Страница 26 из 27
«Поздравляем! Четвёртый принц королевства Эглеас, Аксель Визевальд Терранис Эглеас меняет профессию «Светлый паладин Ирелайи» на «Преданный рыцарь принцессы Юфинианны»!
А, ну да. Совсем забыла, что Аксель у нас «цундере», грубовато-равнодушный снаружи, но ранимо-чуткий внутри и своим поведением я ненароком задела ту его потаённую часть, что отвечала за «дередере».
— Тебе от меня не отделаться, Юфи! — рявкнула моя персональная головная боль, выпрямляясь и тыча меня в грудь. — Ни сейчас, ни потом!
— Звучит угрожающе, — согласилась я, по привычке проверяя «Входящие» и натыкаясь взглядом на закрытый конвертик, ознаменовывавший собой «Непрочитанное». — А?..
«Привет, Юффи-нуффи! Соскучилась?»
========== ГЛАВА 24. Уже не глупый отнюдь не мышонок ==========
«Привет, Юффи-нуффи! Соскучилась?»
Если бы в тот же самый момент разверзлись небеса и оттуда посыпались обломки метеорита вперемешку с огненными струями, а посреди небес золотистыми буквами вспыхнула надпись: «Глобальное задание: пережить Конец Света», я бы и то удивилась меньше.
Милка не давала о себе знать с той злосчастной ночи, проведённой в Селавейских Фермах, когда ИрелайятанФилеамус впервые обагрилась кровью убитых пришельцами из Неведомого местных.
Она же, судя по интерфейсу, была ответственна за предательский удар в спину, заведомо зная, что для пятиуровневого игрока он, скорее всего, окажется фатальным.
И вот теперь она как ни в чём ни бывало строчит беспечные сообщения, словно бы всё нормально и никакие такие кинжалы, торчащие между лопатками, не разделяли нас.
«Слыхала, ты высоко поднялась, целый парящий замок заимела», в приправленном целой россыпью румяных смайлов послании явственно звучала угроза. «Нет, вы только подумайте… целый парящий замок для тебя одной. Не слишком ли жирно, а?»
Растерянно заморгав, я прижала руки к груди, словно бы Милка неведомым образом вновь нанесла туда прицельный удар. Ошеломлённый мозг честно пытался придумать достойную отповедь на прозвучавшее, но… никак не получалось.
«Не слишком ли жирно, а?»
Когда я впервые увидела Милку, то позавидовала, в конце концов, у той всегда было всё самое лучшее и ей даже не приходилось ради этого унижаться до клянченья. Отец с матерью покупали всё, на что указывал её обработанный лучшими мастерами маникюра пальчик.
У Милки всегда и всего предостаточно: одежда, косметика, парикмахеры, репетиторы, друзья, оценки, не говоря уже о небывалой харизме, сражавшей всех встречных-поперечных и помогавшей зарабатывать незримые очки «социализации».
А я — всего-навсего серая мышка или беспомощный мотылёк, изо всех сил летящий навстречу пламени её имени, отчаянно стремящийся хотя бы ненадолго согреться в чужом сиянии, косвенно перетянуть чужую славу, пускай и не совсем заслуженно.
Ну да, для всех и всегда я оставалась «подругой Вихровой Милославы Олеговны», мало кто удосуживался запомнить моё имя и почти никто — внешность.
Таких, как я, вокруг Милки вертелась целая стайка, но из всех серых мышек с подрагивающими розовыми носиками и длинными хвостиками, она выбрала именно меня, Аню Сизову.
Сейчас-то я понимала, что Милка поимела с меня не меньше выгоды, чем я сама: на моём фоне её потустороннее сияние выглядело ещё отчётливее, а сама она в чужих глазах обретала давным-давно атрофировавшиеся качества, вроде сочувствия, жалости и понимания.
Ничего не понимающая в социализации мышка послушно металась в ладонях хозяйки за редкий кусочек ссохшегося сыра и скупую похвалу, граничащую с брезгливостью. Оно и понятно: кому охота лишний раз касаться покрытой пылью серой шёрстки?
Эта мышка и не догадывалась, что сострадательная «хозяюшка» готова в любой момент обхватить пальцами пушистое тело и разорвать его напополам, без особых эмоций наблюдая за тем, как вываливающиеся на привезённую из-за границы скатёрку усеивают алые пятна.
А затем пойти в зоомагазин и принести оттуда точно такую же мышку-норушку, которая будет развлекать её незамысловатыми трюками и жить в той же самой клетке, где до того скончалась её товарка. Возможно, Милка даже забудет вытереть усеивающие пересыпанное опилками донышко, ведь новая мышка наверняка уверена в том, что уж её-то подобное не настигнет.
И совершенно зря.
Встряхнув головой, я занесла пальцы над голографической клавиатурой и отпечаталась в ответ:
«Лапута» — мой дом, если ты об этом, ФоксАй, а населяющие её жители — моя семья».
«Ой-ой-ой, только не говори, что эта россыпь неигровых болванчиков внезапно прониклась к тебе сочувствием и пониманием из-за твоего милостивого решения не заканчивать «Пролог», отписалась Милка, поставив в конце блюющий смайлик. «Видишь? Это то, что я прямо сейчас испытываю по отношению к твоей сопливой истории. Ясное дело, ты смогла найти другие рычаги давления».
Милка никогда не верила всей той «книгочейской чуши», вроде истинной любви, дружбы, доверия, взаимовыручки и прочего, всякий раз говоря, что «деньги решают всё».
Впрочем, конкретно в её случае так оно и было. Милке ничего не стоило устроить себе «каникулы» прямо посреди учебного года, смотавшись с родителями в Европу. Учителя помалкивали, прекрасно зная, что не останутся в накладе, а то и снабжая «свою лучшую ученицу» списком покупок.
Да что там покупки!
Купленные с потрохами преподы могли закрывать глаза и на куда более ужасные вещи, вроде организованной травли, которую Милка иногда устраивала развлечения ради. Они всегда, всегда выгораживали её перед теми отважными родителями, которые всё-такие решали вступить в обречённую на поражение схватку с Милкиным кошельком.
«Нет ничего, чего нельзя было бы купить за деньги», мурлыкала та, которую я искренне считала своей лучшей подругой. «Деньги решают всё и для всех».
«А как же дружба, искренность, доверие?» наивно спросила я.
«Дружба тоже покупается и продаётся, вопрос лишь в цене, Юффи-нуффи», мгновенно ответила Милка, нравоучительно размахивая кредиткой перед моим носом. «Завязывай ты уже со своими тупыми книжонками, они только отрывают тебя от действительности».
Сама Милка книжек не читала, за исключением модных каталогов и журналов, но лично я приравнивала такое «чтение» к просмотру книжек с картинками: увлекательно, ярко, но совершенно бессмысленно.
«Хочешь сказать, что и меня бы смогла продать?» не дала перевести тему я и посмотрела ей прямо в глаза: «Даже меня, свою лучшую подругу?»
«Кто сказал, что мы — подруги, тем более, лучшие?» нарочито преувеличенно удивилась Милка. «Сейчас мы вместе, потому что меня это устраивает. А как перестанешь быть нужной — тут-то я от тебя и отделаюсь, будь уверена».
Задетая, я долго размышляла над её словами, но особого выбора и, тем более, других друзей, у меня не было, поэтому я сочла за лучшее оставить всё как есть, не понимая, что уподобилась тому самому «глупому маленькому мышонку» из сказки С. Я. Маршака, очарованному сладкими песнями кошки.
Все мы знаем, что в конце сказки кошка всё-таки съела глупого маленького мышонка, не правда ли?..
Тогда, на Селавейских Фермах, Милка доказала и словом, и делом, что пришла пора «отделаться» от меня, ненужного рудимента пятого уровня, недостойного того, чтобы покорять новый, неизведанный мир Ирелайи.
«Ненавижу ходить вокруг да около, ты же знаешь»,голографический экран усеяли многочисленные зевающие смайлики. «Поэтому перейду сразу к делу: отдай мне свой парящий замок и я, так уж и быть, прощу тебя за то, что ты меня обманула и кинула».
Обманула и кинула?..
Сначала мне показалось, что я ошиблась и лишь перечитав присланное сообщение несколько раз, поняла: она всерьёз. Милка действительно считает меня виноватой, хотя именно она и никто другой хладнокровно всадила кинжал промеж лопаток в расчёте, что я скоропостижно скончаюсь.
«Выходит, ты ничего не хочешь сказать по поводу того, что засвидетельствовано самой системой?» ошарашенно отпечаталась я, прикрепляя к сообщению скриншот с равнодушной констатацией факта насчёт удара персонажа «Юфинианна» персонажем «ФоксАй». «Тебе… тебе ни капельки не стыдно за содеянное? Милка, ты могла меня убить! И я бы умерла, умерла по-настоящему,, а не отправилась на перерождение».