Страница 49 из 71
— Я их ни разу не пекла, но научусь, — произнесла девушка. Я, услышав грустинку в голосе, крепко обнял её и поцеловал в висок.
— Ты чего? — шепнул я, вглядываясь в её такой хрупкий изумруд, который мог вмиг сделаться темным или искрящимся теплым.
— Семья… — начала было Эмма, — я боюсь сделать что-то не то…
— Я тоже, — продолжил я и поцеловал девушку, крепко обнимая её.
— И я буду работать, — вкрадчиво проговорила она и замерла, ожидая моей реакции.
Я тяжело вздохнул и чуть отодвинул её от себя, мой лед гневно сверкнул, изумруд немного всколыхнулся, но продолжил вглядываться далее. Разговор, который вновь завела Эмма, был предметом спора между нами уже неделю после того, как мы стали искать дом. Эмма хотела работать до рождения ребенка и вносить хоть какую-то лепту в семейный бюджет, я же считал, что работать должен только я, а Эмма должна думать больше о себе, так мне было спокойнее, да и для Эммы тоже, для Эммы, которую нельзя и на пять минут оставить одну, находившую на свою пятую точку неприятности. Она была упряма, очень.
— Мы уже говорили об этом, Эм… — начал было я, смотря на девушку исподлобья.
— До рождения ребенка… сколько смогу… Джер, — умоляющий тон и руки, сложенные в молитвенном призыве. Я усмехнулся — даже Шепфа бы не устоял.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился я.
— Правда? — вырвалось у Эммы, она не ждала, что я так легко сдамся, и теперь вглядывалась в мои холодно-голубые глаза.
Найдя в них одобрение, она потянулась за поцелуем, как всегда чуть царапнув шрамы на шее, обдавая огненной энергией, заполняя меня запахом нежной розы и дерзкого цитруса: горчинка в меде, червоточинка в яблоке… Подтянув её к себе за ягодицы, теряя голову, наполняясь нашей энергией, я целовал мою девочку, внутри ликуя, зная, что где бы я ни был, я всегда буду возвращаться к ней: Эмма — мой дом. Она оторвалась от меня и шепнула, гладя щеку указательным пальцем:
— Когда мы заселяемся?
— Прямо сейчас, — прохрипел я и, подхватив хохочущую девушку, понес наверх, — и начнем мы со спальни.
— Ого, как Вы серьезно настроены, Геральд, — проговорила Эмма и я заметил, мелькнувшее во взгляде нетерпение и желание, я улыбнулся, зная, что до мотеля мы бы не вытерпели.
— Очень, Эмма, на пятерых детей и вечность с Вами, — проговорил я и положил её на подготовленную заранее постель.
— Пятерых, эээ… ну, хорошо, как скажешь, но какого…?! — только и смогла пролепетать Эмма и посмотрела на меня снизу вверх. — Джер, а если бы мне не понравилось…
— Я бы сделал всё, чтобы этот дом тебе понравился, — прошептал я, и тут же добавил: — К тому же, мы уже можем заселиться, и съездить купить вещи…
— Ага, — немного ворчливо проговорила девушка, оглаживая рукой кровать, — кое-что ты уже купил…
— Ну да, — в притворном удивлении вскинул я брови, — где бы мы стали спать?
— Только спать? — разочарованно хмыкнула Эмма и довольно однозначно и заинтересовано оглядела мою фигуру.
— Да, а ты о чем, ненасытная моя? — сказал я, усмехнувшись, и поспешил ретироваться из комнаты, хохоча, видя, как подушка летит мне в спину, слыша в след «чертов демон», — отдохни.
Я спустился вниз, взял из багажника автомобиля наши немногочисленные вещи и отнес их в дом. Было приятно иметь своё пристанище, которое можно было наполнить собой и своими вещами, создать особую атмосферу нашего с Эммой места. Мне хотелось впервые в жизни иметь то место, куда бы я мог возвращаться каждый день и быть счастливым. На память пришел отчий дом и, прежде чем войти, я оглядел наш с Эммой приют, как я смел надеяться, на долгие годы. И неожиданно почувствовал вихрь знакомой энергии.
— Какого хрена? — повернулся я и увидел ангела Джека. — Как ты нас нашел?
— Я — ангел Души, не забывай, я чувствую Эмму, — проговорил он и я удивился тому, что Джек был трезв как стеклышко.
— Чёрт, — проговорил я и далее выругался так грязно на древнедемонском, что ангел чуть поморщил нос.
Оглядевшись вокруг, и не почувствовав никого из «собратьев», я провел ангела в дом и оставил на кухне, перепрыгивая через ступеньки поднялся наверх и увидел, что Эмма беззаботно спит, прикрыл дверь и застал ангела на кухне, рассматривающего содержимое холодильника, который я заполнил вчера, после покупки дома. Я сложил руки крестообразно на груди и раздраженно-притворно кашлянул. Джек вздрогнул и уселся на стул.
— Зачем ты здесь? — спросил удивленно я, присаживаясь за стол напротив ангела. — Ты исчез при той заварушке…
— Я предупредить и потом исчезну, меня тоже ищут, — произнес он, понуро повесив плечи и вытерев мигом проступивший пот на лбу.
— Не так быстро, — мрачно проговорил я, исподлобья глядя на него, видя, как он начинает мелко трястись, — сначала ты мне всё расскажешь.
— Про крылья? — осторожно спросил он, глядя мне в глаза.
— Начинай с начала, — предложил я, — если будет непонятно — переспрошу.
Ангел тяжело вздохнул, но всё-таки нашел в себе силы продолжить:
— Геральд, слышал ли ты, что-нибудь о Мальбонте?
— Я его ловил для Шепфы, — хмыкнув, произнес я.
— Мы с тобой Мальбонте: только я урожденный демон, а ты урожденный ангел, — чуть помедлив, проговорил Джек.
— Ты о чем? — вскричал я, смотря на него немигающим взглядом, — я видел Мальбонте — это ужасное чудовище.
— Тебя заставили в это поверить, Геральд, — усмехнувшись, утвердил он.
— Но я своими глазами видел… — начал было я, неожиданно осекшись, припоминая момент поимки и только сейчас поняв, что толком его не разглядел.
— Вот, — воспользовавшись моим замешательством проговорил ангел, я молчал, а Джек продолжил. — Мальбонте, которого вы с Сатаной поймали — самый первый родившийся от связи ангела и демона, он тот, кто не менял своей сути, тот, который совместил в себе черты обеих рас.
Он чуть помедлил, я не торопил его, пытаясь понять ситуацию и принять правду. Черт возьми, это было похоже на правду!
— А мы с тобой одни из немногих, дети тех, чьи родители ангел и демон, — продолжил он, вглядываясь в мои голубые глаза, — но мы поменяли свою суть: я всю жизнь притворялся ангелом, будучи по природе демоном, как меня учила моя бабушка — ангел, та старуха, которая дала нам приют в городе проклятых, но вынужденная притворяться демоном.
Ангел увидел, как я шумно выдохнул воздух и устало потерев лицо, откинулся на спинку стула, и вновь мрачно воззрился на него. Джек подождал, думая, что у меня будут вопросы, но потом начал вновь:
— И нас, детей таких родителей истребляли, а родителей убивали.
Перед моим внутренним взором предстали мертвые тела моих родителей: крылья отца, укрывающие мать, и кровь, капающая с её белых крыльев.
— Чем мы так не угодны, Джек, что такое мы, что был установлен Закон Равновесия? — произнес я.
— А ты умеешь задавать правильные вопросы, Геральд, — горько усмехнулся Джек и продолжил: — Мы обладаем колоссальной силой, такой, что может погасить солнце и звезды, свернуть вселенную в трубочку и сместить самого Шепфу, Сатану и прочих Гавриилов.
— Зачем мой ребенок Гавриилу? — проговорил я и меня прошиб холодный пот от осознания того, что же на самом деле творилось в Поднебесье: беспощадная борьба за власть, прикрытая Законом Равновесия.
— Гавриил — сын Шепфа, который всегда был в тени Отца, — усмехнулся ангел, и его голос скользнул в легкую хрипотцу от волнения, — завидуя более смелому брату Сатане, который открыто выступил против отца Шепфа и получил себе в угодье жирный кусок, пусть и безжизненной, выжженной пустыни, ада, а еще тюрьму, где томятся Души, это же клондайк для Сатаны в требовании преимуществ.