будто тогда всеми жилами чувствовал опасность и предупреждал заранее, а если его хозяин не справлялся, сам вступал в дело, разрезая врагам, только-только приготовившимся схватить медведя, глотки и иногда для полного впечатления тигров-недоумков вырезая сердца или кадыки.
Берсерк тогда почти полностью завладел Флиппи. Завладел его телом, мышцами, нервами… Разумом. Но только почти. Самая крохотная долька подсознания была маленьким убежищем для доброго Флиппи. Во время войны он не мог выбраться наружу, только по желанию альтер-эго. Тогда медведь был управляемой куклой в руках такого изощренного палача-кукловода. Но когда война закончилась, и больше не было ни тигров, ни оружия, ни даже клинка, которая была готова вонзиться в сердце бывшего военного, Берсерк почему-то ослаб… Видимо, он тогда впервые осознал, что война не может быть вечной, потому впал в уныние. И это послужило некоторым прорывом в возвращении Прапора назад, в реальность.
И именно тогда и началась борьба за обладание и безраздельное управление разумом. Раз за разом злобная сторона искала аналоги войне, она жаждала крови, для нее это стало целью жизни — вернуться в военную обыденность. Но сколько бы он ни пытался, все равно Флиппи вылезал обратно и загонял Берсерка обратно в подсознание, одновременно пытаясь разбудить в нем совесть. А сейчас… Сейчас альтер-эго понял, что эта борьба абсолютно бессмысленна. Особенно когда он услышал эту колыбельную…
— Нет. Не подводило, — после долгого молчания Прапор все же заговорил. — Но сейчас нет никакой войны. Я не нужен никому в качестве пленного. Ты это понимаешь?
— Да, — кивнул головой Берсерк в отражении. — Войны нет, это я уже понял. Да и давно уже понял. Но пойми, поверь мне хотя бы сейчас — тебя ждет засада. Тебя схватят.
— Знаешь что, пошел-ка ты… — Флиппи сглотнул ругательство, оделся и вышел в парк.
— Хе, ну-ну… — прошептал в ответ альтер-эго и растворился в зеркале.
Медведь шел прогулочным шагом по парку… Ну, ему так казалось, что он шел прогулочным шагом. На самом деле он почти бежал. Не оглядываясь и не смотря по сторонам. Слава Богу, в парке почти не было никого, кто мог бы встретиться ветерану. Однако… Все же была парочка личностей, которая вдруг ни с того ни с сего появились из-за леса.
Сниффлс и Гигглс. Серый и розовая. Умник и вертихвостка. Муравьед и бурундучиха. И оба они были, кажется, настроены решительно. Они встали прямо у Флиппи на пути, не давая ему пройти. Они встали по стойке «смирно» и пристально смотрели ему прямо в глаза. Бывшему вояке это не понравилось. Он попытался было оттолкнуть ребят, что те только сплотились и еще больше уперлись, не давая ему прохода. А когда Прапор попытался пойти обратно, то Ботаник тотчас же преградил ему дорогу. Медведь оказался зажатым между зверушками.
— Эм… Привет, Гигглс, привет, Сниффлс, — вежливо начал тот. — А что вы здесь делаете в столь поздний час в парке?
— Ты пойдешь с нами, — монотонно проговорили Ботаник и Смешинка, игнорируя вопрос.
— Я не понял? — удивился ветеран. — Что это значит? Что значит «ты пойдешь с нами»?
— Ты пойдешь с нами, — невозмутимо продолжали говорить подошедшие.
— Я с вами никуда не пойду, пока не узнаю ответы на все вопросы, — начал злиться Флиппи. — Зачем вы пришли сюда? Почему в такое позднее время? И что конкретно вам от меня нужно?
— Ты пойдешь с нами, — складывалось такое ощущение, будто у этих ребят в голове заела пластинка и теперь проматывала одну и ту же фразу.
Флиппи это совсем не понравилось. Он решил уйти из парка, запереться у себя дома и никого не подпускать к себе даже на метр. «Наверное, Берсерк был прав, — думал он. — Это все-таки похоже на засаду… А если так, то нужно срочно валить, пока не поздно!». Он кое-как вырвался из окружения и очень быстрым шагом пошел в сторону своего дома, стараясь не оглядываться и не чувствовать страха. Мало ли, а вдруг муравьеду и бурундучихе вкололи какие-то вещества, которые сделали из этих зверушек монстров, способных учуять малейшие признаки беспокойства и дрожи?
Но далеко уйти ему не удалось. Из лесу послышался дикий хохот. Медведь вздрогнул и испугался. Он стал пристально разглядывать чащу. Там была какая-то фигура, до боли знакомая Прапору, но он все не мог припомнить, кто это был. Между тем фигура, бешено скача и прыгая, приближалась к ветерану. И все время, почти все время слышались безумные хихиканья. «Ну все, — сглотнув, решил про себя медведь. — Теперь это точно засада. Третий пришел, сейчас меня грохнут на месте… Что же делать? Оружия-то у меня нет…».