Страница 4 из 24
Будь его мать жива, она бы разочаровалась в нем.
И он рад, что его бабушка не дожила до этого времени. Она была женщиной практичной, советской закалки. В молодости красива, но при этом никогда не бывшая глупышкой.
К выбору мужа она отнеслась со всей серьезностью. Выбирала едва ли не как лошадей. По породе, по родословной, по болезням в роду, по прикусу, зубам и ещё множеству факторов.
Вениамин помнит, когда приезжал к ней в детстве. Она ему напоминала ведьм из сказок. Старая, сварливая, с громким голосом и прищуром глаз. Даже когда она смеялась у него что-то внутри содрогалось.
Она рассказывала как по молодости за ней бегали красавцы на селе. Рассказывала с какой-то гордостью, как они приносили целые охапки цветов. А замуж она вышла за того, кто принес ей баклажку молока и хорошего бычка.
А вот те парни, те с цветами, её смешили. Она рассказывала с такой веселостью, как будто это была лучшая шутка, как они печально глядели ей в спину.
Не смешил её только один паренек. Того тоже звали Вениамином, но его бабушка уверенно утверждала, что это совпадение. Она вообще не принимала участия в выборе имени.
Вениамин был соседским мальчишкой, жил в покосившейся избушке. За душой ни гроша не имел и вообще был детдомовский.
Он бы о нем и не узнал никогда, если бы однажды не пришел к бабушке, а та подвыпившая. Стояла перед ней рюмка и открытая банка с солеными огурцами. Старуха как-то осунулась, потеряла ту спесь и уверенность, что присуща русским женщинам на селе.
«Как сейчас помню, – крутя в пальцах маринованный огурчик, говорила бабушка, – волосы как пшено и весь нос в веснушках. Глаза яркие-яркие и когда он улыбался они как будто сверкали золотом».
Вениамину тогда было четырнадцать, но глядя на старую женщину он чувствовал, как в груди что-то сжимается. Почему-то для него было до ужаса очевидным, что образ того парня его бабушка, сильная, старая женщина, пронесла в сердце через всю свою жизнь.
«У него ничего не было. Совсем ничего. А я перед ним ходила то так, то эдак. Нос задирала, косы цветами украшала. Не заговаривала. Гордая же была. А он и не подходил».
Вениамин вышел с туалета и отошел слегка в сторону, пропуская других посетителей. За пять минут, что его не было в зале, казалось людей стало раза в два больше.
А он стоял и не спешил пробиваться обратно к своему столику. Эти встречи вызывали печально-болезненные воспоминания. Но и не встречаться он тоже не мог.
Ему казалось, что если он позабудет о старых друзьях то со временем растворятся в памяти то, что происходило десять-пятнадцать лет назад. И он забудет то кем хотел быть. Как будто подхватит от других людей, как какую-то проказу, болезнь под названием «скучный взрослый, скучная жизнь».
Варвара бегала между столиками и была до невероятного прекрасной в освещении бара. Желтоватые блики сверкали в её темных волосах. Она походила на девушку с картин, такая же далекая и очаровательная.
В горле встал ком.
Глава 2
Даже ночью город не спал. Сумрак, как стекло, разбивали фонари, возвышающиеся вместо деревьев вдоль дороги. Фары куда-то спешащих машин слепили, мелькали, напоминая светлячков.
Его телефон разрядился где-то два часа назад и отключился.
Но он все равно не спешил домой. Медленно шел по улочкам, тротуару, сейчас переходил мост. Вениамин остановился, ловя лицом прохладный ветер ночи. Вода реки казалась черной, как какая-то безграничная бездна.
Сейчас было не меньше третьего часа ночи. И он старался избавится от мысли остаться на улицах города, а не возвращаться в квартиру. Последний раз он встречал рассвет, когда закончил школу. И, казалось, это было в другой жизни.
Теперь он не может себе позволить не спать. Ему нужно вставать рано на работу.
Он поставил предплечья на поручень моста, слегка наклоняясь.
Машины куда-то ехали, на другой стороне моста дремал бездомный, укутавшись, как в кокон, бесформенными фуфайками. Погода была отличной, но вот таких же случайных прохожих не было. Никто никуда не шел медленным, прогулочным шагом.
Где-то три часа назад их друзьям начали вызванивать их жены. Телефон Вениамина, что лежал на столе, молчал. Мужчина смотрел, как его старые друзья морщатся и кривятся, как дети малые, доказывая своим женщинам, что они имеют право посидеть со старыми друзьями в пятницу вечером в баре.
Вениамин и их единственный не состоящий в отношениях друг, точнее разведенный, переглянулись. Подняли бокалы с пивом, как будто говорят молчаливый тост, и отхлебнули уже теплое пиво.
– Достала! – в сердцах сказал Олег, жадно отхлебнув из своего бокала, – Я что не имею права посидеть с друзьями? Та кем она себя возомнила?
Он пьяно и неразборчиво бурчал, хмурясь.
– Вот ты развелся и не женись больше! Эти бабы достали! А ты, Веня, чего такой спокойный? Твоя тебе ещё не звонила?
– Нет, – спокойно сказал он, слегка поворачивая бокал, чтобы логотип был к нему, – она и не позвонит. А зачем? Знает же, что с вами сижу. Когда приду, тогда и приду.
– Эх, завидую. Может обменяемся женами, а?
– Это что, получается, она не ревнует тебя? – Вениамин едва слышно вздохнул, сам не знаю от чего до сих пор общаются с этим мужчиной. Он недовольный своей жизнью всегда пытается заставить засунуть в чужие головы неприятные мысли и беспокойство, – Это ж значит, что не любит она.
– Она просто адекватная, – улыбаясь, чувствуя какие напряженные мышцы лица, ответил Вениамин.
Олег рассмеялся, хлопнув себя по бедру.
– Ну что, мужики? По домам? – спросил он.
Мужики согласно замычали, начиная медленно и неуклюже собираться. Переваливались с ноги на ногу, бурчали что-то под нос, иногда, взрывались хохотом. Некоторые стояли более твердо, Олега приходилось поддерживать. Вениамин обхватил его за плечи и тот навалился на него, принявшись что-то негромко и неразборчиво рассказывать, дыша парами алкоголя в лицо.
Кто-то нашел такси, в которое Вениамин и уронил Олега. Тот едва не упал на бок, но кто-то вовремя его придержал.
– Ну что? Ты с нами?
– Нет, – покачал головой Вениамин, оставаясь стоять у машины, – Езжайте сами. Я немного прогуляюсь.
– Уверен? – напряженно прищурился его самый трезвый друг, – Ты только сам за руль не садись, а то мало ли.
Вениамин согласно закивал и захлопнул дверцу такси. Та громко хлопнула, казалось, этот звук разнесся эхом по небольшой улочке. Двигатель забурчал и машина двинулась.
Вениамин остался стоять на месте, слегка запрокинул голову и прикрыл глаза, засунув руки в карманы.
Спешить ему не было куда. Магдалина, наверняка, уже легла спать, оставив ему свободную половину кровати. А может быть она сейчас лежит под одеялом, возле кровати включенный светильник и она увлеченно читает какую-то книгу.
Дверь за его спиной громко хлопнула.
– Фух, я так рада, что Вы не уехали!
Вениамин слегка повернулся и ему показалось, что в одно мгновение он разучился дышать. Возле двери стояла Варвара. Её волосы растрепались и она глубоко дышала, как будто бежала. Её грудь вздымалась, а губы из-за глубоко дыхания были приоткрыты.
Свет уличного фонаря падал как раз на неё и Вениамин мог разглядеть облачко пара, которое она выдыхала. Ночью температура была где-то минус пять, а она выбежала в своем платьишке, похожем на платье горничной, с голыми ногами и глубоким вырезом. Девушка обнимала себя за плечи, слегка растирая кожу.
– Что-то случилось? – обеспокоено спросил он, – Холодно, ведь, Вы замерзните!
Вениамин попытался снять свое пальто, но девушка отрицательно покачала головой, слегка отступив. Она улыбнулась и её улыбка была столь яркой и обезоружующей, что мужчина безропотно послушался, оставив пальто на себе.
– Я не надолго. Меня оштрафуют, если заметят, что меня нет в зале.
Она засунула руку в передник и вытащила салфетку, подошла ближе и протянула её Вениамину. Тот послушно взял и разглядел поспешно написанный номер. Восьмерка была забавно закрученной, а единица толсто подчеркнута.