Туман гор Кайана

— Сука! — прокричал Рон, сделав два шага ровно.

Совершив выпад и почти раскинувшись на полу, я успел ухватить того за ногу так крепко, как мог себе позволить. Парень дёрнулся от неожиданности и тут же, повинуясь инерции, упал на пол вперёд себя. Поднявшись и подтянув его к себе под ноги, я вновь попытался вернуться к предыдущему плану — ни к чему было драться, так что нужно было просто его обездвижить. Но нет. Конечно же, нет.

Развернувшись на спину, он тут же ударил мне по одной из ног, выбивая меня на колени, а затем — тыльной стороной ладони по челюсти, не забывая поворачивать корпус при ударе. Понятия не имею, кем был тот парень до того, как стать заучкой в очках, или кем был параллельно с этим, но удар у него был поставлен очень хорошо. По крайней мере, для гражданского.

Меня перекосило в сторону, и я буквально чувствовал, как наклонялось моё тело, чтобы упасть. К счастью, неконтролируемая ярость Рональда заставила его нанести ещё один удар — его-то я и перехватил. Отведя кулак в сторону, я обхватил его локоть с наружной стороны и, прижав к груди, полностью заблокировал ему возможность бить справа. Впрочем, ненадолго.

Схватив мою ладонь левой, он рывком высвободился и вновь ударил меня по лицу. «Нельзя его калечить, — голос в голове говорил всё тише. — Нельзя его…» — обхватив ворот моей куртки обеими руками, Уэйн попытался сбросить меня прочь. Мой взгляд устремился вперёд. Отчётливое осознание того, что если бы я тогда позволил ему добежать, то ни один из членов нашей команды не смог бы остановить его месть, грело мою ярость — не хотелось терять шанс и, возможно, умереть из-за чьей-то слепой глупости.

«К чёрту!» — заведя свои руки снизу, я разбил его хватку в стороны, вследствие чего его торс открылся для ударов. Однако, вместо этого, я сам обхватил его воротник и, потянув на себя, вдарил со всей силы лбом по его носу. Ещё раз. И ещё раз. После третьего удара Рон уже не пытался подниматься или бежать — просто валялся на полу, сдерживая кровь.

— Ф-ка!.. — обхватил он разбитую переносицу.

— Он нам нужен живым!

Один удар точно пришёлся на лоб — свежий синяк у правой брови всеми силами свидетельствовал о том. Но с другой стороны, судя из точечной боли у меня на лбу и тому, что я видел… третий удар пришёлся по оправе очков.

— Отвали! Отъебись от меня! — вновь попытался вырваться тот, лишь немного отдышавшись; безуспешно. — Да ты хоть помнишь, кто это?! Ты хоть представляешь?!

— Без него шансы умереть выше, — наступил я коленом ему на грудь.

— Ублюдок! Просто эгоистичный ублюдок! Я бы посмотрел на тебя, если бы!..

— Если бы что? Мёртвым плевать на твою месть, — тот, схватившись за моё колено, перестал сопротивляться и уставился на меня. — Мёртвым в принципе плевать.

Секунда, другая. Кроваво-красный румянец начал медленно спадать с лица парня, кулаки, сжатые моей хваткой — разжиматься, зубы — переставать скрипеть.

— Отпусти меня, — тон того стал более менее спокойным, впрочем, доверия от этого не прибавилось.

— Если попытаешься сделать хоть что-то…

— Да понял я! Отпусти.

Он легчайшим движением сбил меня с себя и, поднявшись, медленным шагом направился к Теку.

— Спокойно, — обернулся он на меня. — Нож всё равно отлетел хрен пойми, куда.

Поправив куртку, он обхватил нос и, пошатываясь, зашагал вперёд. Теккейка привели в чувства, в том не было сомнений — на его бледном, как сам туман, лице проступал чистый страх от одного взгляда на того, кто на него шёл.

Сэм и Энтони инстинктивно переглянулись между собой. Оба, попытавшись закрыть собой парнишку, потерпели оглушительную неудачу — Рональд одним толчком растолкнул обоих в стороны и тут же, широко шагнув, схватил Теккейта за шиворот.

— А теперь слушай сюда, мелкий кусок дерьма!

Он выдернул того к входной двери и, буквально, вбросил внутрь. Распластавшись на полу, парень попятился назад, нелепо перебирая руками, а Уэйн, глубоко дыша, словно зверь, лишь твёрдым шагом ступил внутрь.

— Плевал я на то, какие были у тебя мотивы, — он шагал нарочито медленно, перекрывая собою свет, идущий снаружи, и говорил нарочито низко, — плевал на то, что ты там пережил; плевал, что будет с тобой дальше или что есть сейчас. Ты поведешь нас отсюда! — он смахнул с носа кровь на пол, не прекращая идти, — Выведешь к Кайана, а затем… — он обернулся на нас и оскалился. — А затем я собственноручно потащу тебя за шкирку в полицию, а оттуда — в зал суда, в тюрьму, где ты проведешь всю свою оставшуюся никчёмную жизнь!

— Хрена, он даёт, — шепнул мне Сэм.

— А если… Если, — подчеркнул он, — ты попытаешься строить из себя мстителя, подумаешь завести нас глубоко в лес и умереть благородной смертью, то я гарантирую тебе… Я клянусь именем того, кого ты и твой ебанутый папаша зарезали, как чёртов скот!.. — он присел напротив Теккейта на одно колено и, сняв искривлённые ударом очки, взглянул тому прямо в глаза. — Я заставлю тебя пожалеть о своём решении. Много… очень много раз. Благодари вон того сукина сына, — указал он на меня, — за то, что ты сейчас дышишь, и благодари саму судьбу, что не откинулся где-то в лесах — ты испытал её, и ты выиграл. Но не испытывай меня. Ты для меня куда меньше, чем животное, и даже когтя моей собаки для меня ты не стоишь.

Трясущейся рукой он вернул очки на место и какое-то время просто смотрел на нашего проводника в полной, почти абсолютной тишине. Хвала какому-нибудь богу, что у него действительно не было ножа.

В конце концов, презрительно хмыкнув, Уэйн поднялся и привычным шагом пошёл к нам.

— Ему нужна медицинская помощь, я полагаю, — прошептал он нам. — Но пошли вы нахер, если думаете, что я буду её оказывать.

— Разберёмся, — ответил я.

— Ага. Не сомневаюсь — разберутся они, блядь… — зашёл он мне за спину и зашептал, не оборачиваясь. — Хороший удар, кстати говоря. Движения, реакция…

— Армия.

— А-а-а… Тогда да. Тогда это действительно имеет смысл. Это и твоя манера… А, похрен, в общем-то. Идите и спасайте этого выблядка, потому что мне… даже смотреть на него отвратно.

На Теккейте не оказалось ни единой царапины. Ни ранений, ни синяков, ни ссадин — парнишка был абсолютно цел, пускай и был чрезвычайно бледен на лицо, но было одно очень странное но: он понятия не имел, чья на нём была кровь.

«Не помню, — рассказывал тот. — С того момента, как тот… Как ваш… Как мой отец… Ничего не помню. Очнулся в лесу за границами деревни и просто пошёл вперёд с мыслью о том, что нужно было уходить. Кровь точно не моя. И точно… Точно человеческая», — нельзя сказать, что я до конца верил ему, вернее, нельзя было вовсе утверждать, что верил хоть кто-то из нас, но тот вопрос был явно не главенствующим, чтобы допрашивать его.

Обыскав дом и взяв оттуда всё важное, что только можно было взять — трут, ножи, пару луков, один из коих был в очень плачевном состоянии, меньше десятка стрел и пару фляг — мы выдвинулись приготовились выдвигаться вперёд.

— А кто-нибудь из вас… — обернулся на нас наш проводник, сидя в углу, — умеет стрелять из лука? — старый лук взял я, прихватив пару стрел, а «основной» — более-менее целый ушёл Рональду.

— Ебать тебя не должно.

— Тогда я… Я бы мог…

— Нет, блядь, не мог бы. Выдавать тебе оружие — самоубийство.

— А тебе!.. — Теккейт резко поднял и тут же опустил голову, вновь перейдя на шёпот. — Тебе не кажется, что если у тебя будет оружие, которым ты не умеешь пользоваться, то мы все, на деле, будем безоружными?

То была действительно умная мысль. Умная мысль, произнесённая змеёй.

— А парнишка-то, блин, дело говорит.

— И? — обернулся я, стоящий у выхода.

— Да вот хрен его знает. Вроде оружие давать ему опасно, а вроде и смысл от того, что у вас луки, если вы реально ими пользоваться не умеете?

Смит в одно мгновенье подошёл к нам и, сняв с Рональда лук, бросил Теккейту.

— Эй! — вскричал геолог. — Какого хера?!

— У меня есть решение вашей дилеммы. Лучник получает лук, — он поправил перевязь сломанной руки, — а стрелы остаются у тебя. В случае опасности ты сам выдашь ему их.