Страница 31 из 49
К тому времени, когда наступает полдень, я совсем выдохлась, да и шаги Джоси уже довольно медленные. Наша оживленная и легкая утренняя беседа свелась к нулю. Теперь мы только пыхтим и переставляем ноги, одну за другой. По крайней мере, рельеф местности, в основном, представляет собой сглаженную равнину. Как сказал Таушен, согласно нормам их жизни, это путь, который по силам даже ребенку.
Но, как бы то ни было, я просто в восторге, когда наш проводник в очередной раз легкой трусцой подбегает к нам — легкой трусцой!! — и предлагает немного отдохнуть в защитной тени ближайшего обрыва. Мы с Джоси с благодарностью валимся с ног у стены этого обрыва скалы, и хотя скалистое подножие — не самое удобное место и в тени очень холодно, здесь совсем безветренно.
— Ждите меня здесь, а я выслежу для вас обоих что-нибудь свеженькое, чем подкрепиться. Неподалеку я заметил следы пернатого зверя. — Таушен нетерпеливо сжимает в руке копье. — Вы будете есть мою добычу, если я ее добуду?
— С удовольствием, — отвечаю я ему, поднимая вверх большой палец.
— Так мило с твоей стороны, Таушен, — говорит Джоси, лучезарно ему улыбаясь. — Спасибо тебе.
Улыбнувшись нам обоим, он, высоко подпрыгивая, скачет прочь, пробираясь сквозь снег, как большая синяя газель. Он полон энергии, а я уже чертовски устала. С ума сойти, нам еще полтора дня идти пешком. Пожалуй, Хэйден был прав, и мы для этого слишком слабы. Хотя уже слишком поздно.
Я снимаю одну из перчаток и сую руку к себе под толстые шкуры, прижимая холодные пальцы к теплой шее.
— Это… не так весело, как я себе представляла.
— Полный отстой, — жизнерадостно соглашается Джоси. — Имеешь права называть вещи своими именами.
— Точно, полный отстой. Прошу прощенья, что потащила тебя с собой. Тебе не следовало этого делать.
Джоси отличная подруга, но такого я не пожелала бы никому. Происходящее слишком сильно мне напоминает о непрекращающимся невыносимом морозе, который мы пережили в ту адскую неделю, когда мы ждали возвращение Джорджи со спасателями. Оно также заставляет меня осознать, насколько ша-кхаи нас избаловали, защищая нас, держа нас в тепле и безопасности наших уютных пещер. Пока мы занимаемся делами в пещерах, мужчины без устали охотятся. Конечно, там полно — ну ладно, неиссякаемый — список домашних дел, что надо сделать, но по сравнению с этим? Не представляю, как Лиз это терпит. Жду — не дождусь, когда вернусь домой, к своему костру и продолжу забавляться своим кожевенным делом.
— Должна признаться, что… я делаю это не только ради тебя, — говорит Джоси, поправляя ремешки на своих снегоступах.
— И?
Она смотрит на меня хитрым взглядом.
— Я воспользуюсь компьютером, что в медпункте, чтобы извлечь мою внутриматочную спираль, так же, как Кайра убрала свой переводчик.
От потрясения у меня слегка отвисает челюсть.
— В самом деле?
— Ага. — Она испускает счастливый вздох и, поднявшись в сидячее положение, обнимает себя. — Я уже готова к своему «и жили они долго и счастливо», понимаешь? Я хочу кому-нибудь резонировать. Я хочу детей. Хочу пару, который будет меня любить. Я устала от одиночества и быть нелюбимой.
Я смотрю на ее мечтательное лицо, завидуя ее вере. Она исходит из того, что кхай решит все ее проблемы. Что он сведет ее с идеальным мужчиной, и она тут же влюбится в этого парня, заделавшего ей ребенка. Романтично, конечно, однако и чересчур оптимистично. А что, если ее сведут с одним из старейшин, который никогда не состоял в паре? А что, если ее сведут с тем, кого она терпеть не может?
А что, если он ее сведет с кем-то, который решает брать все, что хочет, а не заручается согласием?
Я содрогаюсь при одной мысли об этом. Я завидую Джоси. Возможно, ее решение для нее и верное, но я по-прежнему живу в страхе перед тем, что может случиться, если начну резонировать. Конечно, я могу оказаться в паре с мужчиной моей мечты… но точно также могу оказаться в паре и с чудовищем в чистом виде.
В данный момент я просто счастлива, что никому не резонирую. Нет никого, с кем я хотела бы спариться.
Но как раз сейчас, когда я об этом думаю, мои мысли возвращаются к Салуху. Салуху с его бархатистой кожей, интенсивным взглядом и тому, насколько нежно он ко мне прикасается, никогда не выдвигая каких-либо требований. Он позволяет мне брать инициативу на себя и бесконечно терпелив. С ним я чувствую, будто каждое прикосновение — это подарок, который я ему дарую.
Я лгу самой себе, когда утверждаю, что не хочу никому резонировать. Я бы выбрала Салуха и выбрала бы его с превеликим удовольствием. Если он может помочь мне преодолеть мой страх перед сексом, он может помочь мне снова научиться любить. Он добрый и благородный, и смотрит на меня, как на кусок шоколадного торта, который ему не терпится съесть.
Я просто переживаю, что все испортила, и когда мы вернемся, его обжигающий собственнический взгляд сменится на взгляд, полный отвращения.
И что, возможно, я упустила с ним свой шанс. Сама мысль об этом вгоняет в депрессию.
Часть 13
САЛУХ
Я наблюдаю издалека, как Таушен убегает, оставив у подножия обрыва обеих человеческих женщин одних и без защиты. Меня накрывает волна гнева, и я его подавляю.
Они не беззащитны; я здесь и присматриваю за ними.
Со стороны Таушена это глупейший и недопустимый шаг, но я его понимаю. Он жаждет завоевать этих людей свежей добычей и разрывается между долгом их охранять и желанием позаботиться об их потребностях. И все же это не тот выбор, который сделал бы я, и меня злит, глядя, как маленькая фигурка Ти-фа-ни ежится в тенях скалы. Они могут оказаться на пути блуждающих снежных кошек. Стадо двисти может пересекать эту равнину и растоптать их. Серпоклюв может решиться спикировать туда на разведку, а их клювы остры как мечи. То, что они выглядят безвредными, не значит, что это так.
Я крепко сжимаю копье. Да, оно и к лучшему, что я проигнорировал приказ Аехако отправиться на охоту, а вместо этого последовал за ними. Я опустился в снегу на живот, с подветренной стороны от проложенных следов Таушена. Они не увидят меня до тех пор, пока не посмотрят вверх, а, судя по усталым осанкам людей, беспокоиться мне не о чем.
Когда она опускает капюшон, кудрявые волосы Ти-фа-ни тут же поднимаются вверх, и я вижу ее движения, когда она разговаривает с Джоси. Выглядит она уставшей, и мне требуется контролировать каждую частичку своего тела, дабы не спуститься с обрыва, не пойти к ней, не перекинуть ее через плечо и не отнести в Пещеру старейшин.
Именно так себя чувствовал Вэктал, когда впервые увидел свою Джорджи? Тогда я напоминаю себе, что он с Джорджи срезонировали, и от печали мне становится тяжело на сердце.
«Ну почему, мой кхай, ты не заявляешь на нее права? Ты же знаешь, что для нас она та самая, единственная».
Моя грудь хранит молчит, а на сердце остается тяжело и одиноко.
Я остаюсь на своем посту, неподвижно, а женщины отдыхают, вытянув ноги, и разговаривают. В конечном итоге Таушен возвращается со свежей добычей, и я немного расслабляюсь. Женщины едят, после чего снова надевают снегоступы, и вся троица снова уходит в снега. Наблюдая за ними, я вижу, как Ти-фа-ни спотыкается, и я тут же вскакиваю на ноги, а сердце у меня бешено колотится.
Они останавливаются. Таушен с Джоси возвращаются обратно к Ти-фа-ни. Моя самка поднимается со снега, отталкивает их протянутые руки помощи и поправляет снегоступы. Затем они продолжают путь.
Но она хромает, и я борюсь с нахлынувшим раздражением, что Таушен торопил ее настолько сильно, что она навредила себе.
Ее следует баловать. Ее следует нести на руках, раз она поранила ногу.
Она должна быть моей.
ТИФФАНИ
Моя неудачно подвернутая лодыжка делает и без того неприятное приключение еще более убогим. Джоси с Таушеном беспокоятся обо мне, но я не обращаю на них внимания. Я говорю им, что я в порядке. Какие у меня есть еще варианты? Мы слишком далеко от Южных пещер, чтобы вернуться, поэтому с таким же успехом можно продолжить идти вперед. Так что я держусь, как могу, изо всех сил игнорируя боль в лодыжке.