Страница 44 из 60
— Я уже готова, — заявила она вдруг, схватив их в охапку.
— Эм-м... Уверена?
Морган потрясла передо мной рюкзаком, куда быстро запихала свои сокровища, включая сборник со страшными историями — похоже, в большем она не нуждалась. Даже Библия осталась лежать на столе, уже не говоря о ее гардеробе.
— Ну, как скажешь, — пожала плечами я. — Тогда идем и поговорим с твоими родителями, а затем...
— Нет! — вскрикнула Морган, и дверь сама по себе захлопнулась у меня перед носом, едва я подошла к ней. — Пожалуйста, не надо! Давайте... просто уйдем. Без объяснений.
— Я могу наложить на них чары, — предложила я в качестве компромисса. — Чтобы они думали, будто ты гостишь у бабушки или отправилась в интернат, а тем временем...
Морган остановила меня покачиванием головы и почти стыдливо призналась:
— Не надо. Я хочу, чтобы они знали, что я ушла. Чтобы гадали, почему я это сделала. Я ведь не зло, — Она поднесла руки к лицу, разглядывая свои пальцы, будто они были в чем-то испачканы. — Не зло...
Я промолчала, мысленно поставив галочку напротив пункта «Помочь Морган потравить тараканов в голове», и вышла из комнаты, жестом велев ей держаться сзади.
Что же, это будет не просто.
— Мистер и миссис Гудвилл, есть разговор...
Внизу слышался смех, но он мгновенно утих, стоило нам с Морган показаться на лестнице. Она ютилась за моей спиной, прижимая к груди рюкзак и попутно обматываясь теплым шарфом.
— Что, вот так просто? — удивилась Тюльпана, держа в руке стакан молока. Похоже, она ни капельки не верила в то, что у меня получится. — Круть! Должно быть, вы действительно допекли свою дочь, раз она готова бежать от вас с первыми встречными тетками. Ладно, нам же лучше. Поехали из этого клоповника!
— Что происходит? — наконец-то подал голос Виктор, отодвигая стул, когда Тюльпана схватила с тарелки последнюю картофелину и засобиралась. — Морган, ты куда это собралась?!
— Она уезжает с нами, — ответила я как можно спокойнее, возникнув между Виктором и Морган непреодолимым препятствием. — Считайте, что я из органов опеки.
— Вы не имеете права! — От пронзительного вопля Агаты, кажется, даже задребезжали стекла. — Морган, сейчас же отойди от них!
Я бросила взгляд на девочку, но та выглядела непоколебимо, хоть и не осмеливалась посмотреть на родителей. Их кидало из жара в холод: щеки Виктора то лихорадочно багровели, то теряли всякий цвет. Он протянул мускулистую руку к Морган, но та отпрянула от нее, придвигаясь к двери.
— Извини, папа.
— Морган, ты ведь даже не знаешь их... Куда ты пойдешь?!
— Неважно куда, лишь бы не оставаться здесь. Я не хочу больше так жить! — воскликнула она, проглотив отчаяние. — И случайно навредить вам или кому-то еще не хочу тоже. Дедушка говорил доверять своей интуиции... Он сказал, однажды я встречу кого-то, кто мне все объяснит...
— Этот безумный старик?! — взревел Виктор. — Он был болен, Морган! А болезнь извращает разум. Он не понимал, что несет...
— Нет, папа, это ты не понимаешь! Дедушка теперь в порядке. Мы общались неделю назад...
— Ох, — Виктор схватился за голову. — Снова ты за свое. Это все бесы... Миражи! Дедушка теперь в лучшем месте, Морган. Он не мог говорить с тобой!
Она поджала губы, засомневавшись, но снова выпрямила спину.
— Я знаю, что правда, а что нет. Я вернусь, папа, обещаю! Мне просто нужно время, чтобы понять...
— Нет, можешь не возвращаться, если сейчас переступишь порог! — предупредила Агата сквозь зубы, и прежде равнодушная Тюльпана вдруг вышла из себя.
Один щелчок пальцами — и рот Агаты стянуло невидимой пленкой, будто бы губы залепило клеем. Глаза ее раскрылись от ужаса, она замычала, неистово замахала руками, как курица. Морган ахнула, а затем вдруг... хихикнула.
— Жди на крыльце, — велела я ей серьезно, толкнув к двери, когда Виктор закричал при виде Агаты. — А ты, Тюльпана, прекрати этот цирк!
— Развлекаюсь, как могу, — ответила та, и мне пришлось притвориться, что я готова напасть на нее, чтобы она щелкнула пальцами снова. — Вот же зануда! Ладно. Эта дамочка ведь по-другому бы не заткнулась.
Губы Агаты наконец разжались, и она жадно глотнула воздух, щупая свой рот, который уже успела расковырять ногтями до крови. Глаза ее налились, и вся она покрылась потом от шеи до лба, пошатнувшись и опрокинув с кухонного стола сервиз.
— Боже милостивый! — вскричала Агата, бросаясь к мужу, уже снявшему с камина ружье. — Мы привели Дьявола в наш дом!
— О нет, милая, — снисходительно улыбнулась ей Тюльпана. — Я гораздо хуже Дьявола.
— Отойди, Агата! — крикнул Виктор и вздернул дуло ружья, наставляя его прямиком на нас.
Даже когда он взвел курок, Тюльпана не отвела от его лица потемневших, вновь аметистовых глаз. Храня на губах ту же фальшивую улыбку, она очертила пальцем полукруг в воздухе, будто переводила стрелки часов.
— Виктор... Что ты делаешь?
Ружье, ведомое ее желанием, медленно повернулась следом за пальцем Тюльпаны и уперлось Агате в грудь.
— Я не могу... — выдавил он, заскрежетав зубами и брыкаясь изо всех сил, буквально бодаясь с магией Тюльпаны, которая дергала его за ниточки, как шарнирную куклу. Он упирался ногами в пол, но против воли его тянуло ближе к жене. На руках вздулись зеленые вены. Виктор рычал, силясь опустить ружье, пока Агата закрывала лицо руками, пятясь к камину.
— Знавала я таких, как вы. Послушное стадо овец, воспевающие свою добродетель, хотя она ничто иное, как еще один порок. Благотворители, помощники приюта, сиделки и учителя воскресных школ... Вы всегда выбираете места, где живут те, кто слабее вас, кто не может дать отпор вашему «воспитанию». Стекаетесь туда, как акулы на свежую кровь, — шипела Тюльпана, и это было что-то настолько личное, что мне было не понять, о чем она говорит. — Но посмотрите, что с вами сейчас... Как легко я, шлюха демонов и сатанинское отродье, управляю вами двумя. Для этого мне даже не нужна Библия в руках, как вашему пастырю. Ну и где же сейчас ваш Бог? Почему он не спасет вас от меня?.. Бам!