Страница 112 из 185
И он не ошибся. Память услужливо подбросила ему весь вчерашний день, во всех подробностях. Сначала он начинался довольно мирно и безобидно. Уроки, некоторые канцелярские мелочи вроде бумаг с квартальными (но никому не нужными) отсчетами. А потом… Потом Кэтти-Блэк пришла в школу. Чтобы накричать на Шифти, который якобы оскорблял ее по телефону и при помощи СМС-сообщений. Как потом Тузи вывел все на чистую воду и заявил, что старший близнец ни в чем не виноват. И чуть позднее — взбешенный Берсерк. Связавший несчастную девушку и расправившийся с Сэверзом Крипторехом… Подсобка, где трясутся перепуганные Сниффлс и Натти, битва с обезумевшим Флиппи… И смерть. Быстрая, но при этом ярко бросающаяся в зрительную память.
Пират до сих пор помнил то самое ощущение, когда Прапор сначала пронзил его сердце и вытащил этот орган из грудной клетки. Как потом он загнал выдру в угол, пока тот кашлял и истекал кровью, и с легкостью отрубил ему голову. А ведь он еще после этого что-то успел различить… Какое-то ярко-зеленое пятно и истошный вопль отчаяния… И темнота, навалившаяся на его единственный глаз. Больше Рассел ничего не мог вспомнить. Только какое-то болезненное ощущение вокруг глаз и полное их иссушение. «Неужели я плакал? — подумал он, не обратив внимания на воспоминания о смерти. — Но когда я успел? Что же заставило меня осушить свои иллюминаторы? Моя смерть..? Стоп, что?! Смерть?! Я умирал?!».
Ему в голову словно ударили большим мешком с порохом. И поддали леща прямо по лицу. Смерть вновь промоталась перед его глазами, причем так ясно и отчетливо… Это точно не могло быть кошмаром. Уж слишком все выглядело реально, не было никаких нестыковок. И Берсерк появился не случайно, а после истошного вопля Тузи, защищавшего честь Шифти, и кровь, разлитая по коридорам, и части тел погибших, разбросанных по уголкам. Все это вспомнилось ему настолько отчетливо, что не было никаких сомнений — это произошло с ним на самом деле.
— Но как такое могло быть? — спросил выдра сам себя, глядя в зеркало на побледневшее от ужаса лицо. — Ведь я жив. Голова на месте, сердце — тоже… А может быть, я уже на том свете? Может, я давно мертв?! И теперь витаю в облаках?
Эта страшная догадка заставила его выглянуть в окно. Нет, никаких облаков и дворцов божества он не видел. Никакой кипящей лавы с тонущими и булькающими в ней мучениками. Никаких ангелов или демонов. Ничего сверхъестественного. Та же полянка под его домом-кораблем. Тот же хвойный лесок, приятно пахнущий смолой. Тот же Хэппи-Долл, постепенно просыпающийся и снимающий с себя завесу сонливости. И тот же Хэппи-Полис, видневшийся вдали и все так же исправно освещаемый мощными прожекторами, которые вылавливали случайно пролетавшие самолеты и вертолеты. Этот большой город никогда не спал и жил достаточно бурно, чего не скажешь о деревушке.
— Вроде бы все на месте… — проговорил пират. — Все как прежде. И все же… Что же меня пугает? Почему я думаю, что умирал? Причем вчера? — он почесал своей целой рукой шею и тут удивленно воскликнул: — Эй, почему у меня на шее шрам?!
Сразу же Рассел побежал в ванную комнату, выкопал из угла пыльное зеркало, протер отражающую гладь… И с легким испугом попятился назад. На шее красовалась полоска более светлой, еще не проросшей до нормальной длины шерстки. Причем она была идеально ровной, словно ошейник. Под шерсткой проглядывалась корочка молодой кожи, словно голова только-только приросла на своем законном месте. Выдра приподнял свою майку, вспоминая, что при «смерти» он еще потерял свое сердце. Его предположение подтвердилось — в районе груди, то бишь у солнечного сплетения и в области ключиц была видна такая же более светлая шерстка, а под ней — молодой эпителий. «Значит, это все правда?! — с ужасом подумал пират. — Я действительно умер? Не может быть… Что за нонсенс? Какого морского дьявола?!».
Тут было чего не понять. Нельзя было понять, почему же, если он действительно погиб вчера от руки Флиппи (и тому имелись доказательства), он продолжает жить? Почему все вокруг выглядит таким обыденным, прекрасным, знакомым до мельчайшей детали? Тут его осенила догадка, глупая, но в данной ситуации вполне возможная: «А что если я попал в петлю времени? И сегодня снова пятнадцатое число?». Сразу же его настроение слегка приподнялось, хоть и не сильно. А что приятного в том, что ты застрял в одном дне, как в фильме «День сурка»? Правильно, ничего. Одна скука, когда тебя какая-то невиданная сила заставляет переживать этот избранный день раз за разом, дабы ты усвоил какой-то урок. И в конце концов умер по-настоящему… Но сейчас выдре было главное, что он жив, здоров, не убит.
Решив не медлить с поиском подтверждений, Рассел переодел свою майку на матроску, нацепил на голову поверх банданы свою извечную пиратскую шляпу, перескочил на «повседневные» протезы с «домашних» и, прихватив с собой школьные документы, направился в учебное заведение.
Тузи ходил по комнате, стараясь привести свои мысли в полный порядок. Но в голове царил такой кавардак, что проще было просто все взять и забыть, лечь обратно в постель и не думать ни о чем, кроме как о стране сновидений. Однако мысли все равно не давали фиолетовому бобренку ни минуты покоя. Они были очень мрачными, содержали всякую ахинею про убийства и про собственную гибель. «Что за ерунда? — думал Зубастик, выпивая кофе. — Почему я все время вспоминаю этот злобный смех? Это мачете, отрезающее мне обе руки… Эта злобная шутка про Хэнди… Это выдавливание глаз… Фу, какая мерзость! Мало того, я почему-то… Почему-то ощущаю шрам у себя на спине».
Паренек посмотрел в окно. Природа просыпалась и радовала случайного зрителя своими утренними красотами. Птицы распевали свои песенки, одновременно охватывая всевозможные диапазоны и репетируя другие мотивы. Листья уже успели прилично опасть и перекрасить зеленый ковер в нечто золотистое вкупе с красным и оранжевым. Солнце светило с неба, в последний раз одаривая землю своим летним теплом, то и дело скрываясь за серыми облаками. Туман уже рассеялся, но все равно еще веяло сыростью и свежестью.
Такая идиллическая обстановка могла бы и отвлечь Тузи от его воспоминаний. И он действительно начал потихоньку забывать вчерашний день, блаженно улыбаясь. Но тут он посмотрел на слабое отражение в стекле окна. И ему ужасно не понравился свой собственный вид. Особенно руки. В том самом месте, где, как он думал, Берсерк отрубил ему руки. Оставив чашку с недопитым кофе на кухне, бобренок начал лихорадочно искать большое зеркало, где он мог бы видеть себя в полный рост. После пары минут бешеных поисков такой предмет был, наконец, найден.
Но то, что предстало перед взором бобренка, ему совсем не понравилось. На всем его теле (ну не на всем, но в большинстве мест) виднелись шрамы. Неаккуратные, плохо зашитые и плохо скрытые. На задней стороне рук он даже обнаружил медицинские нитки, завязанные в узелки. Любая попытка вытащить их сопровождалась сильнейшей болью в мышцах. Так что Зубастик вскоре бросил это занятие. Он присмотрелся получше. И испугался собственных глаз. Вокруг них имелась полуголая кожа, не скрытая светло-фиолетовой шерсткой, из-за чего складывалось такое ощущение, что парень не спал несколько ночей, или же он постарел в раз на тридцать лет и одряхлел. Однако потом внимание Тузи привлек большой шрам на спине в виде креста. Эта отметина находилась в районе лопаток и страшно уродовала всю спину. Шерсть там не проросла абсолютно, так что можно было видеть корку кожи.
При виде шрамов в голове бедолаги опять пронеслись страшные воспоминания вчерашнего дня. Урок биологии, пришедшая в учебное заведение Кэтти-Блэк, защита Шифти от необоснованных и ложных обвинений… Его собственный крик, приправленный неким подобием приказного тона, а потом — женский испуганный визг и злобный маниакальный хохот взбешенного Прапора… Беготня по школе в надежде выжить… Прятки в подсобке, куда никто не ходил… Смерть от руки Берсерка после потери рук и перелома лопаток с ключицей…