La mia famiglia

Она услышала, как Люцифер сдержанно простонал, толкаясь вперед, раздвигая её влажные складочки, теряя самого себя в их узости. Вики двинулась навстречу его медленным скользящим движениям. Его ладонь притянула лицо девушки к себе, и он приласкался к ней щекой, ощущая её внутренний трепет. Медленность сводила с ума, момент напрочь срывал все чувства, в том числе и обиды, оно таяло вместе с его нежностью. «Можно ли так отдаваться во сне?» — вопрос, заданный самой себе, так и повис без ответа, сильнее кутая девушку в темное демоническое удовольствие. Сон оказался настолько явным, что она даже ощутила ни с чем не сравнимый запах, когда его сильные руки уперлись в матрац по обе стороны её лица, она видела, как напряглись его вены, и чуть прикусила ароматную кожу, на что он ощутимо двинул бедрами, резко врезаясь в неё. Вскрик, сжатие простыни ладонями и ответное движение чуть слабее. Поворот головы и встреча губами, раскованная ласка бесстыдно танцующих языков, стоны, рвущиеся из обоих, глубокие и частые удары бёдер, отзыв не менее страстный, несдержанное сжатие соблазнительного полукружия груди. Вновь тепло напрягшихся рук и грубый глубокий удар по промасленной коже. Взаимный стон. Ещё и ещё… Вики плавилась в тактильных ощущениях. Даже звук шлепков друг о друга двух влажных тел, раздающихся по всей комнате, казался настолько живым, и вновь сознание выпрыгивающее из морока сна.

 — Возможно ли такое?.. — спросила вслух сбивчиво, простонав на последнем слове.

Она не дождалась ответа, понимая вдруг, что начинает плыть, и её сносит сладкая нега, лопающая разом все узелки внизу живота, развязывая и пульсируя яркой кометой, слыша его хриплое дыхание, отрывки пошлых слов, произнесённых с нежностью, ощущая грубые глубокие толчки и его пульсацию, стон, прикосновение вспотевшего лба к лопаткам, где, словно насмешка над человеческим совершенным телом, крылья, определяющие всё в этом мире под раем: кого любить и жить ли. Нега, разлившаяся по женскому телу, как и затухающая ласка ладоней, легкий поцелуй в висок и хриплый шепот: «Сон это так прекрасно, не правда ли, моя Вики?», — не оставили ни единого шанса. Девушка провалилась в нечто глубокое, окончательно обрубившее все ее связи с сознательным. На следующее утро девушка чувствовала себя просто прекрасно, тошнота ещё мучила её по утрам, но не так явственно. Девушка тщательно продумывала свои наряды, используя нечто драпирующее и объемное, а амулет скрывал все «излишества» меняющейся фигуры. Но Вики перестраховывалась раз за разом, день за днём. Приведя себя в порядок, девушка спустилась в столовую залу и была свежа и в настроении. Ничего не поменялось в окружении. Почти. Всё было, как и прежде: холодный кивок головой для Лилит, пристально следящей за девушкой с презрением на лице, отсутствие интереса Ости и пристальный взгляд Люцифера, заботливо обегающий её лицо и немного насмешливый, как будто знающий, что ей снилось сегодня. А может, так оно и было? Вики не хотелось ссориться и выяснять отношения. Она приняла то, что случилось, как данность. Винчесто расторопно помог со стулом. А венчало это всё приподнятая бровь дьявола.

 — Как спалось, сестрица? — проговорил тот нарочито спокойно, кладя ветчину на свежевыпеченный хлеб.

Но тут же взглядом вперившись в её лицо, лицо той, которая привыкла скрывать эмоции и бояться почти с самого детства.

 — Не могу сказать, что твоими молитвами, братец, но сон был очень странным, — её столовый нож спокойно скользил по поверхности булки, но взор не покидал пределы видимости лица визави напротив.

 — Странные сны, хм, я мастер по странным снам, — проговорил тот, чем ещё больше утвердил девушку в своем предположении.

 — Ну, вот тогда ты мне его и растолкуешь, братец, — хитро улыбнулась она, не сводя с того взгляда.

Все присутствующие замерли, следя за ними.

 — О, запутай меня в чертогах своего разума, непризнанная, — дерзко, на публику.

Вики приняла правила игры.

 — Твоя, — делая упор на первом слове, — сестра и дочь серафима, и всё ещё непризнанная?

 — Получишь крылья, тогда и поговорим, — быстро произнес он, — ну, так что со сном?

 — Сон как сон, — буднично проговорила Вики, ей хотелось расхохотаться от ставшего растерянным лица Люцифера, — дело в другом…

 — И в чем же? — проговорил он откладывая бутерброд.

 — В том, что сон — это ведь отражения того, чего хочет душа на самом деле: даже если кажется, что спящему снится сон, но никто не может помыслить о том, может, это сну так хочется увидеть спящего?

Люцифер тонко улыбнулся. Намек был понятен только ему.

 — И, возможно, сну, а не спящему надо определиться? — довершил разговор дьявол.

 — Вот только случится ли так? — взгляд полный надежды.

Люцифер промолчал, надкусывая хрустящую корочку. Вики напрасно ждала ответа. Возможно, ей теперь нужен амулет защиты от влияний во сне? Но ведь это сон… или не сон? Повисло тяжелое молчание, слышался только стрекот часов, потрескивание брёвен и хруст булки жующего сына Сатаны, которое, впрочем, скоро нарушила старшая дьяволица.

 — Дети, — обратилась за завтраком к присутствующим Лилит, все взоры взметнулись к ней, — я на правах старшей в фамилье, — её взгляд скользнул в пустующее кресло Сатаны, а она позволила себе шумно сглотнуть, продолжив, — объявляю следующую неделю помолвочной.

Люци и Вики мимолетно переглянулись. Он знал все её аргументы, она — все возражения на них. Оба промолчали.

 — Это чудесно, Лилит, — произнесла Ости немного задумчиво, так, чтобы хоть что-то произнести в этот неловкий момент, когда все молчали.

Помолвка никому не была нужна среди четырех присутствующих на завтраке. Все ковырялись в овсяной каше, старательно выискивая глазами и ложкой в тарелке что-то, пытаясь справиться с чувствами. Лилит победоносно обвела глазами всех присутствующих. Её планы медленно, но верно исполнялись. Рондент устранен — из небытия ещё никто не возвращался. Он сделал своё дело. Ости будет держать язык за зубами, а родится наследник, и вовсе всё будет хорошо. Ребенок с черными крыльями. Никто и не заподозрит, что Люцифер — урожденный ангел. Её взгляд помутнел, и она углубилась в воспоминания. «Фенцио, казалось, таскался за Лилит так, что уже даже неприлично получалось. Черноволосой девушке льстило внимание стольких бессмертных, а Фенцио был ещё и невероятно полезен: он знал множество заклинаний, рецептов зелий, умел налагать заклятия и делать амулеты, по качеству сравнимые, наверное, только с легендарными от Фидеро. И он хотел Лилит. Больше всего на свете. Она это чувствовала как женщина. Но кто он был такой? Что из себя представлял? И кем будет с ним сама Лилит, которая быстро осознала, что в местной иерархии она — ноль без палочки, являясь всего лишь непризнанной. Даже учителя произносили это слово словно бы выплёвывая, что уж говорить о демонах и ангелах, её сокурсниках. А хотелось бы, чтобы сердце билось в его присутствии, что не случалось ни с кем, с кем когда-то переспала Лилит здесь. Пожалуй, только с одним она почувствовала нечто похожее на любовь. Но он был настолько прекрасным, что девушка не думала, что он мог когда-либо обратить на неё внимание. Он читал ей стихи, и в один из таких вечеров Лилит первая поцеловала его. Как она осмелилась, и сама не поняла, однако, он ответил взаимностью, и с этого момента всё завязалось» Взгляд женщины выхватил стройный профиль и смуглую кожу. Ничего отцова, всё её. Шепфа уберег от этого! Чтобы никто не заподозрил… Лилит трепетала внутри от одной только мысли: если ад узнает, кто же на самом деле её сын, её распнут, причём это сделают с толком, чувством, расстановкой. И ещё эта выскочка Вики, в которую её сыну угораздило вляпаться. Лилит посмотрела на безмятежное лицо девушки и усмехнулась. Чувствует себя на коне и постоянно смотрит на Люцифера, и тот если и отводит глаза, то ненадолго, и тоже в ней. Это невыносимо! Что бы ни делала женщина… Ну и пусть, родится ребенок, Люций отвлечется, и вся эта романтическая лабуда вытряхнется из его головы быстрёхонько. К тому же если Сэт не очнется, то ему придется взять на себя бразды правления уже не на срок, но навсегда. Но что же ей делать с Вики: мать — серафим, отец — Сатана, протеже Шепфа? Лилит прикусила губу, она знала, что обязательно дождется, когда же ошибётся дочь Сатаны. Ости коротко поглядывала на Лилит и дрожала внутри, как осиновый лист. Она не видела Рондента и не знала, где он сейчас, но судя по тому, как безмятежна Лилит… Нет, нет и нет. Она не могла… приказать избавиться от него. Взгляд на будущую свекровь. Могла. А внутри всё затрепетало от ужаса, поднимая волосы на затылке. Девушка боялась и помыслить о таком, но внутренне знала ответ, и он был ужасен. Скорее всего, советника уже не было в вечности, небытие стало его домом. А дьяволица поняла, что она любит мужчину, полюбила с того самого момента, когда поняла его безмолвную заботу о ней. Как ей поступить? Высказать свои догадки Люциферу? Это немыслимо. Лилит подставит её перед ним. Энергию ребенка легко проверить и сличить. И тогда уж точно Королева не пожалеет. Винчесто поглядывал на всех членов Фамильи и со скептицизмом обдумывал идею женитьбы на Виктории. Не так он себе представлял свою семью. Ребекка виделась ему в его мечтах. Но советник Сатаны был рассудителен и буднично трезв. Всё закрутилось настолько сильно, что идти на попятную было нельзя. Вики знала его секрет, и он тоже. За разоблачение любого кара — небытие. И он был нужен ей, нужен. И он не мог не помочь дочери любимой. Он не мог подвести Сатану, которого уважал. И, в конце концов, его призвание было в том, чтобы служить тьме и её господину, а теперь и его детям. Винчесто достаточно легко относился к чужим грехам, у самого было предостаточно. Но ему было любопытно, почему при красоте и обилии других демонов не хуже сына Сатаны Вики предпочла своего брата. Их брак с Викторией будет чисто формальным. А его с Ости? И что сейчас происходит в их отношениях? Знает ли Сатана? А Лилит? А впрочем, это не его ума дело. Хотя после неожиданного исчезновения Рондента уши надо держать востро, ибо пока удалось сдержать брожения в различных коалициях неспокойного (всегда) ада, но все понимали, что это слишком хрупкое равновесие. Ведь если канет в небытие Сатана, то его детей, не успевших закрепиться на троне, просто сметут. Однако их хорошо приняли как элита, так и простые. Люцифера и Викторию, особенно Викторию. Даже несмотря на мать-серафима и протекцию Шепфа. Дьявольское обаяние. Сатанинское невезение. И красота ангела. Сумасшедшее сочетание, от которого можно было сойти с ума. Он понимал Люцифера в какой-то мере. Хотя и знал: то, что он видит перед собой, никогда не будет принадлежать ему. На ум пришло воспоминание о встречи с Ребеккой накануне: «Она возлежала на его кровати, на красных простынях. Бледная кожа, подчеркивающая аристократичность и утонченность всего образа женщины, его любимой женщины. Была задумчива и крайне напряжена. В руках её подпрыгивал бокал с белым вином. Винчесто слегка улыбнулся, поматывая роксом глифта в крепких пальцах. Бессмертные не пьянели, но она себе начаровала слегка, так, чтобы расслабиться. Но это было бесполезно. Даже то, что он недавно любил её со всей страстью, какую мог вложить соскучившийся мужчина по своей женщине, которую безумно обожал.