Страница 22 из 28
Но царевна от своего не оступалась, даже ноженькой для острастки топнула. Так что волей-неволей батюшка-царь с её мнением согласился и к ней в светлицу препроводил. А там Риана взяла, что называется, быка за рога и давай из меня сведения вытряхивать.
Кто такая, почему волосы цветов разных аки у лошади редкой, зеброй именуемой, сколько лет Ивану-царевичу, много ли царевен он объездить успел… И так далее, и в таком же духе.
Едва за мыслью её поспевала, попутно на вопросы отвечать не забывая: сама того не знаю, шестнадцать годков, вроде и ровно одну. То были не единственные вопросы, на которые царевна желала ответ получить, так что ближайшие часа два я только и делала, что отвечала, отвечала, отвечала.
Всё вызнала любопытная Риана, включая кличку осла царевичева. Закончив пытать меня, она откинула за спину волосы длинные и проникновенно так молвила:
— Знаешь, Яшенька, мне ваш царевич та-ак понравился! Я как увидела его, так у меня сердечко бедное и затрепетало аки голубок белый. Враз поняла я, что он — судьба моя. Эх, кабы не испытания те дурацкие, сразу бы за него замуж и вышла!
«Ужели на правильную царевну наткнулись?!» обрадовалась я. «К Ивашке неравнодушна, опять же. Теперь мы просто обязаны выполнить все три испытания мудрёных и забрать её с нами на Русь-матушку. А ежели не отдадут её нам добровольно, то здесь и похитить не грех. Как раз двух зайцев убьём: и царевну заберём, и задание Владимира-колдуна выполним. Ох, теперь мне аж хочется, чтоб они посопротивлялись!..»
— Только вот батюшку мне оставлять совсем не хочется, — вздохнула Риана, ноги под себя поджимая. — Один он у меня. И я у него одна. Ваш же царевич сможет остаться в нашем царстве Английском и сменить батюшку? Сможет же?
Слова царевны заставили устыдиться мыслей своих и промямлить нечто неразборчивое. Всё же родители — святое. Что у нас на Руси, что здесь, на земле Английской. Помимо воли подставила я себя на место Рианы, предварительно батюшку на матушку заменив и ужаснулась тому.
Не видеться с матушкой до конца дней своих?! А если и видеться, то от силы пару раз в год? Никому такой участи не пожелаю! Царевне Риане так и подавно.
Завтра же скажу об этом Ивану-царевичу и отправимся мы в другое место счастья пытать.
— Это с одной стороны, — продолжала рассуждать царевна заморская. — С другой же я уже девушка взрослая и, как сказывают некоторые, смышлёная. Не могу я провести всю жизнь в гнезде родном. Мне надобно и страны дальние повидать и жизнь иную познать. А ты как считаешь, Яшенька?
Впервые я не нашлась, что ответить и дабы не сознаваться в этом, отвернулась скорёхонько к стеночке, буркнув Риане:
— Ложись-ка ты лучше спать. Нам завтра вставать рано да на испытание первое ехать.
— И ты поедешь? — Риана, казалось, удивилась неслыханно.
— Да, а что в том такого? — молвила я, не оборачиваясь.
— Но ты же девица! — взволнованно проговорила Риана. — А они — молодцы.
— Так по-твоему, выходит, девицам нельзя знаться с молодцами? — я всё-таки перевернулась на другой бок и прямо взглянула в глаза царевны. — Пустое всё это. Они такие же как мы. Только глупее.
Тут мне на ум пришёл образ Кия, и я быстро добавила:
— В основном. Да и вообще, кто если не мы в дороге за ними поухаживает, накормит, напоит и одежду заштопает, случись что?
Сказав так, я сызнова устыдилась, памятуя, что в дороге за нами с Ивашкой и Владимиром присматривал всё тот же Кий. Он нас кормил-поил, по моде заморской одел и даже заплатки при случае на одежду поставить мог не хуже портного.
Отогнав мысли лишние, к делу не относящиеся, я с нажимом произнесла:
— Без нас молодцы добрые просто не выжили бы!
— Понимаю, — серьёзно проговорила царевна Риана, для верности головой кивая. — Тогда я тоже с вами отправлюсь.
У меня от удивления так челюсть и отвисла:
— Э-э… душа моя… тебе не обязательно так утруждаться! Я обо всём позабочусь. И обо всех.
— Но кто позаботится о тебе? — всплеснула руками царевна.
Второй раз не смогла я что-либо ответить, хотя имя «Кий» было первым, что пришло на ум. Но сказать, что это он обо мне заботится, а не наоборот, значит разрушить собственные же измышления. Поэтому, буркнув «поступай как знаешь», я с головой залезла под одеяло.
Надеюсь, к утру царевна разговор ночной позабудет и ни словом, ни дело не покажет, что его памятует.
***
Напрасны были мои чаянья. Царевна Риана всё прекрасно помнила и тут же изложила мысли мои дурацкие своему царю-батюшке. Тот глазами на меня сверкнул страшно, но ничего не молвил. Хотя я была уверена, что он с радостью пустил бы все мои клочки по закоулочкам за мысли бредовые, красных девиц недостойные.
Токмо поступив так, он бы враз уронил достоинство своё царское и вызвал бы рассорку меж далёкой Русью и царством Английским, а потому смолчал. Риана же, вконец расхрабрившись, принялась выторговывать себе право ехать с нами и лично за всеми испытаниями наблюдать.
И до того складно и ладно она говорила, что не смог отказать ей царь-батюшка и, снабдив конём верным и кое-какими припасами, благословил на путь дальний. На поездку к озеру лесному, то бишь, в паре часов неспешной езды от замка расположенном. Однако и это было по словам Рианы победой великой, внесения в историю достойной.
Вот такой-то дружной компанией мы к озеру и отправились. При этом мы с царевной Рианой ехали верхом, а молодцы наши добрые были вынуждены шагать пешком. Но никто из них не унывал.
Тот же Иван-царевич был рад-радёхонек уступить мне своего ослика, дабы цветочков насобирать и веночек царевне заморской сплести. Владимир тоже даром времени не терял и чего-то там на куске бересты заморской черкал. Видать, планы какие-то страшные, к похищению царевны относящиеся, записывал.
Один лишь Кий не расслаблялся и всё опасности высматривал. Как мнимые, так и не очень. В другой раз я бы подшутила над ним весело, но не так давно врождённая осторожность спасла его от поедания насекомых и плесени, что кушаньями дивными обернулись. И потому я промолчала, правоту такого поведения сознавая.
От дум глубоких отвлёк меня Владимир-колдун, бересту свою под нос мне сунувший:
— Эй Яш, погляди-ка!
— Вот те на! — поразилась я, беря его в руки. — Да это же я! Прямо вылитая. Когда успел только?
— А чего тут успевать-то? Ты же в седле сидишь неподвижно, в думы погружённая, — усмехнулся Владимир. — Идеальная натура.
— А-а… — протянула я, глаза от бересты отрывая и взглядом с Кием встречаясь. — Ой!
До того печальным взгляд друга моего сердечного и без пяти минут жениха показался, что к щекам краска невольно прилила. И поняла я враз, что, приняв рисунок владимиров, совершу ошибку непоправимую, которую потом ни в жизнь не выправлю. А потому вернула я бересту заморскую, пробормотав напоследок:
— Спасибо, не стоило…
— Хм, — ответил Владимир, вперив взгляд недобрый в спину Киеву.
— Полно вам ссориться, — заметил Иван-царевич, чуткий ко всякого рода переживаниям. — Чем головы друг дружке с плеч рубить, хотя бы и мысленно об испытании нашем лучше бы призадумались. Нам же ничегошеньки не сказали, к озеру отправили.
— А я почто? — возмутилась Риана. — Я обо всех испытаниях осведомлена, могу суть изложить, ежели желаете.
— Выкладывай, — разрешила я.
— Ивану-царевичу надобно меч волшебный из середины озера раздобыть и принести его царю-батюшке, — объяснила Риана, довольная тем, что её наконец-то спросили. — О, вот и озерце показалось!
— Тогда чего же мы ждём? — забеспокоился Иван-царевич, передавая сплетённый веночек Риане. — Скорее, пока другие царевичи не объявились!
Мы встретили такое предположение своего товарища дружным смехом, но всё-таки ускорились.
***
Меч волшебный и впрямь в озере находился. Ровно посерёдке. И всё бы ничего, но вокруг него круги нарезала рыбина желтоглазая с зубами острыми. А по всему бережку, песочком присыпанные, разбросаны были кости человеческие.