Эгрегор

В тот момент, как его обнаружил Мифарес, Минги как раз насыщал себя хизией. Накануне у него было очередное видение. Сваленные в кучу тела оболочек. На всех следы от огнестрельных ран.

Он всё правильно понял. Видение значило, что Великий Архитектор хочет устроить жертвоприношение в свою честь. Это было возможно, хотя сам Минги не любил такие методы. Обычные убийства не были в списке его любимых дел в Проявленном мире.

Когда Мингим едва нашёл язык Всеотца, одним из первых его видений, был культ поклонения Великому Архитектору. Для этого нужно было извратить одно из верований оболочек. Секту нужно было создать на фундаменте столетями культивируемых заблуждений, чем эгрегор и занялся. Едва он внедрил нужные мысли кучке религиозных фанатиков, как они начали насаждать свои идеи в другие неокрепшие умы. С помощью такого манипулятора, каким был эгрегор, их количество быстро росло. Со стороны истинной веры были противодействия, но культ выжил и ощутимо возрос. По мнению Минги все гонения лишь укрепляли дух его адептов, а значит, служили общей цели Всеотца.

И ведь не прав был Мифарес. Он не сошёл с ума от известия о скорой гибели Двуединого мира. Отнюдь. Минги чувствовал, что грядущая катастрофа придаёт ему ещё больше сил, чтобы творить, создавать что-то прекрасное!

Минги был очень доволен собой. Он разгадал один из скрытых замыслов Всеотца. А глупые братья даже не думали об одном из его имён – Великий Архитектор. Ведь обрати они на него внимание, как сразу смогли бы понять его значение. Архитектор! Созидатель! Творец! А что можно собственно созидать и творить?! Ну конечно же! Искусство, во всей его красе и многогранности! Вот он, главный ключ.

Вернувшись из воспоминаний и раздумий, Минги подошёл к пюпитру, на котором лежала открытая книга большого размера. Когда Мифарес как бы невзначай спросил про неё, то внутри у эгрегора всё оборвалось. Неужели он догадался? Но по вопросу брата, он сразу понял, что тот лишь заинтересовался ей.

Это хорошо. Никому нельзя знать, тем более такому болвану, как Мифарес.

Минги убрал свою мыслеформу. Когда он творил, то предпочитал это делать в своём истинном обличии. Никаких масок, как верно подметил эмиссар Слово. Лишь нагая истина прекрасного облика эгрегора.

Воздев руки вверх, Минги почувствовал как божественная сила наполнила его естество.

Недалёкие оболочки из Проявленного мира, вынуждены были призывать на помощь музу, каких-то богов или свои внутренние силы, чтобы создавать нечто прекрасное. Но Минги это не нужно. Он и так имел связь со Всеотцом.

Глупец Мифарес не знал, что это за книга. Но он смотрел в неё, а значит и она видела его…

– Приди, Эйт.

Страницы книги задрожали, будто колыхаемые ветром. Чернила рисунков стали будто жидкими, потянувшись к друг другу, перетекая и соединяясь. Они медленно поднимались, создавая над книгой сначала чьи-то ноги, оканчиваюшеся копытами, торс и руки, и, наконец-то, голову, со свиным пятаком вместо носа. За спиной существа виднелись крылья, аккуратно сложенные.

Бесполезный дух. Ни на что не годный и лишь по воле самого Минги, прозябающий своё существование. Магистр искусств заточил его давно вплетя в страницы книги. Зачем? Он был ещё одним инструментом, для поиска отмеченных светом созидания Творца. Теперь мелкий дух был сразу в двух мирах. В Пустоте, он как затаившийся шпион, запоминал всё что происходило во время отсутствия хозяина. В проявленном мире, надёжный соглядатай смотрел со страниц на всех, кто приходил к книге. Из-за этого особенно чувствующие духов оболочки, потом рассказывали, будто если долго смотреть на неё, то можно почувствовать на себе взгляд. Так и было.

– Мой брат, Мифарес. Он был здесь.

Существо говорило визгливым, тоненьким голоском.

– Да, я помню, господин. Эгрегор, что смотрит другим вглядом, нежели духи. Он почти увидел меня.

– Смотрит другим взглядом? – Минги удивился от ответа существа.

Если бы сам магистр искусств не знал, что дух заточён в книге, то не смог его заметить. А Мифарес почти смог. Это озадачивало, но разбираться в этом вопросе пока рано:

– Ладно, расскажешь потом. Я хочу, чтобы ты нашёл его слугу. Пожирателя Снов.

– В доме его не было.

Минги нахмурился:

– Тогда узнай куда ушёл мой брат и найди след баку. Почему я должен тебе это подсказывать?

У этого духа была одна интересная особенность. От него практически невозможно было скрыться. И, если баку был где-то в Двуедином мире, он его обязательно найдёт.

Дух тем временем словно пёс-нюхач, метался по дому, обшаривая каждый его уголок своим противным пятаком. Вынюхивал след Мифареса, чтобы потом найти Пожирателя Снов. Магистр искусств не стал следить за ним. Да и зачем?! Мелкий слуга сам знает свою задачу, нужно лишь иногда подсказать, как её выполнить.

Тема временем Минги сконцентрировался на нитях. В разуме проносились разные картинки того, что созидали его оболочки. Эгрегор что-то дополнял, исправлял и лишь редко браковал. Нужно было признать, что некоторые индивидуумы сопротивлялись ему, но сам магистр искусств постепенно менял их восприятие. Медленно, но верно, он продвигал свои мысли.

За всё время своей истинной работы с самим Великим Архитектором, Минги достиг таких вершин, что непосредственное присутсвие его в Проявленном мире было не обязательным. Только ради хизии, либо особых поручений, как недавно, он приходил в этот мир. В других случаях эгрегор управлял своими нитями, находясь у себя дома.

– Я знаю где он, господин.

Магистр едва уловил писк своего слуги, занятый очередным творением. К тому моменту он закрыл глаза, развалившись в своём кресле. Разум же осматривал одно из последних произведений. Группа оболочек вдохновились использовать тела и куски своих собратьев, в виде художественных полотен. Очень интересное видение, навеянное им Минги. Правда дело шло не очень, ведь часть людей не видела в этом тонкого искусства… А тут такое вторжение, пока магистр работал…