Страница 90 из 169
Может, природный инстинкт, может, тело само знало, что делать, но Лео раскачивал бедрами, водя набухшей головкой вдоль между раскрытых для него губ, лаская набухший маленький бугорок клитора. Он поглотил в себя первый ее стон.
Лидер потерял счет времени. Член болезненно ныл от желания оказаться внутри нее. Ева резко оторвалась от поцелуя и с немой требовательной просьбой заглядывала в лицо. Лидер кивнул. Себе или ей, неважно.
Он приподнял ее одной рукой, второй обхватил член и направил головку ей в лоно. Почувствовав, как тонкие пальцы сжали его плечи, он усилил напор, пытаясь протиснуться в нее. Влажная, узкая, упругая. Головка с трудом проходила вовнутрь. Он жутко боялся причинить ей боль. Еще немного. Он был вынужден закрыть глаза и закусить губу. Терпеть и ждать, пока она привыкнет к тому, как он растягивает ее собой. Звериный инстинкт подталкивал его ворваться в нее толчком, но он медленно приподнял ее и снова опустил на себя. Совсем немного. Мучительно медленно. Мучительно сладко. Вверх и вниз. Входить в нее только головкой члена. Слышать ее всхлипы, стоны и всхлипы. Войти чуть глубже и снова выйти. Еще чуть глубже. Стонать самому, но не забывать о контроле. Нельзя. Контроль. Еще чуть глубже. И снова выйти. Успокоиться самому, но провести головкой по чувствительному бугорку. И снова войти. Чуть глубже.
Ева вздрогнула, издав приглушенный, но острый всхлип. Он учуял тонкий запах крови. Леонардо удерживал ее, замерев, поглаживая, успокаивая. Один раз. Ей будет больно только один последний раз. Он почувствовал собой, как стенки влагалища расслабились, как она толкнулась бедрами ему навстречу, чуть глубже насаживаясь на его член.
Лидер чувствовал, как гулко бьётся сердце в груди Евы. Совсем как его, только оно было меньше, но от этого не менее сильное.
Он стал плавно входить нее, подталкиваясь бедрами, раскачивая на себе, осыпая поцелуями. Ощущать ее было… Неописуемо. Невероятно. Чувствительной головкой члена он скользил внутри ее горячего, влажного, тугого лона, ощущая каждую складочку, смешивая стоны друг друга.
Она вздрагивала над ним, пальцами вцепляясь сильнее в его плотную кожу на плечах, стараясь ускорить движения. Он поддался немой просьбе. Не сразу. Но не мог не поддаться.
Сжимая сильнее в руках, он ускорял движения. В ответ она прильнула к нему, вжимаясь в него грудью, в порыве кусая, целуя, облизывая и снова кусая. Ему не было больно. А напротив, приятно. Он был рад. Счастлив. Но ему было сложно сдерживаться, когда он слышал заветное «да», когда она шептала его имя, когда так протяжно постанывала, то ли скуля, то ли хныча. Она дрожала, и глядя на нее, ему казалось, что ей больно; но перестав так терзать зубами свою припухшую нижнюю губу, она вскидывала голову и снова стонала.
Леонардо прижал к себе Еву сильнее. Он не сдерживался. К черту контроль. Чуть более резко. Чуть более глубоко. Чуть более быстро. Ей нравится, он чувствовал это. К черту контроль. Запах, пульсация внутри нее, дрожь в теле. Он входил в нее толчками, еще и еще, чуть быстрее. Крик облегчения. Она выгнулась дугой и обессиленно упала на его грудь. К черту контроль. Ему хватило трех резких глубоких толчков, и Лео излил под удовлетворенный раскатистый стон семя в ее лоно.
Люблю тебя…
Он все еще удерживал ее в своих объятьях. Сколько прошло времени? Он не знал, да и не хотел знать. Ему было важно только то, что она его и она с ним. Ева не спала, он не видел ее лица, но слышал дыхание, и по нему он мог многое понять. Она спокойна, расслаблена, довольна. Обнаженная, укутанная сильными руками, она прижималась к пластрону на его груди, пряча лицо во впадине шеи.
Он раз за разом воспроизводил все впечатления от их занятия любовью. И с каждым новым разом осознавал, что счастлив. Неизбежно счастлив рядом с ней.
Леонардо погладил Еву по спине, приподнял и понес в ванную.
Яркий свет неприятно резанул глаза. Он потерпит, а Еву укроет от него, пряча лицо на своей груди.
Теплые струи воды нежно окутали Еву. Гладя ее тело пенными руками, он смывал с нее все признаки их первой любви. Лео не думал ни о чем, он был просто зачарован ею. В душевой кабине не хватало для них обоих места, поэтому закутав в полотенце возлюбленную, он быстро омывал и себя.
Они оба устали. Слишком долгий день без нее. Слишком короткая ночь вместе с ней.
Леонардо еще не приходилось разделять свою постель с кем-либо, и он был счастлив от того, что Ева — с ним. Она прижималась к нему, лежа на сгибе его руки. Трогательно. Невозможное счастье. Лидер гладил ее по влажным волосам, и та засыпала. Дыхание Евы выравнивалось, становилось глубже, медленнее и тише.
— Люблю тебя. — Поцеловав влажную макушку, лидер устремился взглядом на созданное им звездное небо. Он долго смотрел на Полярную звезду, как на самую яркую. Путеводную. Как Ева.
Комментарий к Глава 13
Что же… Я уверена, вы были к этому готовы… Вот так, просто и незатейливо, мы познакомились с хвостом. Но на этом наше с ним знакомство не окончено)) Концовка главы была написана под лозунгом - «Была-не-была, живем один раз в жизни», но к этому мне больше нечего добавить…
О тексте:
Стиль вышел немного рваным (возможно). Нескладным (возможно). Слишком много точек (определенно). Вот так мне видится Лео. Простите, если вдруг что-то не так.
Об обязательствах автора перед своими читателями:
С любовью и заботой, Всем безрассудным (под лозунгом ИМХО) посвящается.
Делать лизь ДО свидания – нельзя.
Делать лизь ПОСЛЕ первого, второго и даже третьего свидания – нельзя.
Но, (да, есть - НО) если вы в гребанном апокалипсисе с очаровательным черепахой-мутантом-ниндзя, то, да буду я проклята богами, черт побери, да! Можно!
Пы.Сы.: Миниатюра на тему: «Лео и пластилин» – отсылочка к аватарам A
Пы.Сы.2: Глава написана быстро. Чудо ли это? Нет. А может, да. Но нет. Трое практически бессонных, волшебных суток, наполненных мега-вдохновением. Да-да. Это всё из-за и ради вас. Единственное, на что отвлекалась, так это на попытки убить надоедливую педрильную мошку… И спойлер – да, летающий педрила все-таки сдох. Мир его праху.
Пы.Сы.3: Спасибо за то, что даете на все это силы. Целюлю!
========== Глава 14 ==========
Мелодичный переливчатый звук плавно, но настойчиво вторгавшийся в сон, вдруг резко стих, оборвавшись на коротком прощальном писке. Приоткрыв глаза, я взглянула на канарейку с вонзённым в грудную клетку сюрикеном. Стеклянные глазки-бусинки укоризненно смотрели в ответ, из приоткрытого клюва больше не исходило чирикающее пение, а механические крылья птички так и застыли с распростертым к нам взмахом.
Наш будильник пал от руки ниндзя.
— Ты убил нашу птичку, — нет, это вовсе был не упрек, а лишь сонная констатация факта. По правде говоря, я вовсе не была удивлена сюрикену, вонзённому в желтый пернатый будильник. Иногда черепахи решали разные бытовые вопросы при помощи своего оружия. Например, недавно Лео убил короткой металлической стрелой назойливого упитанного жука, залетевшего к нам через приоткрытое окно. Ну, что уж тут поделать? Был вынужден, чтобы предотвратить панику Сью. В комнате Леонардо, вероятно, как и в других комнатах ниндзя, было полно всевозможных ниндзя-атрибутов, на которые мы то и дело натыкались, находя в разных местах специфические орудия убийства. И где они только набрали всего этого добра?
Обвитые вокруг меня руки Леонардо крепче сжали в объятьях и притянули ближе к себе, прижимая к пластрону. Он улыбался, и этого я не видела, а чувствовала своим затылком, куда он прижался носом, протяжно вдыхая воздух. И нисколь не огорченный своим проступком, Леонардо довольно протянул: — Угу.