Страница 14 из 44
Огонь, (метафора солнца). Вода, (метафора земли). Электромагнитное поле, (метафора Вселенной). Вот «три кита» от физики мира, на которых основывается то, что мы называем ощущаемой жизнью. Вот то, что является основой всего «живого». Вот то, что в определённом сбалансированном состоянии, даёт нам ощущение собственного существования, ощущение продолжительности этого существования, а значит ощущения самой жизни. Не существуй вселенского электромагнетизма, – не существовало бы формы. Не существуй огня, – и всё застыло бы в вечном анабиозе. Не существуй воды, – никогда не возник бы тот баланс энергий, который мы называем жизнью. И на самом деле неважно углерод или кремний служит здесь фундаментом, важно, что является основанием самого движения.
Форму и упорядочивание всех процессов, нам обеспечивает сбалансированный синтез этих стихий. Как огня, так и воды, и в равной с ними степени, то невидимое и не осязаемое почти метафизическое электромагнитное поле, которое образуется в результате столкновения глубинных стихий существенного. Это поле, являясь самой утончённой и агрессивной формой материи, контролирует всякий синтез, выстраивая на полях феноменального, всевозможные формы бытия. Хотя не в меньшей степени огонь и вода, в своей сакральной сути являются такими же почти метафизическими стихиями, как и электромагнитное поле.
«Храм стужи и огня» – так я называю жизнь. В каждом из нас, по сути, живёт огонь и стужа, – синтезированные и воплощённые в нечто созерцаемое, в нечто мыслимое. Огонь и стужа – определяющие все факторы разгона и торможения, в сбалансированных системах пребывания. И благодаря столкновению холода и тепла, благодаря их единению в некий «синтез противостояний» без всякой возможности слиться в нечто единое, образуется всё, так называемое «живое», как, собственно, и всё объективное.
Самый простой и наглядный пример этого сакрального явления в феноменальном мире природы, это тот синтез тепла и холода образующий из, казалось бы, ничего, – некий «живой организм», со своим телом и своей непонятной нам волей. Я имею в виду Циклон, тайфун, ураган или Смерч. Где столкновение стихий тепла и холода образуют некий «организм», который живёт своим присущим только ему, образом. Он олицетворяет собой всю архитектонику динамических процессов, свойственным всяким «живым структурам», и всяким так называемым системам, – разнообразным конгломеративным субстанциям.
Материя
Камень, вода, огонь, свет, электромагнитное поле, – в сущности своей, одна и та же материя, только в разных формах пребывания, с различными модификационными характерами. Это знает теперь всякий. Разделение общей природы на материю, и силы природы, которые якобы заставляют двигаться эту материю, в умах старых философов исходило из относительно недостаточной осведомлённости в отношении самой материальной субстанциональности, её эквивалентной амбивалентной основательности. Осведомлённости, которую имеет теперешняя наука. Здесь, как и всюду срабатывал тот же механизм нашего дуалистического осмысления внешнего мира, который всегда являлся причиной деления мира на всевозможные парадигмы, и в частности на «живое» и «неживое». То есть на самом деле, по моему глубокому убеждению, вся материальность изначально была грубой. Но «утончаясь», (образно говоря), усложняясь и дифференцируясь, она становиться более мобильной, более агрессивной, и начинает необходимо оказывать воздействие на более инертную, более стабильную материю, на свою основу, что вызывает чувство доминирования, и генеративного воздействия. И вот уже есть «погонщик», и есть «верблюды». Но появились бы эти «погонщики» и «верблюды», не будь утончения материи, и как следствия появления агрессивной доминанты, в которой сила стала определяться не грубой инертностью, но прежде всего упорядоченной динамичностью, слаженной гармонией, – то, что мы с лёгкой руки называем волей, совершенно не вдумываясь и не понимая сути этого явления.
Так и в контексте «живого» и «неживого». Так называемое «неживое», – утончаясь и форматируясь, паритетно согласовываясь в себе, тем самым становясь упорядоченной на определённый лад системой, то есть, приобретая преимущества пред хаосом внешнего мира, превращалась в нечто доминирующее, нечто повелевающее, нечто устанавливающее свою власть. И при определённой упорядоченности агрегата собственной субстанциональности, продуцирующей субъективно-объективную парадигму воли, тем самым образует собственный алгоритм совершенствования, абстрагируется и определяет себя живым.
«Живое» и «неживое», – это две плоскости нашего воззрения, две плоскости амбивалентного восприятия одного и того же природного явления, с одним и тем же модальным проблематическим механизмом, в котором антиномия «живого» выступает лишь как осознаваемая функциональная упорядоченная организованность, против относительного хаоса и инертности «неживого». Точно также как силы природы и материя, имеющие в нашем представление различные основания, на самом деле есть одно и тоже. Но в силу доминанты более «агрессивной субстанциональности» одной и той же материи, одна из них идентифицируется и воплощается в некий авангард, и определяет себя как генератор и причина всех движений второй.
Кто более агрессивен, – тот «погонщик». Кто более инертен, тот «стадо». Кто наиболее упорядочен и организован тот доминанта, кто менее организован и упорядочен тот – угнетаемый. Кто мыслит, – тот обозначает и определяет всё вокруг. Ибо мысль есть самое тонкое, упорядоченное и самое агрессивное состояние материи. И как в первом воззрении то, что одно состояние материи оказывает воздействие на другое, на самом деле вопрос лишь тонкости и грубости, а значит, вопрос лишь активности и пассивности, так во втором, – способность оценивать внешний мир и определять, вопрос лишь собственной относительной упорядоченности и соответствующей агрессивности сложившегося ноумена, и его доминанты, и вытекающей из этого – воли к власти, с её обязательными атрибутами оценки.
Энергия (материя) находясь в более «тонком», а главное упорядоченном в своей динамике состоянии, а значит, более активном бытии, естественным образом сталкиваясь с более «грубой» формой, относительно менее упорядоченно-организованной, оказывает воздействие на её пассивность, и стремится только к одному = упорядочить и организовать её на свой собственный лад. Всякая сила в первую очередь, есть вопрос организованной упорядоченности, вопрос гармоничной слаженности и хаоса, и уже потом массивности и агрессивности.
И отношения эти, составляют основу всего сущего, всех взаимоотношений в мире, всех коллизий и перипетий, всех мелких и крупных глобальных взаимоотношений. Столкновение и отторжение, слияние и поглощение, взрыв, синтез, и т.д. – всё определяется пассивностью и активностью одной и той же энергии (материи), форм её сцепления, и характера высвобождения в уже сформированном агрегате или органоиде. И наша «сакральная живость», на самом деле есть лишь тот же алгоритм взаимоотношение пассивности и активности, взаимоотношение внутренних скоростей, и их целокупного отношения к формам внешних движений. А главное, вопрос оценки общей упорядоченности как в отношении друг друга наблюдаемых объектов, так и этих объектов по отношению к себе.
Конечно же в обобщённом доминировании, в противостоянии различных субстанций, активность и пассивность это некое «временн`ое составляющее» их жизнедеятельности. И, конечно же, в этом процессе играет не маловажную роль «пространственная составляющая», воплощением которой служит массивность противостоящих друг другу стихий. Особенно локально, – непосредственно в отдельных системах. Массивность, – как противовес агрессивности. А в сути своей метафора противостояния сил времени, и сил пространства, в глобальном «Макрокинезе существенного».