Страница 89 из 169
Войдя в свою комнату и переступив через татами, он отпустил Еву, стоя напротив нее, ожидая любой команды. В ее взгляде читалась нерешительность с долей странной уверенности, и пока он пытался понять, что же это значит, Ева задала ему вопрос:
— Можно посмотреть на тебя?
Он кивнул. Не понимал, что она имеет в виду. Никакой конкретики. Ему сложно принимать решения, когда нет конкретики. Но согласился. Он согласится на все, что угодно. Потому что два ее слова перевернули весь его мир. Которые до сих пор звучали в его голове. Он не мог в это поверить, но очень хотел.
Ева коснулась его шеи, скользнула к плечам. Она ощущала неровность его чешуи. Лео уверен, что Еве не может нравится это. Пускай ему от этой мысли хотелось выть, но лишь бы она не прекращала эту томительную пытку.
Легкая, почти неощутимая ладонь легла на пластрон, поглаживая его природную броню. Звериная сущность внутри него покорно молчала. Покоренная ею. Не сломленная, а прирученная, позволяющая ей все.
Ева вновь коснулась его руки, лаская поверх бинтов. Тонкие пальчики ловко расплетали эластичную ткань, оголяя его.
— Можно? — эти чудные глаза обратились за помощью.
Он кивнул. Он согласен на все. Скинув кеды, его сильные пальцы подцепили пуговку брюк, расстегнули ширинку. Он боялся, чертовски робел, но продолжал. Ева отошла в сторону, давая ему больше пространства, чтобы он смог снять плотно облегающую ткань.
Леонардо развернулся к ней лицом, наблюдая за тем, как она ласкает взглядом его ничем не прикрытое тело. Позади него кровать, и отступать некуда. Он приказал себе стоять смирно. И ждал.
Ева сделала первый осторожный шаг ему навстречу. Он чувствовал ее неуверенность, чувствовал ее пьянящий запах. Видел в ее глазах желание, но сражался с мыслью, что это только ему кажется.
Ее ладонь коснулась живота, она медлила, не осмеливаясь на дальнейшие действия, но лидер, замерев, ждал любого исхода ее решения. Ладонь спустилась ниже, туда, где под пластроном находился его пах.
Он чувствовал этой частью защиты тепло ее руки особенно остро. Эта часть гораздо тоньше и пластичнее, чем остальные наросты. Сердце вдруг гулко забилось от страха. Он ощутил, как набухает член. Как его контур выпирает под пластроном. Лео не знал, как реагирует Ева на это, потому что был не в силах раскрыть глаза. Но стоило ему почувствовать, как девушка спускается к его ногам, он инстинктивно отшатнулся. Край кровати уперся под коленки, и Леонардо, потеряв равновесие, упал на мягкое ложе.
Плюхнувшись, он не успел свести ноги, и Ева оказалась между его бедер. Он был напуган, несмотря на то, что грезил вот именно о таком моменте. Но он не думал, что это когда-либо случится. Лидер попытался подтянуться, но панцирь уперся в стену, не дав ему отодвинуться от наблюдавшей за ним Евы.
Леонардо замер, с растерянностью смотря на нее сверху вниз. Ева положила на его бедра две теплые ладошки, поглаживая его. Стоя перед ним на коленях, она пыталась успокоить загнанное в угол создание, жутко боящееся то ли само себя, то ли ее.
Медленно нагнувшись к нему, она коснулась поцелуем его обнажённого бедра, затем другого, затем выше. Он закрыл глаза, не понимая зачем, ведь от этого каким-то образом ее ласки ощущались еще острее. Теплое дыхание скользнуло по выпуклому паху. Лидер напряг мышцы сильнее, чтобы член не выскользнул из стыка между мягкой защиты паха.
Она продолжала осыпать легкими прикосновениями губ контур окончательно вставшего под защитой члена. Леонардо напрягся еще сильнее, чтобы не дать ей увидеть свой восставший орган, и хвост непроизвольно дернулся, кончиком коснувшись груди Евы.
Девушка вздрогнула и устремила взгляд ниже. Лео не всегда мог уследить за своим хвостом. Нет, эта часть тела полностью контролировалась им, как и любая мышца, до полного автоматизма. Но в ряде случаев, как при судороге ног, хвост мог непроизвольно выгнуться, как сейчас.
Ева обхватила его пальцами сжимая в ладони. И лидер резко от неожиданности раскрыл глаза.
Леонардо чуть не взревел от удовольствия. До этого дня он не считал хвост достаточно чувствительным для того, чтобы стонать от прикосновения к нему. Но под ее пальцами… Она гладила покатый упругий кончик хвоста, завороженная этим видом. Леонардо прикрыл в изнеможении глаза, наслаждаясь ее лаской. Кольцо из пальцев ее рук поднялось выше, практически к основанию хвоста. Она гладила его хвост, перебирая пальчиками так, как будто это был… Лео застонал, и Ева замерла.
Теплые губы обхватили кончик хвоста, оставив на нем поцелуй, и вдруг он почувствовал, как она обхватила его губами, ласкаясь об него язычком.
Лидер успел только судорожно вздохнуть, и набухший пульсирующий член выскочил из-под пластрона. Сжав его в кулак, он пытался скрыть от Евы это зрелище. И теперь он не знал, как посмотреть ей в глаза. Что он может там увидеть? Лидер не решался это выяснить, он просто до боли, до белых пляшущих точек в глазах сжимал веки.
Теплые губы прижались к его пальцу руки, затем к другому, затем к третьему.
Невозможно.
Но он открыл глаза, вымученно и с безысходностью смотря на Еву.
— Позволь, — она шептала ему, покрывая поцелуями его руку. Пальцы, словно нехотя, разжались. На этот раз он не смог закрыть глаза. Леонардо боялся увидеть в ее лице страх или неприязнь и неотрывно следил за тем, как Ева рассматривала его.
На самом верху чуть подрагивающей от возбуждения полукруглой головки блестели полупрозрачные капли предсемени. Ева приблизила лицо, приоткрыла губы и осторожно, слегка касаясь, провела язычком по головке.
Это не может быть реальным.
У него чуть не выскочило сердце с застрявшим где-то между грудью и горлом стоном. Ева поцеловала головку члена, потом еще, еще, еще, и маленький горячий ротик обхватил ее целиком.
Леонардо захлестнули чувства. Он и не мог себе даже представить того, как бы это было на самом деле. Но сейчас чувствовал мягкость ее губ, нежность языка и теплую влажность рта. Она ласкала его, а он не мог оторвать от нее глаз.
Нереально. Это все нереально.
Она взяла его в свой рот чуть глубже, сжимая ствол члена рукой, двигая рукой в такт вместе с губами, и внутри него все загрохотало.
— Ева, — он шептал ей, моля остановиться. Не хотел. Но умолял. Она не слушала. Он был напуган, ошарашен, но счастлив.
Хвост выгнулся дугой, предательски ласкаясь о ее шею, словно он больше не принадлежал лидеру. Ева нежно сжала хвост в руке, почти у основания, прижимая его к себе, позволяя ему продолжать тереться о нежную кожу. Ее ласки становились смелее, чувственнее.
Движения ее головы ускорились, ствол члена постепенно становился мокрым от того, как она его вылизывала. Боже… Нежный язычок проходился по выпирающим венам зеленого члена и снова возвращался к пульсирующей розовой головке, обводя ее и вбирая в свой рот.
Он не мог перестать на нее смотреть. Стонал, скулил, урчал, шумно дышал и продолжал смотреть.
— Ева… я… я… скоро… сейчас… — но она не слушала, сильнее сжимая в руках его орган, глубже вбирала головку в рот, посасывая, проводя язычком по ободку, и снова заглатывала в свой чудный ротик.
Лидер успел отстранить Еву, сжать в руках головку члена и кончить так бурно, что не удержал рокочущего крика.
Он был готов поклясться в том, что только что умер. Что его сердце сжалось и остановилось, но вдруг каким-то чудом снова забилось. Лидер сквозь полуприкрытые веки с безнадежным отчаяньем смотрел в лицо любимой.
Ева встала с колен, не сводя с него взгляда. Руки потянулись к застежке платья на спине. Она раздевалась. Мучительно медленно. Невероятно прекрасно. До рыка. До стона. До молитв. Обнажившись перед ним, она выжидала. Не решалась? Ждала? Протянула к нему руку. Леонардо подтолкнул свое тело к ней, но Ева сделала шаг навстречу. Грациозно и плавно, как кошка, взбираясь не него. Она боялась. Он видел испуг. Он видел желание. Он чувствовал влажную сладость ее возбуждения.
Ладони обрамили его лицо, пальцы скользнули к узелку синей маски, его единственная оставшаяся защита спала. Прильнув к нему обнаженным телом, она присела на ствол все еще возбужденного члена и прижалась в поцелуе. Так сладко и нежно, что Лео невольно сжал ее в своих объятьях. Под весом ее лёгкого тела, практически неощутимого для него, орган запульсировал, толчками касаясь ее влажного лона. Пока она целовала его и, о Боги… терлась о его член, Лео сильнее прижимал к себе Еву, увеличивая напор поцелуев, вторгаясь языком в ее рот.