Страница 6 из 52
Тут он усмехнулся.
— Давайте сменим тему, товарищ Быстров.
— Как скажете, Феликс Эдмундович, — откликнулся я.
— Я читал ваш соображения, касающиеся перевоспитания трудных подростков в этих самых ШБК — школах будущих командиров. Скажите, а на ваш взгляд — это не сильно отдаёт кадетскими корпусами царского режима? Прямо сейчас предвижу критику ваших идей нашими товарищами, которые занимаются педагогической наукой. Например, Надеждой Константиновной Крупской. Думаю, у неё будет немало возражений…
Я понимающе кивнул. Что есть, то есть… когда-то ряд «теоретиков» основательно попортил нервы и жизнь великим педагогам этих лет, например, таким как Антон Семёнович Макаренко. По сути только переход под защиту ГПУ спас его от неминуемой расправы.
— Пока наша страна находится в кольце врагов — без армии не обойтись, — начал я. — Извините за банальность, товарищ Дзержинский, но армия — это армия, не институт благородных девиц, но и не анархическая масса. Без порядка, дисциплины, субординации она превратится в вооружённый и неуправляемый сброд. И одними призывами к пролетарской совести тут не обойтись. Нужны кадры: грамотные, толковые, надёжные. Да, можно и нужно критиковать Россию времён самодержавия. Но не будем забывать и о том героизме, той выучке и самоотверженности, которую проявили солдаты и офицеры русской армии, когда им приходилось защищать страну. Эти традиции надо сохранить и приумножить.
— Согласен, — кивнул Дзержинский. — Но что вы предлагаете?
— Необязательно делать тупую кальку кадетских корпусов. Но было бы крайне глупо утратить полезный опыт… Можно взять старую форму и наполнить её новым содержанием. Извините, товарищ Дзержинский, если какие-то из моих мыслей показались вам крамольными, — сказал я.
— Не вижу ничего крамольного в откровенном разговоре между членом партии большевиков с 1906-го года и кандидатом, без пяти минут коммунистом, когда они обсуждают вещи, которые могут пойти на пользу партии и стране, — твёрдо заявил Дзержинский. — Мне лично понравилось ваше предложение. Думаю, что выдвину его на ближайшем заседании Совнаркома.
Подумав минуту, он произнёс:
— А вот идея о введении института участковых милицейских надзирателей была поддержана сразу и всеми. Скажу больше: мы уже прорабатывали этот вопрос. Думаю, в конце года будем внедрять, причём по всей стране.
Он явно развеселился, на лице появилась довольная улыбка.
— Большое спасибо за поддержку, — обрадованно произнёс я.
Ответить Дзержинский не успел: на его столе зазвонил телефон. Он поднёс к уху трубку, внимательно выслушал говорившего и в конце коротко произнёс:
— Хорошо. Тщательно проверьте и соберите все доказательства.
Закончив разговор, повернулся ко мне.
— А теперь пришла пора поговорить о главном. Надеюсь, вы ведь не думаете, что вас вызвали в Москву, чтобы обсудить ряд ваших проектов.
— Не думаю, — подтвердил я.
— Правильно делаете! — одобрил он. — Будете бороться с преступностью, но уже не на уровне начальника городской милиции, а в масштабах всей России. Возможно, — он немного помедлил, — не только России…
Я понял смысл его последней фразы. В декабре возникнет СССР, похоже, речь пойдёт о работе в границах совсем новой страны.
— Через несколько минут сюда зайдёт ваш новый непосредственный начальник, и мы вместе обо всём детально поговорим, — усмехнулся Феликс Эдмундович. — Заодно и чайку попьём.
В эту секунду мне срочно захотелось не чаю, а чего-нибудь погорячей.