Накануне

Официант приносит кофе и принимает заказ у мужчин, они заказывают эль.

– Я работаю в Социалистической рабочей партии… – Сильвия испытующе смотрит на собеседника. – наш лидер – Джеймс Кэннон.

– В отличии от сестры я не очень-то разбираюсь в политике… – виновато улыбается Николай и поворачивается к Ольге.

Она, закусив губу, с ужасом широко раскрытыми глазами глядит на Мири с Жаком, которые заговорчески шепчутся о чём-то друг с другом.

– Оля! – Зовёт он её, неожиданно сестра срывается с места, хватает пальто с вешалки и, сломя голову, бежит к выходу.

– Это не то, что ты подумала, – кричит Мири и бросается вслед.

– Горячая, как огонь… – качает головой брат. – не беспокойся, Сильвия, сами разбирутся…

– Молодо-зелено… – с сильным акцентом говорит женщина.

– Точно, – тоже переходит на русский Николай. – так, а Жак куда делся? Сбежал! Правильно сделал, они ведь могут передумать и вернуться. Слушай, а денег у нас хватит расплатиться?

Смеясь, они начинают рыться по карманам, Сильвия влюблёнными глазами смотрит на него.

– Никаких проблем, мисс Агелофф, – как из-под земли появляется официант. – всё оплачено.

– Мири с Григулевичем сыграли свои роли довольно натурально, – Оля, сидящая за столом, поворачивает голову вслед за вышагающим перед ней по кабинету Эйтингоном. – Кузнецов – вообще талант необыкновенный, их роман с Сильвией развивается очень быстро, она сейчас находится в его кварире в Бруклине. Если всё пойдёт по плану, то утром он ей скажет, что ему предложили повышение и перевод в Мехико, но теперь, после встречи он не хочет с ней расставаться. Завтра в понедельник мы встречаемся с Колей десять утра, будет больше данных, но я почти уверена, что Сильвия уговорит его не отказываться от выгодного предложения и сама захочет переехать в Мексику.

– Кстати, по тому расскажет ли она о своей сестре Рут, – Эйтингон останавливается перед девушкой и в задумчивости смотрит на неё. – можно будет судить о том, насколько она ему доверяет. Выспроси у него всё подробно…

– Слушаюсь.

– Мальцева, ты часом в царской армии не служила? Слушаюсь, да так точно… – Игриво подмигивает ей начальник.

– Никак нет, вашескобродие, – с вызовом расправляет плечи подчинённая и сжимает кулаки. – но мать сказывала, что отец мой был фельдфебелем.

– Не сомневаюсь, – хмыкает Эйтингон, но почти сразу его лицо посерьёзнело. – судя по тому, что мне рассказывал о тебе Берзин. Ну да ладно, на чём это мы остановились… итак, получены сведения, что на середину февраля в Мехико назначен учредительный конгресс, так называемого, Четвёртого Интернационала. Предположительно это произойдёт в "Синем доме" художника Диего Риверы, у которого сейчас гостит Троцкий. Мною получен приказ о ликвидации Троцкого до этого срока любой ценой… Образовываются три ударные группы, ты, Мальцева, будешь связной между мной и командирами этих групп: первая – "Жених", командир – Николай Кузнецов, вторая – "Клоун", командир – Иосиф Григулевич и третья – "Мурал", командир – Альфаро Сикейрос. Есть дополнительное условие. Желательно представить "акцию" как убийство на бытовой почве, но, повторяю, главное – это ликвидация Троцкого любой ценой.

– Времени на подготовку мало, – хмурится Оля. – какой вариант будет основным?

– Посмотрим как пойдёт, – начальник садится за стол напротив неё. – сейчас же можно сказать, что Сикейрос будет задействован только в крайнем случае, если придётся брать дом штурмом. Будет много шума, жертв – это самый худший исход дела. Самый надёжный план, как мне кажется, это действовать через Сильвию Агелофф, тут легко избежать посторонних жертв, но и проследить полиции всю цепочку будет нетрудно. Думаю лучше будет использовать Николая для сбора информации о доме изнутри и как помощника. Поэтому мне больше по душе твоя идея по варианту "Клоун". Короче, от охраны Чаганова ты освобождаешься, все силы и внимание – на "Утку".

– Товарищ Грозовский, – Оля тоже подскакивает вслед за поднявшимся Эйтингоном. – разрешите сопровождать Чаганова в его поездке в Вирджинию? Всё-таки, я его невеста и там будут очень важные встречи. Товарищ Берия дал добро.

– Ну хорошо, – морщится он. – даю ещё два дня и больше никаких отвлечений от "Утки". Тут, я боюсь, на кону стоят наши с тобой жизни.

Пригород Вашингтона,

поместье Хиллвуд.

6 декабря 1937 года, 12:00.

Тяжёлый чёрный автомобиль быстро вынес нас с многолюдной привокзальной площади и празднично украшенных улиц столицы на пустынное асфальтовое шоссе. Оля украдкой оборачивается, смотрит в заднее стекло и отрицательно качает головой – нет хвоста, судя по всему, наша с подругой поездка по железной дороге не заинтересовала немногочисленные компетентные органы страны. Ещё буквально деяток минут стремительного бега по прорубленной в сосновом бору дороге, петляющей вдоль берега бурливой речки, стиснутой серыми гранитными валунами и, вильнув в сторону, "Бьюик" сбрасывает скорость.

Духэтажный дом-крепость в стиле короля Георга из красного кирпича с хаотично разбросанными по черепичной крыше высокими каминными трубами, узкими окнами-бойницами и колоннами портика без всяких украшений, вырос перед нами. Молчавший всю дорогу водитель направляет авто по гравийной дорожке в объезд дома, мы с Олей закрутили головами: стеклянная оранжерея, огромная зелёная лужайка и пруд в японском стиле остаются позади.

"А это что за чудо"?

Машина тормозит у самой настоящей русской избы, срубленной из толстых сосновых бревен.

– Добро пожаловать в нашу Дачча! – На пороге нас встречают: хозяйка в наброшенном на плечи соболином манто и её муж в охотничьем твидовом пиджаке.

– Большое спасибо, Джозеф, что вы согласились принять нас. – Дэвис искренне рад встрече, крепко пожимает мне руку.

"Скучает в обществе супруги"?

Целую руку хозяйке.

"Так внутри всё тоже в стиле "а-ля-рус"…

Двухведерный тульский самовар блесит начищенными боками на угловом столике, на бугристых стенах чернеют иконы, развешенные как картины, а на столе расписной поднос с бутылкой белого столового вина номер 21, хрустальной вазочкой с крупной белужьей икрой и тонко нарезанный ржаной хлеб на белой салфетке.

"Ну как тут не выпить? Святое дело"…

– Наши технические эксперты высоко оценивают вашу технологию по производству алюминиевых банок… – выпитое никак не отразилось на миссис Пост.

"Мне бы твои гены, ну и тренировку"…

– Очень рад, что вам это подошло, Марджори, – после трёх рюмок смирновской мои щёки загорелись. – но у меня появилась другое предложение: по настоящему великое.

– Не сомневаюсь. – Слегка улыбнулась женщина, наблюдая краем глаза за мужем, который с жаром расказывал что-то Оле в другом конце избы, указывая на содержимое книжного шкафа.

– Некоторое время назад мы подали заявку на регистрацию патента САСШ на лекарство от туберкулёза исключительной силы. – Изо всех сдерживаюсь чтобы не прикасаться к лицу. – Оно прошло испытание в России и показало феноменальные результаты. Мы – это одна из американских фармацевтических фирм. Её владелец уступил нам контрольный пакет акций. Эта компания небольшая, она не имеет производственных мощностей, поэтому мы будем искать крупную компанию-производителя…

– Но "Дженерал Фудс" не занимается производством лекарств, Алекс, – серьёзнеет Пост. – почему вы обращаетесь ко мне?

– Во-первых потому, что это производство очень простое, не требующее какого-то сложного оборудования, его можно наладить даже в домашних условиях, ну и во-вторых, а может быть и в первых, я хочу иметь дело с человеком, которому могу доверять. Кстати, совсем не обязательно чтобы лекарство выпускалось "Дженерал Фудс", это даже нежелательно, можно же создать новую компанию, скажем, "Дженерал Медисин"…