Страница 55 из 60
— Только на Морган свои байки из склепа не вываливай, — попросила я. — Дай ей свыкнуться с тем, что уже есть. Пока она на моих глазах не сотворит свое первое заклятие, как полноценная Верховная — рано о чем-то говорить.
— Да, ты права, — Диего закурил, щелкнув зажигалкой, и выдохнул облако едкого ментолового дыма. — Микаэлл бы ей заинтересовался. Он свято верил в то, что история Эхоидун реальна. Посвятил столетия изучению этих легенд...
— Микаэлл был твоим другом? — поинтересовалась я, прежде не решаясь завести беседу о бывшем ковене Диего, из которого он сбежал по неизвестным никому причинам.
— Не совсем... Микаэлл был мне почти отцом.
— Тогда почему ты ушел?
— Не хотел видеть, как он умирает, старый дурак.
Я вопросительно нахмурилась, но Диего только покачал головой.
— Микаэллу было уже триста лет, когда он нашел меня, ещё зелёного юнца. Спустя годы его магия стала увядать, как и положено, а следующий Верховный не терпел моего присутствия, считал отбросом... Микаэлл мягко попросил меня убраться из ковена, пока преемник не получил полную власть и не убрал меня сам. К тому же, Микаэллу претила мысль, что я застану его совсем немощным, а вскоре и мертвым. Его характер будто с романов о средневековых рыцарях списан... Простодушная смерть от старости — худшая смерть для такого человека, как он. В общем, я не стал отказывать старику в последней воле и ушел.
— Не жалеешь?
— Каждый чертов день, — прошептал Диего, и я проследила за тем, как сигарета в его пальцах разлетается в пыль, уничтоженная магией, чтобы не отравлять собой землю. — Но жизнь продолжается. Микаэлл бы не простил мне, не возьми я под крыло Морган. Так что я бы сделал это, даже если бы ты меня и не просила. Можешь не переживать: она в надежных руках. При ней я даже не курю, честное слово!
— Умница, — сощурилась я глумливо, и Диего вновь повеселел, заставив меня навсегда отказаться от идеи когда-либо заговаривать о его удручающем прошлом вновь. — Если бы ты еще перестал подкатывать к Коулу, было бы вообще замечательно.
— Я любвеобильный, как кролик, и такой же прелестный. Это не в моей власти, — оскалился он в улыбке, запрыгивая на крыльцо дома.
Решив, что пора нам всем заняться своими делами, я обошла дом с другой стороны и прошмыгнула через кухню на второй этаж. Проскочив мимо незапертой спальни Сэма, откуда нараспев доносился голос Зои, я почти позавидовала ей: пока мое обучение взяла на себя Тюльпана, она могла отдохнуть и присматривать за домом вместе с Сэмом и Исааком.
— Привет, Одри.
От этого голоса, низкого баритона, меня бросило в жар. Я оцепенела посреди коридора по пути в тренировочный зал, где снова упражнялись Рашель и Коул, и медленно повернулась. Гидеон стоял у цветочного вазона, с каким-то научным любопытством разглядывая еще зеленые плоды, которые дало миниатюрное апельсиновое дерево.
Каждый раз, как он заезжал проведать Коула, я пряталась точно так же, как Исаак от Рашель: бежала к озеру, чтобы закопаться в песок, или находила самый пыльный угол дома, где меня никто не мог найти. Однако рано или поздно этот момент должен был настать.
— Как дела на кленовой фабрике? — как можно дружелюбнее спросила я, неуверенно подходя поближе и попутно присматриваясь к карманам Гидеона: не торчит ли откуда-нибудь кухонный тесак или хворост, на котором он меня сожжет? — Слышала, ей угрожали закрытием.
— Все разрешилось. Кто-то из уволенных сотрудников решил отомстить и накатал заявление. Ничем, к счастью, не обоснованное, — сухо ответил он, не глядя на меня. — Слышал, как Коул тренируется. Не стал его отвлекать. Та женщина, что взяла его в ежовые руковицы... Она нездорово выглядит.
— Да, потому что она мертва. Это...
Гидеон нахмурился и прервал меня жестом руки.
— Даже знать не хочу. Если моего брата избивает труп, это еще печальнее.
Я промолчала. Похожий на Коула, как репродукция картины, такой же курчавый и высокий, но более массивный и рослый. Свветло-зеленые глаза Гидеона сливались с весенней травой, проступающей во дворе дома. Он был так же красив, как Коул, но в два раза сильнее замкнут. Поэтому я так и удивилась, услышав:
— Не против, если я останусь?
— На ужин? Конечно...
— Нет, я имею ввиду в доме. Жить, — А затем Гидеон добил меня безвозвратно: — Что нужно сделать, чтобы стать твоим атташе?
— А?
В груди заныло, будто меня ударили под дых. Гидеон посмотрел на меня в упор, а затем сделал шаг на встречу. Я же покачнулась назад, как магнит противоположного полюса.
— Как звучит клятва? — начал он без каких-либо прелюдий. — Когда ее можно принести тебе?
— Стой, погоди... Что на тебя вообще нашло? Я думала, ты убьешь меня при встрече, — забормотала я, схватившись за виски. — Ну, из-за того, что я так подставила Коула, что он ослеп и все такое...
— Да, я уже сделал это мысленно раз двести, пока ты от меня бегала. Так что я успел смириться. Можно сказать, переболел. Я понял, что это бессмысленно, и есть иной выход. Я готов стать твоим защитником, Верховная Одри из ковена Шамплейн.
Я отняла от лица руки, загородившись ими и от Гидеона, и от необходимости снова решать чужую судьбу. Найдя в себе силы встретить бесстрастный взгляд зеленых глаз, я попыталась вернуться к самому началу:
— Так, давай проясним. Из-за меня твой младший брат лишился зрения. Ты теперь вынужден мотаться туда-обратно, чтобы заботиться о нем. Ещё ты презираешь ведьм за то, что служба им погубила ваших с Коулом родителей, поэтому ты изначально и был против того, чтобы он становился атташе. А теперь ты... Хочешь того же? Быть привязанным к ведьме? На кой черт, Гидеон?! Ты же ненавидишь меня!
— Я тебя не ненавижу, — поправил меня он. — Просто ты меня раздражаешь.
— Не велика разница! Зачем посвящать всю свою жизнь той, что сидит у тебя в печенках? Где логика?
— Логика в том, что только так я смогу быть рядом с братом и принимать участие в его жизни, — выпалил Гидеон без колебаний. Похоже, он обдумывал это решение ни один день и был абсолютно в нем уверен. — Я смогу проследить за тем, чтобы с ним ничего не случилось, пока он в свою очередь следит за тобой... Как мне жить спокойно, когда он здесь, слепой, ищет способы окончательно самоубиться! Коул готов сражаться за тебя даже в кромешной темноте, понимая, что это с большой вероятностью его убьет. А что делаю в это время я? Кленовый сироп замешиваю?! Мне не переубедить Коула, но я не прощу себе, если он умрет. Пойми меня, Одри: брат — это вся моя семья. И если он решил, что без тебя эта семья не может быть полноценной, то так тому и быть.