Страница 19 из 28
— Тогда сама пить бурду эту и будешь, — вздрогнул царевич и на всякий случай отодвинулся подальше от котла.
— Ох и нежный же ты, — поддразнила друга я и щедро сыпанула в котёл вышеупомянутых бородавок с волосами. — В таком случае пеняй на себя. Влюбится твоя царевна Риана опять в Кия лишь оттого, что он на её языке изъясняться умеет…
— Я передумал! — тут же объявил Иван-царевич и опять подсел к котлу. — Ради невесты я готов хоть весь котёл выпить и неважно что в нём понамешано.
— То-то же, — кивнула я, присоединяя к хвосту, бородавкам и бороде крылышко летучей мыши. — Так, а теперь помешиваем против часовой стрелки до полного растворения.
— Растворения чего? — не понял Ивашка.
— Ложки, естественно, — хмыкнула я. — Всё-то тебе объяснять надобно. Как дитя малое.
Парнишка мои слова проигнорировал. Его глаза были прикованы к ложке, которой я добросовестно помешивала зелье разумения. Та и впрямь начала потихоньку подтаивать. Похоже, что это навело царевича на мысли печальные, потому как он вопросил голосом дрожащим:
— Слушай, Яша, а мы сами того… не растаем, случаем?
— Изволишь сомневаться в способностях моих? — насупилась я. — Не растаем, вестимо! Оно только на неживое воздействует, а мы с тобой вроде как живые.
— Тогда почему котёл не растворяется? — не понял Ивашка.
— Да потому, дубина ты стоеросовая, что я его зачаровала предварительно, — терпеливо растолковала я. — О! Вот и Кий с Владимиром воротилися. Ну что? Будет у нас хлеб с солью сегодня али ляжем спать с животами урчащими?
— Не переживай, Яша, — весело произнёс Владимир. — Если и помрём смертью голодной, то точно не сегодня. Хозяйка уже на стол накрыла, так что заканчивай с делами своими колдовскими.
— Ой, точно! — спохватилась я и перевела взгляд на своё варево. — Думается мне, что оно готово.
— Думается?! — взвился царевич. — Что, если ты ошибку какую допустила?
— Окстись, — строго одёрнул его Кий. — Или сплюнь, на худой конец. Яша ещё ни разу помарок в волшбе не допустила.
— А что, если… — начал было Иван-царевич, но не успел договорить, потому что я плеснула ему в рот снадобья готового. — М-м, жжётся же! Предупреждать надо!
— Предупреди я тебя заранее, ты бы ни в жизнь не согласился, — хмыкнула я. — Не растворился и ладно. Так, Кий. Надобно проверить действие моего зельица. Скажи-ка нам пару слов басурманских.
Кий и сказал. Царевич глаза на него выпучил и протянул растерянно:
— Всё разумею. Всё! Ай да Яшечка! Ай да умница!
— Вот видишь! А ты ещё напраслину на меня возводить хотел… — я погасила пламя и тоже отхлебнула из котла капелюшечку. — Аж в мозгах прояснилось. Работает, вестимо!
— Рад это слышать, — кивнул Кий. — А теперь пройдёмте в дом. Не ровен час, еда остынет.
— Не бывать остывшей еде! — решительно произнесла я и первой пошла на выход.
Добрые молодцы едва поспевали за мной, не в силах ни нагнать, ни перегнать. Потому как меня гнала вперёд сила непреодолимая, голодом именуемая.
Тот самый, который ещё не тёткою прозвали.
========== Глава 5. Недобрые соседи ==========
Я лежала на стоге сена и сквозь дырочку в крыше смотрела на звёзды. А они, в свой черёд, смотрели на меня. Душеньке моей было тихо, мирно и сыто. Хозяйка басурманская расстаралась с ужином: блинов нам испекла, котлеток наделала и картошечки в мундире сварила.
Да ещё банку варенья на день чёрный вручила!
А всё потому что Кий с Владимиром-колдуном подход к ней найти смогли, речами сладкими очаровали. Мы с Иваном-царевичем подобным премудростям обучены не были, поэтому только кивали согласно да еду наворачивали.
Мало ли, вдруг там Кий или Владимир что-то не так скажут, нас из терема басурманского враз и выставят. Но вроде как хозяйку их говор устраивал, аж раскраснелась вся и ещё котлет на тарелку нам шлёпнула.
«Бур-р!» негодующе отозвался желудок, намекая на то, что с воспоминаниями пищевыми пора завязывать.
Вздохнув, я вновь уставилась на дырочку заветную и потекли мои мыслишки в иную сторону. Вот, скажем, что будем делать, когда царевича таки женим на Риане? Разбросает нас жизнь-злодейка кого куда и утратим связь промеж собою.
Ну, кроме Кия, мы же с ним соседи, да и свадьбу справлять собрались как-никак.
А вот что будет с тем же Ивашкой? Засядет где-то в своём царстве-государстве и будет людьми помыкать, ясен пень. Да ещё отрастит себе бороду длинную и будет во время решений важных беспрестанно её поглаживать.
Владимир-колдун? Ну, тут вообще всё просто. Станет он девиц похищать да в башни неприступные сажать. А сам в ближайших кустиках засядет с дубиною и будет царевичей в них поджидать. Подъедет, значит, царевич, а Владимир из кустиков как выскочит, как выпрыгнет, как дубиной по голове хряснет!..
Увлёкшись своими фантазиями, я тоже хряснула по царевичу. Только не по воображаемому, а по вполне реальному.
— Ай! — вскрикнул Ивашка, просыпаясь и прижимая руки к носу. — Яш, ты чего? Сон плохой приснился?
— Да так… мысли дурные нахлынули, — отозвалась я и вздохнула. — Ложись-ка спать, друг любезный. Завтра предстоит поход дальний и, скорее всего, пеший.
— Твоя правда, — согласился царевич и только было собрался обратно укладываться, как вдруг обратно вскочил. — Ты тоже это слышишь? Топтанье ножек маленьких…
— Не только слышу, но и вижу, — кивнула я, вперёд указывая. — К нам не абы кто, а сам домовой басурманский пожаловал! Заинтересовался, видать, что за чужаков хозяева под сень дома своего пустили.
Иван-царевич посмотрел куда я показываю и лишь головой покачал грустно. Не видал он ничего, не видал. Цыкнув с досады, я провела пред его лицом рукою, слова волшебные нашёптывая.
И увидел Ивашка в паре шагов от нас человечка маленького с носом длинным и в колпачке красном. Человечек деловито подошёл к лунному лучику, из крыши падавшему и принялся его в клубок сматывать. Бедовый царевич заёрзал, любопытством терзаемый, так что пришлось мне кулаком в лоб ему заехать в целях профилактических.
Человечек меж тем закончил с клубочком, дунул-плюнул на него и в руках у него очутился плащ серебристый, всеми цветами радуги переливающийся.
— Вот те на! — восхитился царевич, тумаков педагогических не разумеющий. — Одежда из ничего сотканная!
Домовой английский тотчас вздрогнул и в нашу сторону покосился подозрительно. К счастью, я сразу поняла им задуманное и приняла меры упредительные. И прежде чем маленькие ножки оторвались от земли, от нас убегаючи, я прошептала слово тайное.
Так и застыл домовой басурманский перед нами аки конь перед отрубями.
— Всё, Ивашка, можешь его допрашивать, — милостиво разрешила я, принимая позу сидячую.
— Ура! — обрадовался царевич и поспешил к человечку пленённому. — Ты откуда такой взялся, маленький? И как плащ умудрился создать из света лунного?
— Отпустите меня, жалкие смертные! — пропищал человечек, глазами вращая. — Не то буду жаловаться я на вас королю своему, в холмах проживающему! У него как раз пир сегодня в холмах тех самых. Меня же на тот пир особливо пригласили.
— Пир… — мечтательно промолвила я, одновременно живот свой поглаживая. — Не отказалась бы я на том пире побывать, половину блюд умять, если не более. Эй, домовой! Что скажешь насчёт того, чтоб нас с собою прихватить, к застолью королевскому пригласить?
— Нельзя людям на пире том присутствовать, — насупился человечек. — И вовсе я не домовой, а брауни!
— Так и мы не люди вовсе, — возразила я. — Я — Бабы Яги дочка, молодец слева — Кощеев сын, а справа и вовсе колдун чёрный. Царевич Иван же, что рядом с тобой сидит… просто царевич. Токмо он всё равно с нами пойдёт. Мы его от любых напастей защитить сумеем.
— Иначе — никак? — зачем-то уточнил домовой заморский, брауни называемый.
— Никак, — подтвердила я. — Поклянись нам клятвой страшной, имя вашего короля холмистого содержащей, что проведёшь нас на пир званый в целости да сохранности!