Ковен заблудших ведьм

Я плотно закрыла дверь. Разваливающийся стул, прислоненный к подоконнику, чуть не надломился под моим весом.

Морган разложила на столе какие-то металлические скобы, нитки и раствор перекиси. Пока она возилась с этим, попутно заглядывая под мой пластырь и решая, что делать с раной, я молчала, позволяя ей привыкнуть ко мне.

— Вы хотите, чтобы я зашила? Предупреждаю, будет больно...

— Нет, я хочу, чтобы ты поговорила со мной.

Губы у Морган были пухлые, а форма напоминала сердечко, но они почти съедали друг друга, когда она сжимала их.

— Простите меня.

Пришел мой черед удивляться.

— За что?

— За то, что... наслала на вас тех птиц, — Она принялась нервно растирать запястья, и я увидела странные плоские шрамы, покрывающие ее кожу до сгибов локтей. Но Морган быстро одернула рукава и указала пальцем на мою рассеченную бровь. — Это они сделали?

— Нет, не они, — поспешила утешить ее я, и грудь Морган приподнялась в облегченном вздохе.

— Я все равно не хотела, чтобы те птицы причиняли вам вред. Обычно прилетает всего пара штук, просто отвлечь внимание, когда Томми с Ребеккой нападают...

— Подожди, ты позвала их осознанно? — Очевидно, это прозвучало как упрек, хотя я лишь пала жертвой своего любопытства. Ведь ведьма вне ковена, какой бы сильной она не была, не способна использовать такую магию намеренно, никогда ей не учась. А оттого следом у меня вырвалось: — Как?

— Наверно, ребята сильно разозлили меня, когда сожгли фотографии, — пробормотала Морган сконфуженно, сделав вид, что увлечена разводами на оконном стекле. — Я едва сдержалась, чтобы не сорваться на них, а потом появились вы, и весь этот разговор...

— Как давно ты умеешь призывать птиц?

— О, — Морган будто бы на миг просияла от моего вопроса и застенчиво улыбнулась. — Я на самом деле много чего умею.

— Например?

Морган осела на кровать, крепко задумавшись.

— Ну... Иногда мне снятся вещие сны, а порой я притягиваю к себе предмет силой мысли, если не могу до него дотянуться. Как книги на верхней полке в библиотеки, — Она хихикнула, видимо, вспомнив какой-то забавный случай. — А месяц назад я поняла, что слышу...

— Что слышишь?

— Мысли одноклассников. Как они смеются надо мной, хотя их губы не двигаются... А однажды я фантазировала о том, какого это — быть самой популярной девочкой в классе, Ребеккой. Подошла к зеркалу и увидела вместо себя ее. Это длилось всего несколько секунд, но... Мне точно не померещилось! Звучит безумно, знаю, но и это еще не все. Неделю назад я видела на кладбище мистера Джонсона, хотя он умер этой осенью от инфаркта.

Морган говорила и говорила, выкладывая всю свою подноготную, как на духу — видимо, она впервые за жизнь открылась кому-то, а на душе у нее накипело очень многое. Я внимательно слушала ее, по-умному кивая головой, и не знала, как умерить свое сердцебиение.

— Что на счет стихий? — Я откинулась на спинку стула и завела назад руки, принявшись загибать пальцы. — Ты когда-нибудь поджигала что-нибудь? Или, допустим, замечала, что меняешь направление ручья?..

Морган смутилась и мялась почти с минуту, раздумывая, рассказывать мне это или нет.

— Однажды в школе случился пожар. Загорелся кабинет директора и... Никто не знает, что это была я. Меня тогда вызвали и оставили наедине с телефоном, чтобы я поговорила с родителями. Это было срочно... Дедушка умер в тот день. Он очень любил меня, а я его. И я почему-то так разозлилась... Из-за того, что он оставил меня один на один с ними всеми.

Я загнула следующий палец, — шестой, — и тело захлестнула волна мурашек.

Стихии, метаморфоз, психокинез, ментальность, прорицание, некромантия.

Как это возможно?

— Ты никогда не находила какую-нибудь... книгу со странными текстами? — осторожно спросила я, и Морган затрясла головой. — Тогда как ты поняла, что можешь делать все это?

— Не знаю. Само собой получилось. Со временем я научилась контролировать это... более-менее. Могу поговорить с дедушкой у его могильной плиты, если меня снова накажут дома или обидят в школе. Могу подслушать, какие ответы правильные по тесту на алгебре, и всякое такое. Достаточно просто захотеть, и оно случается. А еще я могу вот так.

Морган встала и в два шага очутилась возле меня. Ее крошечная ладонь легла мне на лоб, и по вискам ударило тепло, но не острое, как от удара или магии Тюльпаны. Тепло это было шелковым, убаюкивающим, будто меня обернули в шерстяное покрывало. Оно избавило меня от головной боли, как и от раны, которая заживала бы еще пару недель.

Когда я приложила пальцы к брови и очертила ее, ища хотя бы след от пореза, то нащупала лишь гладкую кожу.

Исцеление.

Я загнула седьмой палец.

— Ты та, кого я искала, Морган.

Она улыбнулась мне, но быстро омрачнела вновь.

— Вы сказали, что я как фея Моргана... — прошептала Морган, отступив. — Ведьма. Но разве ведьмы не зло?

Брови у меня взлетели вверх — как хорошо, что она залечила мне лицо, иначе это изумление аукнулось бы адской болью! Перестав сдерживаться и терпеть, я фыркнула, забарабанив пальцами по стулу.

— Вовсе нет! Ведьмы не имеют ничего общего с Дьяволом. Люди всегда боятся того, чего не понимают, вот и напридумывали небылицы, чтобы оправдать собственные зверства, которые учиняли над нами из зависти и страха. Магия врожденная, и никто не заключает никаких сделок в обмен на нее.

— Значит, вы тоже ведьма? И умеете все то же, что умею я?

— Да, верно.

— Все ведьмы умеют? — уточнила она, и я закусила губу.

— Нет, далеко не все. Единицы. Но ты можешь гораздо больше, и я способна научить тебя этому, если захочешь.

Морган запнулась и ответила так тихо, что я едва расслышала:

— Церковь... То есть, родители говорят, что я не должна пользоваться этими дарами. Что я должна молиться, и они уйдут. Это дьявольское искушение, испытание, которое я должна пройти, чтобы не попасть в ад.