Страница 107 из 141
— Я полагаю, твоё молчание связано с моей предстоящей помолвкой? — произнес тихо, почти без выражения.
Она повернулась к демону, повертела бокал в руке и отпила глоток. Ничего не дрогнуло на её лице.
— Наконец-то у тебя появится семья, — проговорила она, не меняя выражение лица и тембра голоса, таким тоном она говорила с подчиненными, Шепфа, а сейчас и с ним: холодно, спокойно, отстраненно.
— Наконец-то, — глухо повторил он.
Ребекка, не отрываясь, смотрела на него.
— С моей дочерью, — так же спокойно.
— С твоей дочерью, — глухо повторял он.
— Как будто в аду не осталось дьяволиц или…
— Или Сэту приспичило женить свою дочь на одном из своих главных советников, — он знал, как надо разговаривать с особо приближенной Шепфа.
— А ты и не прочь? — вдруг вырвалось из уст женщины, обнажая за стальным характером одиночество.
Винчесто почему-то облегченно вздохнул, возможно потому, что ему удалось вырвать хоть какие-то эмоции у железной леди.
— Я не притронусь к твоей дочери, так же как и она никогда не будет претендовать на меня, — произнес он также спокойно.
Её светлые глаза взметнулись к его лицу, а губы, чуть задрожав, искривились.
— Что же так? — спросила язвительно.
— Я люблю тебя, — просто и понятно.
Любит ли она меня? Вопрос безмолвно повис в воздухе. Её сердце прогрохотало ответными ударами. Пожалуй, он единственный, на кого она хотя бы как-то реагировала, хоть как-то её сердце неравнодушно стучало при мысли о нем, он был единственным её звеном, сцепляющим её с прежними земными чувствами, тот, что заставлял её чувствовать себя живой, не марионеткой в руках вечности. Женщина, добившаяся так много, боялась, до ужаса и дрожи боялась остаться без поклонения перед ней, без обожания её этим демоном. Она боялась его потерять. Она не ответила ему ничего, но он понял, что и не дождется. Слишком много хочет от женщины, достигшей неизмеримых высот и чувствующей постоянный страх. Страх, заставляющий ее карабкаться всё выше, на новые Олимпы достижений. Остановится ли? Или нет? И если — да, то перед чем или перед кем?
— Чувствую, здесь есть некая тайна, — проговорила женщина.
Винчесто сцепил челюсть и попытался укрыть воспоминание о том разговоре с Вики, однако, уже было поздно. Советник прищурил глаза и корил себя за выплеснутые эмоции. Выражение лица — то же самое, бесстрастное, только где-то внутри, словно яркая звездочка, мелькнуло удовлетворение от полученной информации и легкий шок от того, что это за новость.
— Это наша с твоей дочерью тайна, она знает нашу, — произнес советник, подходя к Уокер-старшей.
— Я уловила слова о вашей сделке, и это замечательно, Вики — прекрасный мастер сделки, дочь своего отца, — женщина проговорила это с некой гордостью.
Её глаза сверкнули, когда он обнял её». Комментарий к Сон и явь Эстетика – https://vk.com/doc9085100_581764787
https://www.instagram.com/p/CI2n8Y9JcsC/?igshid=75y6drtumd1y
видео к главе – https://youtu.be/w_6JqeNJSbw
====== Кровавая помолвка ======
Люцифер не спеша и неохотно вышел из душа. Он утирался полотенцем, но упрямые капли всё равно стекали с непокорных взлохмаченных волос и бороздили влажными дорожками по словно бы вытесанному резцом скульптора телу с рельефными каменными мышцами, и мысленно представлял себе сегодняшний длинный, муторный, ненавистный ему день. Помолвка, которая ни дьяволу, ни Виктории не нужна. Она нужна аду. Принц получает свою принцессу, а принцесса своего верноподданного. Непризнанная, но дочь Сатаны, не получившая крылья демона, но готовящаяся стать женой демона. Ад принял Викторию, не посмотрев на цвет крыльев за спиной, признав как своё, родное, потому что ровня им, кровь от крови, плоть от плоти Сатаны, лучшего короля Ада практически за все века, держащего свою вотчину в строгости и повиновении, в том числе и на страхе, интригах, тайне и властолюбии. Отец любил повторять, что он лишь нанятый менеджер. Но Люцифер знал, что это не так. Он любит то, чем занимается, и не просто любит, он возвел это в культ, возвел в семью, построив Фамилью. И только Люциферу известно, в каких невыносимых условиях рос Сатана и как он карабкался вверх.
— А ты, Люцифер, ты кто? — хрипло прошептал он и внимательно всмотрелся в свои темно-бордовые крылья, в свою смуглость, в свои черные волосы.
Он сделал пас рукой, и из его ладони вырвалась его мрачная темная энергия и свет внутри — горячее пламя, от которого можно сгореть. Всем. Кроме Вики. Люцифера и ранее заботил вопрос о его энергии… слишком непонятной для демона, но он настолько привык считать, что это его особенность, что постепенно это стало даже предметом его гордости. Особенность, которую не мог скрыть даже мрак вокруг горящей опаляющим огнем сферы. А если он и вправду урожденный ангел? А на ум пришли слова Вики: «Ты — сын Сатаны, и тебя определяет не цвет твоих крыльев, а его воспитание, ты — демон по натуре…» И она чертовски права, даже… Даже если что? Даже если он — урожденный ангел? Он тяжело сглотнул. Готов поверить в то, что ангел, лишь бы не думать об измене Виктории с… ангелом? С Дино? С кем ещё? Если он крутится возле неё. Не зря, видимо. И Люцифер впервые в своей вечности оказался беспомощным в этой ситуации. Он был готов убить её, испепелить, взрыть землю и закопать заживо, закинуть в черную дыру. Но как уничтожить то, что любишь больше самого себя? Как вырвать из своей души цвет, который уже пустил там корни: прочно, если не навсегда, а если уж вырвать, то непременно с половиной своей души, и болеть будет долго, всю вечность, если не дольше? Ныть, болеть, не затягиваться… Узнать правду о себе, значит, знать правду о ребенке. О ребенке, которого уже принял. Он уже принял того, кто зреет в её чреве. Потому что это ЕЁ ребенок. И его? Он бы хотел этого… очень. И быть с ней. И любить её. Брать то, что принадлежит ему, когда возникнет обоюдное желание. Но её условие снова быть вместе — это признание того, что не было измены, а ребенок — его. Но, черт возьми, как в это верить?! И слова отца, что Люцифер и Вики не родственники, как издевка над его пониманием самого себя. Осознание, что он не кровный сын Сатане, накрывало его удушливой волной мрачного отчаяния. В это не хотелось верить, но ещё больше не верилось в то, что Вики была ему неверна. Всё-таки он дьявол, сам лжет и чувствует неправду за версту. Или не дьявол, а в отношении Вики — просто хочет верить. Люцифер надел брюки и черную рубашку, как в комнату вошла Лилит. Мать оглядела его восхищенным влажным взглядом.
— Ты собираешься плакать, мам? — произнес он, усмехаясь так, что ямочка на щеке стала ещё сильнее видна.
— Ты стал совсем взрослым, ещё немного, и у тебя появится семья и ребенок, — проговорила женщина, видя, как усмехнулся Люцифер и скривил свой красивый рот. — Ости — верна и преданна, — слова матери бьют в саму суть проблемы, не догадываясь, как больно стало дьяволу. «Верна и преданна», — повторил он слова матери про себя. В отличие от той единственной, с кем он хотел бы быть в своей вечности. Он чуть сжал свои кулаки и коротко кивнул матери, проговорив при этом:
— Ты, как всегда, права, Лилит, но я бы хотел поговорить о том, что же всё-таки имел в виду мой отец или всё же не мой?
Лилит сощурила свои темные, как ночь, глаза и начала говорить:
— Я не слышала, что сказал ТВОЙ отец, Люцифер, но уж точно не то, что ты себе надумал, взгляни, — женщина повернула сына к зеркалу, заставляя всмотреться в отражение, — твои крылья, ты — демон…
— Заклятия, чары, иллюзия… — вторил он ей в пику.
Она судорожно вздохнула, но тут же взяла себя в руки.
— А энергия, Люцифер?
— Слишком яркая для демона, — возразил он ей.
— Ты — особенный, не забывай, я готовилась стать ангелом, но твой отец переманил меня на свою сторону, недаром он дал тебе имя «несущий свет», — с жаром говорила Лилит.
— Всё это правда, матушка? — вопрос и тяжелое ожидание.