Страница 27 из 57
Рональд схватил Сэма за воротник и уже хотел отбросить прочь, но нет — Сэм сам схватил того и, собрав все силы, рывком дёрнул в сторону, буквально сталкивая телом Уэйна всех остальных прочь. Я успел отпрыгнуть. Энтони и Теккейт повалились друг на друга.
— Не позволю! — вскричал тот.
Однако Уэйн был другого мнения, и как только смог крепко встать на ноги — тут же вдарил лбом по носу противника, а затем, схватив одной рукой за ворот, начал второй наносить удары.
Эхо разлеталось по всей церкви. «Не позволю!» — всё кричал Сэмюель всякий раз, когда его челюсть встречала кулак Рона. Даниель всё ещё крепко спал — мертвецки крепким, я бы тогда сказал, сном. Смит и Теккейт просто отошли в сторону, боясь встревать в конфликт, а я… я лишь стоял и смотрел, как вдруг услышал те самые слова, звучащие в моей голове: «Ты же солдат, мать мою за ногу! — он сказал это так, будто бы сам старина Филлипс стоял передо мной и отчитывал. — Ты же солдат!» — но… что за солдатом таким я был? Смотрел за тем, как избивают одного невиновного, потому что хотел, чтобы убили другого. Более того: каким напарником я тогда был?! Нет… Я был бы трусом, ничего не сделай в тот момент. Даже больше — я бы был предателем.
— Не позв!..
Очередное эхо от удара разнеслось по помещению, но на сей раз вместо того, чтобы получить тот самый удар, мой напарник просто упал на пол. Оглянувшись, он увидел, как рядом с ним, держась за ухо, распластался его противник — Рональд, а над ним, сжимая кулак одной руки и протягивая другую, стоял я.
— Вставай.
Да, то, что лежало на скамье, точно не могло быть Даниелем. Все мои инстинкты, все чувства говорили о том, что он не мог им быть. Но… если я был неправ? Да и… давала ли моя правота… или общая — плевать… Было ли у нас право его убивать?
Как только поднялся Сэм — я подал руку Уэйну. Не нужно было заводить себе врагов. Мы не должны были стать ими тогда, когда весь мир был против нас. Да и… какой ценой? На них обоих было больно смотреть: ссадины, синяки, разбитые челюсти, губы и переносицы. «Команда», — в этом слове было много всего. Слишком много, чтобы мы в тот момент ему соответствовали.
— Что будешь делать? — спросил Смит издали.
И действительно: остановив обоих, я перенял лидерство на себя. В тот момент больше не могло быть того, кто отдавал бы мне приказы, потому что именно я стал тем человеком. Взглянув на Даниеля, на его иссохшее, бледное и слабое тело, я абсолютно растерялся и не знал, что делать. Он не мог продолжить с нами путь. Но он не должен был бы там умереть.
— Оставим его здесь.
Кажется, я мог спиной ощущать те возражения, что должны были огромным снежным комом посыпаться мне на голову — ни первых, ни вторых наверняка не устраивал такой расклад, но за моей спиной была лишь тишина. Если он был мёртвым — глупо было давать ему шанс восстановить силы и, возможно, стать духом. Если он был живым — нужно было бы тащить его за собой, пока он не проснулся бы, кормить, поить и, главное, спрашивать. Да, я действительно ощущал очень много возмущения, очень много противоречий за моей спиной, но и знал, что лучшего плана, лучшего компромисса не было ни у кого.
— Выберем дом поцелее и понадёжнее. Запрём двери, закроем окна и оставим немного провизии.
— Хера с два я отдам ему!..
— Не обсуждается, — обернулся я на Рональда. — Или ты смог бы сказать то же самое, будь он в сознании? Не пользуйся чужой слабостью.
— Я не!.. — он окинул всех взглядом и, оскалившись, опустил голову. — Хер с вами… Но потом не нойте, что еды не хватает!
Поступили ровно так, как и планировали — занеся Дэна в один из домов, мы оставили ему еды и воды и зашторили окна. Возможно, это и было убийством — оставлять его там. Но с равной степенью то же самое было и пощадой, учитывая то, какой исход его мог ожидать. Стараясь не оборачиваться назад, мы ушли, оставив право случайности решать судьбу живого человека.
***
Лес был более неприветлив, чем раньше. За хрустящими под ногами иголками и ветвями всё время слышались странные хрипы; прерывистые, нездоровые стоны; скрип и шорох деревьев от чьих-то когтей. И туман — он тоже был куда более неприветлив, чем раньше. Раньше всё, что нас могло ожидать в нём — голодная смерть и медведь, а тогда… тогда уже никто до конца не был уверен, что в нём могло быть.
— Не отставайте, — донёсся голос Рональда из-за пелены. — Пойдём прямо на чёртов запад. Так же, как и пришли.
— Какого чёрта, геолог? — голос Смита слышался примерно на таком же расстоянии. — Такой крюк займёт у нас ещё несколько миль, если не целый десяток.
Кажется, тогда я и начал понимать, почему некоторые люди сходили с ума во время паники. Подумать только: ещё несколько минут назад мы обсуждали то, стоит ли нам убивать человека, до этого — спасали свои жизни от призраков-иллюзий, а потом вновь шли по тем самым лесам, зная, что в любой момент нас может настигнуть смерть, но думая лишь о том, куда нам стоит идти на том пути. Действительно — то было безумие.
— Помните ту грёбаную деревушку, где мы остановились? Ещё до того, как пересечь речку? — я крикнул, что помню. — На горе, что у этого треклятого села, должна быть мобильная связь.
— Ах, да — ты же…
— Верно — я помню, что там должно ловить. По картам, по крайней мере.
Через несколько секунд мы с Сэмом нагнали идущих впереди. Вернее, они остановились, чтобы подождать нас, и мы пошли вровень, обсуждая ситуацию.
— Потому что, — продолжил Рон, — если всё дело в тумане, если он действительно позволяет призракам…
— Кайана, — ответом на моё предположение служил утвердительный кивок.
— С другой стороны, — вклинился Смит, — если мы не будем пытаться зазря играть в альтруизм, а сразу пойдём в город — будет больше шансов…
— Поздно. Помнишь утро перед отъездом? — взглянул я на того. — Туман уже в Кайана.
— Тогда куда предлагаешь нам идти, Фогг?
— Всё ещё в город. Но сначала — разведаем. Попробуем позвонить как туда, так и в службы спасения, в армию. Крюк даже в десять миль — это всего три часа времени, а риск идти на разведанную территорию станет несравнимо меньше, — почти все утвердили моё предложение; все, кроме одного. — Что думаешь, Сэм?
— Я?.. — он всё ещё молчал с перепалки в церкви, держась за синяк на скуле. — Я всё ещё поверить не могу, что мы его там оставили…
Мы переглянулись между собой и, не сказав ни слова, пошли дальше. Сэм… Чёртов Сэм… Он же понимал, что это решение не было простым. Должен был понимать, чёрт возьми! Но нет — он всё давил мне на совесть, всё думал, будто для меня это было так просто — оставить человека. Может, это было и решено мною быстро, но… промедление всё равно ничего бы не дало, а решение не изменилось бы. Мой психотерапевт на одном из наших сеансов упоминал, что мозг, на самом деле, принимает решения за доли секунды — всё остальное время мы просто пытаемся нивелировать те контраргументы, что возникают у нас в голове. Посмотрев на Даниеля тогда… я сразу понял, каким будет мой выбор. Смысл мне было медлить? Чтобы быть человечнее? Чтобы казаться человечнее?
— Мне не нравится этот шум, — прошептал Смит, идущий рядом со мной.
— Как и деревья у деревни?
— Именно, Фогг. Геолог спросил, видел ли я что-то, когда мы вышли с ним на охоту. Получается, он тоже видел. А ещё раз сказал, что говорил с тобой — получается, что и ты в курсе. Ты спрашивал и своего напарника, верно?
— Верно.
— И что он ска?.. Чёрт, — он на секунду обернулся и тут же завёл локон светлых волос за ухо, пытаясь скрыть оскал.
— В чём дело? Ты?..
И тогда до меня дошло: всякий раз, когда он просил поторопиться или жаловался на «деревья» — он тоже видел. Причём, судя по всему, видел ближе, чем все мы, вместе взятые. У человека должен присутствовать страх — это инстинкт, но Смит… Его спокойствие пугало и потрясало одновременно.
— Почему ты так спокоен? — вопрос, зудящий мои мысли, сам сорвался у меня с языка.
— Страх не продлит мне жизнь, — хрипло ответил он. — И проще с ним тоже не станет. Так что лучше я останусь спокойным, Фогг.