Игры богов

– И что же дальше? – поинтересовался собеседник.

Боль нарастала с каждой секундой. Она скапливалась в районе паха. Но Фабио пока ещё говорил:

– У меня на такие случаи был врач: мой друг за хорошие деньги. Я ему предварительно звонил, он приезжал, ожидал меня возле комнаты. Когда выходил я, туда входил он. Что он там делал, я не знаю, никогда не интересовался. Но через два-три дня, как правило, девушка снова была в строю работниц. Я нанимал прислугу на три года, они все подписывали договор о неразглашении тайны моей и своей жизни в замке после того, как покидали его навсегда. За три года им не разрешалось выходить за пределы моего владения, – модельера начинало скручивать, но он ещё держался. – За три года они зарабатывали столько, что могли позволить себе всё что угодно: дом, яхту, шикарный автомобиль или…

Собеседник прервал Фабио:

– Вы до сих пор думаете, что деньги, яхты, машины, дома могли бы скомпенсировать ту боль, страдания и унижения, что испытывали девушки, играя по вашим правилам?.. А как же душевная травма? Ведь никакими деньгами она не лечится! Даже теми, что когда-то были у вас! Ваше одиночество породило агрессию. Рассказать вам, что произошло дальше?

– Мне очень плохо, очень болит, помогите… – уже хрипел модельер, согнувшись на стуле и схватившись за живот.

– Конечно, я помогу. Ведь вы здесь для того, чтобы полностью исцелиться, – мужчина в маске встал, прошёл вокруг корчившегося от неистовой боли Фабио, остановился справа от него и продолжил: – Вы же помните вашу служанку Бониту? Естественно, помните. За весь свой срок пребывания у вас в рабстве, простите за мой испанский, но более подходящего слова я не смог подобрать, Бонита подвергалась подобному насилию с вашей стороны пятнадцать раз. Получается, что пятнадцать раз вы её отводили в оранжевую комнату, пятнадцать раз заставляли раздеться, пятнадцать раз укладывали на битое стекло, пятнадцать раз по несколько минут истязали её тело, унижали её, оскорбляли, пятнадцать раз лишали её большей части жалованья, пятнадцать раз вызывали ей доктора… Вы ненавидели её лишь за то, что она была красивее и приятнее остальных девушек в вашем адском поместье. Смею добавить, что для Бониты даже отсутствие улыбки на лице при виде своего рабовладельца означало нарушение и, как правило, наказание. Но главная причина вашей ненависти была в том, что вы с первого дня встречи влюбились в Бониту, но так в этом и не признались ей… К вашему великому сожалению, она и воспринимала вас, как хозяина дворца. Не больше и не меньше. Всё могло быть иначе, но… Вы породили агрессию, придумав правила своей беспощадной игры. Вам уже не интересны были остальные девушки, вы хотели только Бониту… – На мгновение рассказчик замолчал, глядя на Фабио, который с ума сходил от нестерпимой боли. – И когда пришло её время покинуть ваше владение, вы переписали контракт таким образом, что она стала вашей собственностью и, конечно же, никуда не смогла уехать. Ведь всё, что получали ваши девушки-служанки, переводилось на их счета до востребования. Это означало, что снять заработанные своей кровью наличные девушки могли ровно в тот самый день, когда истекал срок трёхгодичного контракта в вашем рабовладельческом имении. Но это ещё не всё. Когда Бонита узнала, что у неё не будет другой жизни, она прорыдала целые сутки в своей комнате, а на следующий день попыталась покончить с собой… Слава Богу, что всё обошлось. Одна из ваших служанок вовремя зашла в комнату Бониты и остановила её. Ведь Бонита уже резала вены на своих руках… Вы узнали об этом, но умолчали. Даже не поговорили с девушкой, которую так сильно любили… За несколько последующих дней в её голове созрел план, как можно покинуть ваш замок. Когда вы творили очередной пляжный шедевр в своей мастерской, Бонита спустилась в ваш гараж и с помощью одного охранника, который питал к ней более нежные и открытые чувства, нежели вы, испортила тормозную систему вашего автомобиля. В итоге ваш водитель не смог справиться с управлением; на первом же повороте машину занесло в груду камней. Её не убрали рабочие, что были наняты вами для расширения поворота дороги, ведущей к вашему дому. Во время аварии в машине находились вы и водитель (кстати, он пострадал только морально). Вы сказали, что нужно срочно быть на показе, чтобы он ускорился. Далее отказ тормозов (как же это банально, но действенно), резкий поворот, гора камней, булыжник в лобовое стекло и точно вам в голову. Всё. Кома… Ваша прислуга свободна, ведь им больше некому подчиняться, а вы по-прежнему одиноки и, ко всему сказанному, полностью обездвижены. Почувствуйте, какую ненависть к вам испытывала Бонита, что была готова отправить на тот свет и вас, и вашего водителя одновременно…

Мужчина в маске замолчал, глядя на то, что происходило с Фабио. А с Фабио творилось что-то ужасное, неописуемое. Он уже упал на пол. Его скручивало от нестерпимой боли, взрывающейся ежесекундно внутри него. И любая судорога, любое движение причиняли ему адскую боль и снаружи: пол, на котором извивался несчастный, был усыпан битым стеклом. Фабио казалось, что это длится вечность, что этому не будет конца… Но собеседник, наклонившись к нему, прервал мучения модельера всего одной фразой:

– Ну вот и всё, вам больше не нужно.

Этот момент стал для модельера, наверное, лучшим в его жизни. Невыносимая боль стихла мгновенно, голова снова прояснилась, стекло перестало резать тело. Фабио быстро поднялся на ноги и сел на стул как ни в чём не бывало. Та же комната, свет, тот же лысый мужчина в маске, так похожий на предыдущего фельдшера.

– Вы что-то помните? – поинтересовался собеседник.

– А должен? – переспросил Фабио и сразу продолжил: – Меня зовут Фабио Крус. Я… я…

– Не напрягайтесь! Это всё, что мне нужно было услышать. За мной находится дверь, она сейчас откроется, и вы туда войдёте.

– А что за той дверью? – поинтересовался Фабио.

– Там продолжение вашей истории, Фабио, – ответил собеседник и сразу добавил: – Истории вашей болезни.

Лифт, в который зашёл Фабио, поспешил закрыть за ним дверь и тут же пришёл в движение. Всё, что за последнее время произошло с модельером, теперь не имело никакого значения. Его память была стёрта частично. Фабио помнил, как его зовут, помнил свой родной язык, но никак не мог вспомнить, кто он: модельер, учитель или ещё кто-то?.. Он точно не помнил ни одного ранее произошедшего с ним разговора. Он уже забыл, что некоторое время назад находился в зале ожидания, потом в красной комнате, оранжевой… Он не помнил ни фельдшера, ни второго мужчину в маске. И он абсолютно не знал, зачем и почему находится здесь. Мешанина событий в голове Фабио отсутствовала напрочь: никаких мыслей, никаких идей, вообще ничего. Сейчас внутри царила полнейшая тишина, под которую он так любил отдыхать когда-то.

Фабио не заметил, как лифт остановился и каким образом он оказался в следующей комнате. Комната совсем не была похожа ни на одну из тех, где модельер уже побывал: она была просторнее; мягкий тёплый жёлтый свет придавал дополнительные цвета помещению. В центре комнаты располагался круглый стол. На столе было столько всевозможных яств, что, глядя на такое изобилие еды, Фабио почувствовал, как в его желудке заурчало предчувствие голода, которого до сих пор не ощущалось. Вокруг стола не было стульев, что само собой предполагало короткое пребывание в данном месте.

– Здравствуйте, Фабио! – приятный женский голос добавил капельку изящности уютному комфорту. – Вы, наверное, проголодались? Я приглашаю вас к столу.

Фабио только сейчас обратил внимание на то, что в этой чудесной комнате присутствовала девушка. Она находилась справа от модельера, когда он оказался в помещении. Теперь Фабио внимательно рассматривал девушку, лицо которой не скрывала маска. Черты её лица были выразительны даже без помады и косметики. Её золотистые волосы были аккуратно собраны в небольшую косу; вся её суть представлялась настолько естественной и натуральной, что не оставалось никаких сомнений в её подлинности. Длинный шёлковый халат с узором цветущей сакуры идеально подчёркивал стройную фигуру прекрасной незнакомки. Фабио смотрел и просто любовался девушкой, словно живописным шедевром, созданным великим художником. Да, она была совершенна!