Эгрегор

Тонкое мироощущение Минги было буквально разбито. Его жилище, столетиями выстраиваемое в соответствии со своим совершенным вкусом, подверглось вероломной атаке. Планы подмира, изящно подобранные из любимых картин, осквернены чужим присутствием. Но самое страшное – это гибель верного слуги, что веками верой и правдой служил магистру искусства! Да, Минги его обманул, намеренно подстроив всю ситуацию с Пожирателем Снов. Да, это он стоял за изгнанием духа из Проявленного мира. Но разве это неправильно, порабощать других духов не силой, а своим разумом? Суть-то от этого одна.

В свете этой кошмарной утраты, блёклой тенью ложилась потеря Мучителя, из великого рода Дарящих Боль. Существо, конечно, было во многом полезным для Минги, никто не мог настолько чётко понять, какие пытки нужны господину, но взрастить нового не представлялась слишком уж сложным. Тем более Дарящие Боль были должны Затворнику…

Но хуже всего было то, что за всеми этими развоплощениями и злодеяниями, стоял его брат – Мифарес. Эгрегор, которого сам Минги никогда не любил и считал мерзким зазнайкой. Теперь этот дух проходя просто мимо, разрушил веками отстраиваемое убежище, практически храм искусства! И плевать, что это было выполнено по приказу Справедливости! Мерзавец мог отказать Старейшему. Тот бы пережил. Тем более сам Мифарес был его любимцем.

Но сейчас Минги оставалось только зализывать раны, нанесённые варварским визитом своего сородича. И ничего ведь нельзя было сделать! Только всхлипывать от бессилия.

Когда Справедливость оправдал Мифареса – а это было сделано по воле Старейшего, Минги не питал в этом иллюзий – исчезла даже малейшая возможность поквитаться. Теперь любое ответное действие, будет воспринято, как атака на неповинного эгрегора и его самого могут осудить. А вот об обратной благосклонности Справедливости ждать не приходилось. Тем более после потери Червя, будь он не ладен!

Но это не правда.

Он может отомстить. Свести их общий счёт с Мифаресом хотя бы к ничьей. Ведь у коварного брата появился новый слуга. Тот самый баку, что сыграл ключевую роль с масочником и помог победить его самого. Нападение на духа-слугу у эгрегоров не считалось равнозначным, как на самого Мифареса. К тому же разобраться с Пожирателем Снов, должно быть намного более простым делом, чем с его хозяином. А ведь если это получится, то его брат лишится даже малейшего преимущества от визита в его подмир.

Минги почувствовал значительный прилив сил. Скорое возмездие окрыляло и давало новые творческие идеи. Может придумать новую оперу-представление? В старом мире как раз закончили прокладывать тоннель, может сделать так, чтобы оболочки показали её там?! Интересная идея, но её нужно отложить на потом. Сейчас надо заняться текущими делами.

Честно говоря, Минги недолюбливал своих братьев. А они недолюбливали его в ответ. Считали недалёким, дерзким и своенравным. Отчуждённым от общей идеи, сплачивающей их народ из Пустоты. Он это знал. Но по факту было всё наоборот. Ведь сам эгрегор знал намного больше о Двуедином мире, чем все остальные вместе взятые. Может быть, только Справедливость мог сравниться с ним. И то навряд ли. Старик редко выходил за рамки своей же Книги Знаний и считал её непоколебимой истиной. А ведь она была куда как более многогранной!

Магистр искусств находился намного ближе остальных братьев к разгадке тайного смысла Великого Архитектора. Наивные полагали, что столь могущественное существо общается со своими подданными посредством эмиссаров. Но это не так. Вернее не совсем. Искусство – вот главный язык настоящего Творца! Только так, созидая, можно уловить тончайшие эманации его Голоса. И, несомненно, через ответ Всеотца, можно приблизить себя к Нему!

Это Минги понял несколько столетий назад, если говорить языком измерений Проявленного мира. Эгрегор тогда обратил внимание на аниму творцов от искусства, в тот момент, когда они создавали свои творения, и был поражён! Тончайшие нити соединяли этот сложный и видимый только духам орган и уходили… Не понятно куда. Даже такой искуссный и прямо скажем талантливый эгрегор не мог понять где терялись они в итоге. Но он точно знал, что не в Пустоте. А это значило, что конечным адресатом нитей, могло быть только Небесное Царство! Чертоги самого Великого Архитектора!

Дальнейшие столетия изысканий не привели ни к чему существенному, хотя Минги очень старался расшифровать эти нити, познать что они несут в себе. Но несмотря на это, Затворник получил ответ на главный свой вопрос – чем бы ни были нити, они исходили от Господина Миров.

Да-да, именно. А от кого они ещё могли быть? В те моменты, как оболочки созидали, рождаю в своих разумах что-то новое эти никчёмные существа, – и это надо признать, – становились на одну ступень с самым совершенным существом во вселенной. С Творцом. И он им отвечал!

Восхитившись своим открытием, Минги решил совершить немыслимое для любого духа из Пустоты. Эгрегор решил поговорить с самим Великим Архитектором.

Для этого он начал обрывать тончайшие нити оболочек и создавал свои. Спустя несколько полных жизней людей, магистр искусств сумел замкнуть на себя огромное количество разумов самых разных представителей расы людей. Теперь можно было с уверенностью сказать, что именно он двигал всю индустрию развлечений и искусства, как сами люди это называли. По его желанию создавались новые направления. Отдельные оболочки взлетали среди равных.

И тогда ему ответили! Нет, конечно, Великий Архитектор не пришёл в Пустоту сам лично. И не стал с ним говорить посредством слов в разуме эгрегора. Но тогда Минги начал видеть образы! Слышал чудную музыку, которую транслировал затем в умы своих подопечных оболочек. Сам эгрегор отныне стал Творцом! Он узрел истинную музу!

Конечно, подобное возвышение над своими собратьями не исключило зависимость эгрегора от сока анимы – хизии. Он всё так же испытывал голод и вынужден был посещать Проявленный мир, ради подкрепления собственных сил. Но теперь делал это не ради обретения могущества, как многие другие, а ради поддержания своего я. Да и к чему могущество тому, кто общается с самым могущественным существом всей вселенной?!