Эгрегор

Коркамурт был прав. Озверев от крови и мучений оболочек, просачивающиеся сквозь хрупкие врата из Проявленного мира, твари обезумели. Их не останавливал даже тот факт, что драться им предстояло с самых сильным существом в Пустоте – эгрегором. Выделив для себя самую крупную из них, я потянул из-за спины рюкзак.

Следовало экономить те скромные остатки хизии, что ещё текли по моему астральному телу. Раз уж я не потратил их в бою с масочником, то не стоило этого делать и сейчас.

Дно моего рюкзака было бесконечно. Как и всё, что было в мире духов, он имел видимый размер, ограниченный своими визуальными габаритами, но не ограниченный по факту. В Пустоте всё было возможно и многое было не таким, каким казалось.

Представив тот предмет, что был мне нужен, я сразу нащупал его внутри, будто в рюкзаке только он и лежал. Ещё миг и в руках у меня появился маленький топорик. Клинок оружия покрывали наговоры обров – злых духов, что давно сгинули в Пустоте. Они напоминали руны, змеились по отливающему алым цветом металлу. Удобная рукоять, с обратной стороны которой было ещё одно лезвие, размером с нож, приятно охватывала руку, так что сам Ваалан – настоящий ценитель холодного оружия, вероятней всего признал бы оружие восхитительным. Создаший его дух, почтенный Дедал, вложил в его создание весь свой дюжий талант.

Короткий замах и пущенный снаряд полетел в самую гущу разъярённых тварей. Оба лезвия загорелись холодным, колдовским светом, сами себе освещая путь.

Я метил в самого крупного из них, которого отметил в самом начале как вожака. Едва уловимым движением, тварь увернулась от броска, пропустив метательный снаряд мимо себя. Зато плывущие за ним особи не успели – топорик как раскалённый нож входит в масло, насквозь прошёл сквозь идущего вторым. Рассекая астральное тело, но не прекращая пути, он вышел в задней части ската, тут же вонзившись в следующего. Едва ли за секунды моё оружие развоплотило сразу четверых гипносов, прихматив обратным разворотом ещё двух, но остальные уже были близко.

Признаться, я потратил достаточно много хизии во время своей охоты вместе с Вааланом. У меня есть такая особенность характера, что я не могу заставить себя отдать все свои силы без конца. Нужно оставить хоть немного на самый крайний случай, когда выхода уже нет. Поэтому я спокойно наблюдал, как выжившие твари приближались ко мне. Вожак открыл свою пасть. В её бездонном чреве виднелись три ряда мелких, но острых как маленькие кинжалы зубов. Там же я увидел фрагмент руки коркамурта. Наверное, того несчастного, чьё располовиненное тело лежало сейчас неподалёку. Когда до гипноса оставались лишь какие-то пару метров. Я вскинул правую руку, растопырив пальцы, будто был намерен этим жестом остановить своего противника.

Сначала я увидел за спиной вожака свет. Потом звук вонзающегося лезвия в плоть. Вернувшийся топорик вынырнул из открытой пасти главного гипноса. Сам же вожак упал на пол как подрубленный.

Спасённые мной коркамурты, снова радостно заверещали и дружно накинулись на поверженных врагов. В их руках я только заметил оружие – дубинки из какого-то дерева.

Растворившийся словно на месте молодой коркамурт, вдруг снова появился рядом со мной.

– Сильный господин спас моих братьев. Мы отблагодарим. Когда придёт время.

Коркамурт поклонился ещё ниже прежнего. А мне вспомнились слова кого-то из эгрегоров, наверное, Виртуса, что эта мелюзга была способна на дар предвидения.

– Поможешь? – рассмеялся я. – Ты со своими братьями чуть не стал закуской для стаи гипносов. Как ты можешь помочь мне, эгрегору?

– Помогу, господин, как есть помогу, – уверенно и даже с долей благородства, ответил коркамурт. – Меня зовут Оги. Я приду, когда настанет время.

С этими словами коркамурт развернулся и двинулся прочь, к своим соплеменникам.

Я ещё несколько секунд смотрел ему вслед. Да, кто-то из братьев точно говорил мне, что эти существа владеют даром предвидения. Если это было так, то меня удивляло, что Великий Архитектор дал этим, прямо скажем, простейшим духам, не дав его нам, эгрегорам. Впору было не соглашаться с Книгой Знаний Справедливости, который называл наш народ избранным. Хотя умение предвидеть будущее, не помогло части карликов сохранить свою жизнь.

Убрав оружие в рюкзак, а его самого за спину, я вновь продолжил путь. Сейчас врата были прямо передо мной, и я внутренне напрягся от этого зрелища.

Врата между мирами это не врата в привычном оболочкам понимании. То есть это не створки, окованные железом, или тяжёлые дубовые двери, как те, что разделяли разные подмиры. На другом конце червоточины, застыло изображение того места, где я должен буду очутиться, едва покину тоннель между мирами.

Это было похоже на стоп-кадр на телевизоре. Грязное, чёрное небо, как короной поддерживают жирные тучи облаков. Словно корни неведомого древа, их подпирают костры пожарищ, жадно пожирая дома из кирпичей и бетона.

В Проявленном мире вечер. Но тьмы практически нет. Я вижу застывшие фигуры оболочек. По всей видимости они куда-то бегут… Или от кого-то. Я вижу на их лицах ужас. Время застыло, как и всегда в таких переходах.

Что-то случилось. Испытывая нетерпение и какое-то странное чувство беспокойства, я вступил в портал, сразу перенёсшись в Проявленный мир.

И тут на меня сразу обрушился хаос. Крики, далёкие взрывы, сотрясающие стёкла в ближайших домах. Где-то отчаянно сигналил автомобиль, словно в таком беспорядке это что-то значит. Издалека доносятся сирены, причём с разных сторон города, будто машины не могут пробиться в эту часть города.

Я стоял прямо посередине улицы, несколько минут просто пытаясь понять, что здесь происходит.

– Ну где же ты, Гает? – в отчаянии бросил я, оглядываясь вокруг.

Неужели война? Минги свёл с ума кого-то из принимающих решение, начав смертоубийство среди людей, или устроил какую-то провокацию. Нет, всё не настолько серьёзно. Я слышу отзвуки хаоса, в воздухе чувствую страх и отчаяние, но их налёт был внезапным, словно оболочки не могли понять, что происходит.