Страница 51 из 60
— В этом и есть мой покой, Одри — быть рядом с тобой. Я не уйду, пока не буду уверена, что ты в безопасности. Однажды мы с Викторией воссоединимся. Мертвым неведома спешка. И она, и я готовы ждать ради тебя.
Рашель встала и потянула меня к дому, давая понять, что пора вернуться к остальным и продолжить то, что она начала еще до моего возвращения. К тому же, на небе снова сгущались тучи. Я не была уверена, снова ли мои эмоции влияют на погоду, или же просто март выдался таким дождливым.
— Твой атташе, Коул, — сказала Рашель, придержав передо мной дверь. — Просто ужасен!
Иного услышать я и не рассчитывала.
— Он очень старается, но ведь...
— Коул расстался со зрением, защищая тебя, — закончила она за меня Рашель, глядя на заморосивший дождь. — Это не оправдание. Ты слышала что-нибудь о Луке из рода Цао?
Я вошла в дом и отряхнулась от дождевых капель, долетевших с улицы.
— Понятия не имею, о ком ты.
— Один из первых атташе, некогда бывший охотником на ведьм, как твой Коул, — принялась рассказывать Рашель, двинувшись вглубь особняка. — Он защищал Верховного ведьмака Южно-китайского моря. Тот вел долгую войну за побережье Камбоджи с другим ковеном...
— Что? Камбоджи?! — перебила я, не сдержавшись. — Кто-то мог управляться с территорией целого моря? А я-то жаловалась на то, что территория нашего ковена огромна...
Рашель пресекла меня взглядом, и я затихла.
— Сейчас речь не об этом. Итак... Тот атташе, Лука, лишился правого глаза в одной из схваток, а через пару лет и левой руки, которая, кстати, у него была ведущей. Ему пришлось заново учиться держать меч... Но однажды он потерял и второй глаз.
— И что потом?
— Лука остался предан своему Верховному. Служил верой и правдой, как прежде.
— Каким образом? Без зрения ведь...
— Остается слух, — Рашель повернулась ко мне и тронула пальцами свое ухо. — А ещё есть охотничьи инстинкты, которые люди зовут интуицией. Лука прожил до семидесяти лет, что было невероятно по меркам семнадцатого века, и во главе армии отбил Камбоджу для своего господина. Вот, на что способны сила духа и любовь, Одри. А у Коула и то, и другое в избытке. У него есть фактура, из которой можно слепить сносного защитника, но работы предстоит еще много.
В груди затлела надежда. Я не стала распространяться о том, что делаю ставку на Морган, которая, возможно, когда-то сможет вернуть Коулу зрение. Для этого потребуется много времени и упражнений, а уметь постоять за себя Коулу было нужно уже сейчас. Поэтому я лишь затрепетала от предвкушения и воодушевленно спросила:
— Значит, ты научишь его?
— Для этого я и здесь, — ответила Рашель, поднеся пальцы к огню в камине, который, однако, все равно не мог согреть ее мертвую плоть. — А еще за этим, чтобы сказать тебе: разберись с собою, пока не поздно.
Ее палец с длинным фиолетовым ногтем указал на мои руки. Я потерла их, прежде заставляя забыть себя о зуде и черноте в них: на это просто не было времени. Но Рашель говорила серьезно. Она никогда не давала мне советов и инструкций: просто велела что-то сделать — и я делала. В этом заключалась ее лучшая помощь, какую она только могла мне оказать.
Я задумчиво кивнула, мысленно давая ей обещание.
— Отлично. Тогда возьмусь за Коула прямо сейчас, а тебе советую приступить к освоению следующих даров. Диего пока не сможет обучить тебя некромантии, — все его силы сейчас сосредоточены на мне, — так что отправляйся к Тюльпане. Эта ведьма многое знает, как и ее мать, но доверять ей по-прежнему не стоит.
Рашель развернулась на подошве мягких замшевых ботинок, в которых ее поступь была совершенно беззвучна, но я остановила ее, понимая, что вопросов в голове слишком много, а времени, по словам Диего, практически нет:
— Ты знала о Ферн?
Рашель застопорилась, и эта пауза все расставила по своим местам.
— О том, что она жива? — уточнила она, оборачиваясь. — Нет.
— А о том, что моя мама родила Марку Сайферу ребенка?
— Да, она упоминала об этом. У меня были лишь догадки, что это может быть как-то связано... — Она поджала губы, со смесью отвращения и тоски оглядывая холл, где на перилах когда-то висел мой задушенный брат, а вся лестница и полы были залиты родной мне кровью. — Когда Джулиан сделал то, что сделал, было и так понятно, что он не смог бы справиться со всем ковеном в одиночку. Сестры твоей мамы тоже были сильными ведьмами... Чего стоила одна тетушка Клара! У пятнадцатилетнего мальчишки кишка тонка для такого. Он был слишком силён... Даже для меня. Я не знала, откуда это, кто за ним стоит. Грешила на Аврору, но... Вечно забываю, что самые безумные догадки зачастую самые правильные.
Она замолчала, на миг призадумавшись и уставившись куда-то в окно, по которому барабанил весенний дождь. Но затем, стряхнув с себя горькие воспоминания, как гусь воду, поспешила наверх на поиски Коула, бросив напоследок:
— Не думай о Ферн сейчас. Ты никогда не предскажешь ее следующий шаг, пока она не переоценит свои силы и сама не просчитается. Лучше сконцентрируйся на развитии — своём и ковена.
Рашель была права, поэтому, проводив ее взглядом, я двинулась в комнату к Тюльпане и занялась тем, чем положено — начала учиться.
И дни потянулись своим чередом. Тюльпана безрадостно восприняла новость о том, что ей придётся помогать мне не только с шепчущей главой и остальными дарами, но и с принятием себя. Ее ответ звучал примерно как: «Психотерапия не по моей части. Обратись к специалисту». Однако я была благодарна и тому, что она разжевывала мне каждое из заклятий, одно за другим. В главе ментальности я перешла от создания иллюзий к чтению и внушению мыслей, а после перехода к главе метаморфоза вдруг увидела ночью сон, в котором штурмую лес в поисках мелкой дичи и карабкаюсь по деревьям.
— Неосознанное оборотничество, — подытожила Тюльпана на утро, когда я вошла в ее комнату в изодранной ночной рубашке и с грязью под сломанными ногтями. — Поздравляю с высшей формой второго дара! Осталось только научиться это контролировать. Ты же не хочешь, чтобы Коул однажды проснулся в постели с норкой, да?