Игры богов

– Скажите, – Фабио был встревожен, – а каким образом я попал сюда? Ну, что со мной произошло? Врачи тоже не смогли меня вылечить, как того священника?

– Произошла автомобильная авария. Вы сидели на месте пассажира, когда водитель не справился с управлением и автомобиль занесло в огромную кучу камней. Один из булыжников пробил лобовое стекло и угодил вам в голову. Вы этого не помните, травма слишком серьёзная. Но здесь вам помогут, можете не сомневаться.

Голос собеседника всегда оставался одинаковым: ни гнева, ни жалости, ни волнения.

– А я вернусь снова в этот зал ожидания? – испуганно спросил Фабио, посмотрев на дверь, за которой, скорее всего, по-прежнему было шумно от гула и почти темно от тусклых ламп.

– Нет, – однозначно ответил черноглазый. – Вам теперь в эту дверь.

Он указал на ту, что находилась за его спиной.

– Что там? Выход? – с долей надежды произнёс модельер.

– Вы скоро всё увидите, – мужчина в маске встал и подошёл к двери. – Проходите, – обратился он к Фабио.

– Можно последний вопрос перед тем, как мы расстанемся? – поинтересовался Фабио.

– Задавайте, – ответил собеседник.

– А вы кто?

На несколько секунд в воздухе повисла пауза, красный свет моргнул, и дверь, куда приглашался модельер, отодвинулась в сторону.

– Я простой фельдшер, – ответил черноглазый. – Проходите. Вас ожидают.

Оказавшись в новом помещении, которое было ещё меньше предыдущего, Фабио понял, что он в лифте. Только на стенках не было ни одной кнопки. Фабио ещё раз оглянулся в сторону задвигающейся за ним двери, прощаясь взглядом с фельдшером, двумя стульями и красным светом. Дверь закрылась, и Фабио почувствовал, как лифт пришёл в движение. Только было неясно, куда он поехал: наверх или вниз? В лифте Фабио размышлял: «Авария… Камень в голову… Центр по реабилитации… Фельдшер… Стоп! А ведь он общался со мной на языке, который мне был понятен – это же мой родной испанский!.. То есть получается, что это место может находиться и в Испании! Но откуда тогда здесь священник из России?..» Что-то в голове модельера никак не связывалось. «Я действительно почти ничего не помню… Но если мне в голову угодил камень, тогда почему она не болит?..» – Фабио попытался ощупать свою голову со всех сторон, но никаких травм от попадания в неё камнем или чем-то ещё так и не обнаружил. Неужели его обманули?..

Лифт остановился. Створка отодвинулась, и перед Фабио оказался кабинет, похожий на красный. Но теперь лампа светилась ярко-оранжевым. И ещё Фабио обратил внимание на пол: он был весь усыпан битым стеклом. В кабинете также стояли два стула напротив друг друга. На одном из них лицом к Фабио сидел похожий на фельдшера мужчина, разве что белки его глаз были обычными. Та же маска, тот же халат и тоже без бровей и волос на голове… Мужчина в маске заговорил:

– Проходите, занимайте ваше место. Только осторожно, у нас здесь немного не убрано, – голос нового фельдшера звучал бодрее, энергичнее, можно даже сказать, веселее, чем у предыдущего.

Фабио аккуратно прошёл по осколкам и сел на свободный стул.

– Давайте мы сразу перейдём к делу, – начал разговор человек, сидящий перед Фабио. – Я вам расскажу одну небольшую историю, а вы просто внимательно её послушайте.

Фабио молчал, только кивал, соглашаясь.

– Итак, я знал одного человека. С самого рождения он был хулиганистым, много шалил. Но со временем, с возрастом, он изменился. Занялся интересным делом, стал зарабатывать деньги, обрёл статус. И вот однажды он купил себе дом. Очень большой, красивый, похожий на дворец. Да что я говорю! Никакой дворец даже близко не стоял рядом с этим архитектурным творением!.. – Он на миг замолчал, слегка приподняв скрытый под маской подбородок вверх. Его взор устремился куда-то за Фабио. Он, будто, вспомнил тот самый дом-дворец и теперь просто визуализировал его в своём воображении. Фабио внимательно смотрел на мужчину. Его поведение казалось модельеру не совсем серьёзным. Но мужчина в маске снова перевёл взгляд на Фабио и продолжил рассказ: – Жил тот человек в своём дворце один, не считая прислуги, которая состояла преимущественно из смазливых стройных девиц. И было у него правило, за которое, честно говоря, он платил прислуге немалые деньги: всем девушкам ходить только в чёрных сетчатых колготках, чёрной мини-юбке, чёрных туфельках на высоком каблуке и в белой накидке через одно плечо, как у древних римлянок. При этом одна половина груди всегда должна быть топлес. Если кто-то из них хоть немножечко нарушал правило, хозяин (назовём его так) не только лишал семидесяти процентов жалованья нарушителя, но и наказывал в угоду своим фантазиям. Хотите знать как?.. – Мужчина в маске глядел на Фабио, скорее всего, ожидая ответа.

– Как? – модельер не растерялся, тем более ему показалось, что эту историю он уже где-то слышал. Она ему до боли знакома, только вспомнить детали пока не получалось.

– Прежде чем я вам расскажу, давайте перейдём к окончанию истории. Поверьте, так будет правильнее, – собеседник немного обескуражил модельера, но оставалось только согласиться. Фабио незатейливым жестом головы показал что-то из разряда «как посчитаете нужным». – Хозяин дворца получил серьёзную травму, и он впал в глубокую кому. Врачи сказали, что выход из комы почти невозможен, уж слишком всё серьёзно. В течение года пребывания в коме дом-дворец был продан с аукциона, как и бизнес, которым владел тот человек. По сути, у него ничего не осталось. И даже если предположить, что однажды он сумеет из комы выйти, всё равно останется овощем на всю жизнь. Все его счета в банках стремительно опустошались на слишком дорогое лечение, которое не особо-то помогало.

Мужчина в маске затих. Он всё так же пристально смотрел на Фабио. Тот сидел молча, уткнув свой потерянный взгляд куда-то в пол.

Разговор продолжился.

– Может, вы мне теперь расскажете, как тот самый человек наказывал провинившихся нарушительниц? – лысый мужчина обратился к Фабио.

Теперь модельер прекрасно понимал, кто этот самый хозяин, какие правила он придумал и что делал с нарушителями.

– Я так много пережил, бывал в разных ситуациях, голодал… Я был одинок… – начал оправдываться Фабио. – У меня никого не было: семью я так и не завёл, потому что погрузился с головой в свои проекты. Просто не хватало времени. Я много работал… Так много, что забывал спать. Но за несколько лет я смог заработать столько денег, что мне удалось построить прекрасный дом, почти что замок… – Фабио на миг замолчал. Он сейчас был похож на удачливого неудачника, который достиг всего и тут же это всё потерял. – Тогда, чтобы хоть как-то скрасить своё одиночество, я нанял прислугу, как вы правильно сказали, в основном девиц, смазливых и длинноногих. До меня все они работали моделями. Сумма ежемесячного жалованья, предлагаемая мной каждой девушке, была внушительной. Именно тогда я придумал правила. Мне это представлялось всего лишь игрой и не более…

Фабио снова замолчал. Его глаза метались из стороны в сторону. Казалось, он сейчас пытается оправдаться перед собеседником. Модельер вспомнил свой дворец, сад перед центральным входом, ограду… Он даже вспомнил, что у него была охрана, но никак не мог вспомнить, почему у охраны не было собак… Он вспомнил своего личного водителя: молчаливого тихоню, который круглый год носил тёмные очки… Он вспомнил, как устраивал тайные развратные вечеринки в своём дворце, как приезжие гости (именитые личности) надевали маски, чтобы никто их не смог узнать… И, конечно же, вспомнил, что грозило нарушительницам правил дресс-кода в его доме.

– Если кто-то из девушек нарушал правило, я отводил её в специальную комнату, признаться честно, такую же оранжевую, как ваш кабинет. Она раздевалась полностью и ложилась спиной на стол с углублением, в котором было насыпано битое бутылочное стекло. В таком положении ей нужно было пролежать не менее пяти минут и без единого звука, причём ни разу не пошевелившись. Всё это время я унижал её гадкими и пошлыми словами… Но если вдруг она шевелилась, просила прощения, плакала, я хлестал её розгами в область женской промежности. Каждое её слово или движение – один удар. После нескольких ударов я обычно остывал, выплеснув весь свой гнев. А девушка… Она продолжала рыдать, если находилась в сознании… – Фабио внезапно замолчал, ощутив резкую колющую боль где-то внутри себя. Никогда он не испытывал ничего подобного, разве что в красном кабинете, но, к счастью или сожалению, об этом он уже ничего не помнил.