Мент. Москва

Глава 15

И вот я снова в храме балетного искусства на Пречистенке. Строгая вахтёрша на сей раз не стала мне препятствовать, лишь посмотрела на меня и тут же отвернулась. Видимо, хорошо запомнила меня, а особенно — моё удостоверение.

Я опасался, что застану в кабинете только Ирму Дункан, и тогда разговор не зайдёт дальше «хау ду ю ду», но мне повезло: помощник Айседоры Дункан и по совместительству жених её приёмной дочери, Илья Ильич Шнейдер тоже оказался на месте.

Глядя на их раскрасневшиеся лица и на то, как они поправляют на себе одежду, легко было догадаться, чем влюблённые занимались до моего визита.

— Товарищ Быстров, — с милым, приятным уху акцентом, приветствовала меня Ирма.

Её щёчки были пунцовыми от смущения. Ну вот, вогнал барышню в краску, усмехнулся про себя я.

— Здравствуйте, — с улыбкой, широкой как радиатор американского автомобиля, протянул руку Шнейдер.

Наши взгляды встретились, он сразу догадался, что я всё понял, но отводить глаза не стал. Скорее, наоборот — гордо подбоченился, и мне была понятна его мужская гордость за то, что сумел покорить сердце такой красотки.

— Доброе утро, — сказал я.

По-своему мне была приятна эта парочка, и я желал им счастья в нашей непростой жизни.

— Ви большой… как это, Илиа… — споткнулась о незнакомое слово Ирма, и жених поспешил ей на помощь, подсказав:

— Молодец!

— Ви большой молодьец! — произнеся эту фразу, девушка посмотрела на меня с таким восхищением, словно я прямо на её глазах совершил какой-то немыслимый подвиг.

— За комплимент спасибо, — с шутливой интонацией откликнулся я. — Только не понимаю, за что я его заслужил.

— Дело в том, товарищ Быстров, что мы уже обо всём в курсе, — заговорил Шнейдер.

Я удивлённо посмотрел на него, и он охотно пояснил:

— Мы вчера вечером навещали Олечку Мартынюк в больнице. Она нам всё рассказала. Вы спасли её от этого негодяя!

— Как же однако быстро разлетаются новости в вашей среде, — присвистнул я.

— Ну, сами понимаете… нас не так уж и много, и мы хорошо знаем друг дружку. К тому же Олечка — совсем не чужой нам человек, — продолжил Шнейдер. — И да, мы безумно рады, что та женщина, чьё убийство вы расследуете, не наша Оля.

— Я тоже рад за вас и за Олю, — кивнул я. — Но, как понимаете, дело не закрыто. Я не установил личность погибшей и потому снова обращаюсь к вам за помощью, тем более, если вы так хорошо знаете всех, кто варится в одном котле с вами.

— Да, но наши преподаватели — все на месте. Ну, кроме Оли, — задумчиво произнёс Илья Ильич.

Ирма внимательно вслушивалась в наш разговор, но вид у неё был откровенно беспомощный. С русским у танцовщицы обстояло куда хуже, чем у меня с английским.

— Переведите, пожалуйста, для вашей невесты, — попросил я.

Шнейдер кивнул и вступил с Ирмой в диалог. Они перекинулись несколькими фразами, после чего Илья Ильич вновь повернулся ко мне.

— Товарищ Быстров, Ирма только что сообщила мне одну новость. Не знаю, насколько она окажется полезной для вас… В общем, сегодня должна была выйти из отпуска наша преподавательница Серафима Крюкова.

— Так-так, — насторожился я. — Продолжайте, пожалуйста.

— Возможно, ничего страшного… Может, заболел человек или так сложились обстоятельства… — смущённо заговорил Шнейдер.

Я молчал, стараясь его не перебивать.

— В общем, пока её нет на рабочем месте. Серафима, конечно, всегда была очень ответственная в таких вопросах и к работе подходила серьёзно, но в жизни всякое бывает. Думаю, Ирмочка зря себя накручивает, и с Фимой — так мы между собой зовём Крюкову, ничего страшного не случилось.

— Говорите, Серафима Крюкова — очень ответственно подходит к работе?

— Да. Преподавание танца для неё, всё равно, что жизнь. Она не может без этого, — подтвердил Илья Ильич.

— Под описание, которое я вам дал, гражданка Крюкова подходит?

— Не совсем, — радостно воскликнул Илья Ильич. — Вы ищете брюнетку, а она шатенка.

— И всё-таки черкните мне её адресок, пожалуйста, — попросил я.

— Хорошо! — Шнейдер накарябал карандашом на клочке бумаге «координаты» танцовщицы и передал мне.

— Благодарю вас! — искренне сказал я.

В голове вертелась мысль, а что если те длинные, тёмные волосы, которые нашли на трупе, были покрашенными?

— Скажите, а отпуск гражданки Крюковой был плановым? — спросил напоследок я.

Шнейдер снова переговорил с Ирмой, прежде чем дать ответ.

— Нет. Она брала две недели за свой счёт. Надо было уладить какие-то неприятности. Извините, детали мне неизвестны. Фима, девушка приятная во всех отношениях, но в личную жизнь пускать посторонних не любит, — Илья Ильич печально развёл руками.

— И на том спасибо, — поблагодарил я.

Мчаться к эксперту и выяснять насчёт волос не хотелось. Можно ведь поступить намного проще, благо прогресс не стоял на месте и уже заявлял о себе наличием телефонного аппарата в кабинете. Осталось только надеяться, что эксперт на месте, а не выехал вместе с группой на очередное труп.

— Могу воспользоваться вашим телефоном? — спросил я.

Ирма, услышав знакомое слово, кивнула.

— Только попрошу вас выйти, — без тени смущения сказал я хозяевам кабинета. — Служебная тайна. Разговор не предназначается чужим ушам.

— Всё понятно! Не будем вам мешать, — Илья Ильич обнял спутницу, пошептал ей на ушко и вывел из помещения.

Я покрутил ручку телефона.

— Алло! Барышня, соедините меня с…

Криминалист, к счастью, находился на работе. Мой вопрос — мог ли волос быть окрашенным, ввёл его в лёгкий ступор.

— Боюсь, мне нечем вас порадовать, — с сожалением ответил он. — Такая экспертиза, к сожалению, имеет чисто субъективный характер. Я не могу гарантировать вам точный результат.

— И всё-таки, попробуйте дать хотя бы приблизительное заключение.

На том конце трубки задумались.

— Можете подождать несколько минут? Я попробую рассмотреть волосы при освещении получше.

— Конечно, я подожду, — подтвердил я. — Повторю, если этот факт нельзя установить точно, меня вполне устроит чисто теоретическое заключение, исходя из вашего личного опыта.

Понятно, технические возможности криминалистов времён НЭПа были не особо велики. По сути наука делала первые и пока довольно скромные шаги, тем более в условиях послевоенной разрухи. Но всю жизнь мне встречались спецы, что называется, от бога. И я не сомневался, что работаю с человеком именно такого уровня.

Наконец, собеседник взял трубку снова.

— Похоже, вы правы, товарищ Быстров. Весьма вероятно, что длинные женские волосы были окрашены в тёмный цвет. Если это так, то краска очень качественная, произведена за рубежом: Германия, а скорее всего — Франция.

Он произнёс название одной известной фирмы, реклама которой звучала в моём прошлом чуть ли не из каждого утюга.

— Ведь ты этого достойна, — хмыкнул я.

— Простите, не понял, — озадаченно произнёс голос в трубке.

— Всё в порядке. Это я так, размышляю про себя. Всего хорошего!

Мы с собеседником попрощались.

Итак, как выяснилось, наша брюнетка — вполне возможно, и никакая брюнетка вовсе. Поэтому надо ехать на адрес и пробивать эту самую Фиму Крюкову.

Выяснилось, что в заведении есть что-то вроде фотоальбома с ученицами и преподавателями. На одном из снимков оказалась запечатлена Серафима, и я под честное слово, что верну, как только во всём разберусь, прихватил фотографию с собой.