Страница 32 из 52
Пока ехал до места, успел изучить внешность девушки на картинке вдоль и поперёк. А ничего так: симпатичная. Жаль, если в том мешке было её тело.
Пол Москвы, а то и больше сейчас ютилось в коммуналках, и Серафима не стала исключением.
Дверь открыла недовольная женщина лет сорока в застиранном домашнем халатике и бигудях.
— Уголовный розыск, — сказал я, продемонстрировав удостоверение. — Гражданка Крюкова здесь проживает?
— Здесь, конечно. Где же ещё жить этой профурсетке! — фыркнула женщина.
— Даже так, — усмехнулся я. — Простите, а вы её родственница?
— Упаси бог! — демонстративно перекрестилась она. — Соседи мы… по несчастью. Вернее, это для меня и моего Тишечки — несчастье жить с ней под одной крышей, а Фима у нас такая… хоть кол на голове теши! Только нет её сейчас дома.
— И давно нет?
— Да недели две где-то, — прикинула дама в бигудях. — Где шляется — ума не приложу. Наверное, опять какого-нибудь богатого хахаля в ресторации подцепила и теперь гулеванит с ним по всей Москве. С такой станется!
— Странно, а мне на её работе говорил, что она — очень ответственная, — заметил я.
— Эта прости господи? — удивилась дама. — Ну, может там, где она ногами дрыгает, её и уважают, а для меня она обычная гулящая девка. Не понимаю, что мужики в ней находят: одна кожа да кости… Тьфу! — раздражённо сплюнула собеседница.
— То есть все эти две недели вы её не видели?
Женщина кивнула.
— Как вас зовут?
— Капитолина. Капитолина Ивановна Чернова, — поправилась она.
— Вы упоминали какого-то Тишечку… Кто это?
— Супруг мой.
— С ним можно поговорить?
— Так он на работе сейчас. Будет только вечером.
— Ясно. А другие соседи в квартире есть?
— Нет. Господь миловал. Нам и Крюковой вот по сюда хватает, — женщина провела рукой под подбородком.
Я понимающе кивнул.
— А что, что-то случилось? — спохватилась собеседница.
— Да так… проверяем кое-что, — туманно сказал я.
— Ну-ну, — усмехнулась женщина. — Все нашу Фиму ищут. Теперь ещё и уголовный розыск подключился.
— Простите, — насторожился я. — Вы сказали, что соседку ищет кто-то ещё?
— Ага, — охотно подтвердила та. — До вас фининспектор кажный божий день захаживал. Покоя не давал, ирод
— Фининспектор… — протянул я. — Простите, а он представлялся как-то?
— И представлялся, и бумаги показывал, и повестку лично Фиме вручить хотел. Только вот не было её.
— А могу я взглянуть на эту повестку?
— Можете.
Женщина сходила куда-то и принесла мне документы. Я бегло пробежался глазами, запоминая детали. Гражданку Крюкову безумно жаждал увидеть фининспектор Винокуров, речь шла о выплате безумного по здешним меркам штрафа. Интересно, когда балерина успела задолжать государству такие деньги? Несмотря на галопирующую инфляцию, их бы хватило, чтобы с потрохами выкупить этот дом и пару соседних, а не прозябать в коммуналке.
Пожалуй, необходимо навестить товарища Винокурова, даже если это ложный след.
Фининспектор оказался мужчиной средних лет с неказистой, я бы даже сказал — серой и потому незапоминающейся внешностью. До моего прихода он увлечённо щёлкал костяшками бухгалтерских счетов и что-то записывал в прошнурованную тетрадь.
Я показал ему удостоверение и представился.
— Уголовный розыск? — удивился Винокуров.
Его рука зависла в воздухе, так и не коснувшись счет.
— Даже не знаю, чем могу вам помочь…
Он покачал головой, демонстрируя полное недоумение.
— Меня интересует гражданка Серафима Крюкова, — сообщил цель визита я.
— Ну, эта особа интересует не только вас, — усмехнулся он. — Мы тоже её ищем. Правда, пока безрезультатно.
— А чем она вызвала такой интерес со стороны налоговиков?
Он немного помолчал, прежде чем ответить.
— Думаю, с уголовным розыском я могу быть откровенным.
— Конечно можете! — горячо заверил я.
— Дело в том, что Крюкова владеет собственным производством…
— Простите, я не ослышался? — слегка обалдел я.
Хрупкая танцовщица с фотки никак не ассоциировалась у меня с образом крутой бизнесвумен. Похоже, я чего-то не соображаю в этой жизни.
— Вы не ослышались, — кивнул он. — У неё патент на производство деревянных ящиков. Могу вас заверить, что эта продукция расходится на ура по многим лавкам и магазинам города. И обороты весьма приличные. Но… как выяснилось, налоги мы платить, как положено, не желаем. Мои коллеги провели ревизию и обнаружили огромное количество нарушений. Не буду вдаваться в подробности — каких именно, однако штраф гражданке Крюковой грозит немаленький. Ну, а она, когда обо всём узнала, похоже, пустилась в бега. Ничего удивительное — сумма огромная.
— Ну это понятно. Государство своего не упустит, — не преминул заметить я.
— Конечно! Мы, как и уголовный розыск, стоим на страже интересов государства, — сказал Винокуров, и я видел, что он абсолютно искренен.
— Конечно, — согласился я. — Но меня всё равно терзают смутные сомнения. Скажите, а вы точно уверены, что этот… как говорят американцы — «бизнес» принадлежит Крюковой?
— Её фамилия проходит во всех официальных документах, — сухо сказал фининспектор. — Да она и не отрицает этого. Я показывал ей бумаги, она подтвердила, что это её подпись. Так что у нас всё точно, как в аптеке.
— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянул я. — Вы не обижайтесь, товарищ Винокуров, на мою недоверчивость, но что-то здесь не так. Какие-то подводные камни. Ну не похожа гражданка Крюкова на акулу капитализма.
— Похожа — не похожа! Мы тут не на ромашке гадаем! — разозлился мужчина. — Я же вам сказал: есть все официальные бумаги. На этих бумагах стоит подпись Крюковой. Поэтому она и должна нести полную ответственность перед государством за все нарушения.
Я задумался. Конечно, Винокуров говорил правду, но, кажется, не всю. Я нутром чуял, что он недоговаривает. Осталось только понять, какую линию поведения надо выбрать в его отношении, чтобы расколоть.
Кажется, придётся слегка прессануть «клиента» и сбить некоторую спесь. Налоговики… они и в Африке налоговики, да и в советской России тоже.
— Слушай, Винокуров, ты наверное немного не догоняешь, — с угрозой произнёс я.
Он выпучил на меня глаза.
— Чего?! — На секунду собеседник потерял дар речи.
— Говорю, не понимаешь ты меня… Бумаги, штука важная — не поспоришь, но ни ты, ни я не верим всерьёз, что именно Крюкова стоит за этим массовым производством ящиков.
— Но позвольте! — попробовал приподняться из-за стола фининспектор, но я посадил его обратно, положив руку на плечо.
— Позволю… Конечно, позволю, но потом. Ну я же по глазам вижу, что ты не вполне искренен со мной. Давай, колись. В конце концов, это в интересах обоих наших ведомств.
— Ладно, — решился он. — Вижу, что наш уголовный розыск на мякине не проведёшь. Да, хоть по бумагам всё действительно оформлено на Крюкову, но раньше патент и всё дело принадлежало гражданину Науму Израилевичу Гельману. А потом он передал весь этот бизнес, как вы выразились, Серафиме Крюковой.
— А произошло это до первых штрафов или после?
— Во время, — вздохнул Винокуров.
— Ну вот, — обрадованно произнёс я. — Всё окончательно становится на свои места. Понятия не имею, каким образом гражданин Гельман повесил налоговое тягло на плечи балерины, но, похоже, размер штрафов стал для неё крайне неприятным сюрпризом. Как думаете, я прав, товарищ Винокуров?