Хозяйка Леса

Я выиграл десять раз, а Сильвана — всего лишь пять. Моя самооценка взлетела до небес и я даже начал поглядывать на девушку со снисхождением. Вроде бы древний лесной дух, преисполненный вековой мудрости, а в банальные крестики-нолики выиграть не может.

Впрочем, Сильвана взяла реванш на следующем же уроком, которым оказался иностранный. Она с поразительной лёгкостью составляла предложения, ни разу не ошиблась во всяких Симплах, а уж её выговор… Словом, учитель нарадоваться на неё не мог и поставил всем в пример. Даже Вячеславу. Но тот, в отличие от меня, нисколечко не расстроился. Напротив, он был горд за «сестру», сумевшую его обогнать.

Третий урок ознаменовался ничьей. Ибо им была химия. Формулы, органики и прочие «ашдваошы» были для нас не более чем пустым звуком. Так что к концу дня наш счёт был 1:1. Моя единичка была за крестики-нолики, а её — за инглиш.

— Нашёл чем гордиться, — хмыкнул Вячеслав, когда я поведал ему о наших воображаемых соревнованиях. — Сильвана, по всей видимости, чистейший гуманитарий, вот и не врубается в математику с химией. Ты же…

— …чистейший всеумейка? — с надеждой предположил я. — У меня одинаковые оценки по всем предметам. Тройки. Это о чём-нибудь да должно говорить!

— …чистейший лентяй, — сурово припечатал меня Вячеслав. — Тройки у него, блин. Тут не радоваться, а плакать надо. С такими отметками тебя ни в один приличный ВУЗ не примут!

— Не морочь мне голову, — отмахнулся от его слов я. — До ВУЗа ещё далеко.

— Но думать-то надо уже сейчас! — воскликнул Вячеслав. — Кстати, где там наша лесная государыня?

— В зелёном уголке, — я ткнул пальцем себе за спину. — С растениями беседует. Сделай с этим что-нибудь. Пожалуйста. Хотя-я, если ты хочешь, чтобы твою сестру считали шизичкой, валяй.

Сильвана действительно гладила пальцами листочки растений и что-то тихонько им рассказывала. Те, разумеется, не отвечали, но на её голос всё же реагировали. Растения становились зеленее и здоровее с каждым словом, произнесённым девушкой. Некоторые даже распустились и начали источать дивные ароматы. Пока мы с Вячиком лихорадочно соображали, как бы всё это объяснить пологичнее, к нам подошла заведующая зелёным уголком, она же учительница биологии, Мария Андреевна.

— Что здесь происхо… — она замолчала на полуслове, когда увидела, чем занимается новенькая. — Ого! Да у тебя «зелёный палец», не иначе. Сколько бы я ни билась, у меня так и не получилось его вылечить… А ты на раз-два справилась. Слова волшебные знаешь, что ли?

— Вроде того, — пробормотала Сильвана, отводя взгляд.

— Тогда решено! — Мария Андреевна хлопнула девушку по спине. — Будешь моим замом. Справишься?

— Справлюсь, — Сильвана заулыбалась.

— Вот и отлично, — женщина перевела взгляд на нас с Вячеславом. — Так, а вы чего тут стоите? Подслушиваете? Ай-яй-яй, ну что за народ пошёл! Лишь бы побездельничать. Взяли в руки тряпку и пошли вытирать доску.

— Но мы не дежурные, — проблеял я.

— Теперь дежурные, — отрезала Мария Андреевна и направилась к выходу из класс, но на полпути остановилась и, указав в нашу сторону, прибавила: — Чтоб к моему приходу доска сверкала!

Спорить с учителем — себе дороже. А потому мы с Вячеславом обменялись унылыми взглядами и поплелись к доске. Поручение учительское исполнять.

========== Глава седьмая. Дела семейные ==========

Один день пролетал стремительнее другого. Школа — занятия с Сильваной — час-два свободного времени — сон. Причём уроки Сильваны теперь касались не только мира растений, но и царства животных. Она обучала меня и Вячика чтению мыслей животных, вдалбливала нам в головы какие-то понятия и непреложные законы и заставляла расшифровывать лай и мяуканье соседских псов и котов. Через неделю я уже мог дать фору любому Маугли, знавшему, что «в любом шорохе скрыт некий смысл». И да, в кои-то веки мне удалось обогнать Вячика!

У него с телепатией и мысленной речью отчего-то не заладилось, хоть он и старался изо всех сил. Сильвана сказала, что это «не его». В школе у нас тоже всё было если не замечательно, то вполне терпимо. Учителя искренне привязались к тихой и вежливой Сильване и предпочитали закрывать глаза на некоторые странности, вроде употребления архаизмов, стиль одежды и задушевных бесед с растениями. В общем, ничто не нарушало мирного течения дней… ровно до тех пор, пока не объявился мой папка. Да-да, вы не ослышались.

Хмырь, променявший родного сына и законную жену на любовницу-вертихвостку, решил нанести нам визит. Хотя «нанести» — это слишком сильно сказано. Просто однажды утром мы с мамой обнаружили его на скамеечеке, пьяным в хлам. Мать тут же разохалась и велела мне затащить его в дом. Мол, здесь он простудится, бедненький. По мне так простуда была наименьшим из зол, которое заслуживал мой отец, но я благоразумно промолчал.

Мать подхватила отца под одну руку, я — под другую и совместными усилиями мы затащили его в дом. Кое-как пристроив непутёвого родителя на диван, я отправился на кухню, где хозяйничала Сильвана. Кратко изложив ей суть произошедшего, я задал извечный вопрос «Что делать?»

— Поговорить, — просто ответила та, наливая в кружку чай и пододвигая её ко мне. — Он — твой отец.

— Спасибо, — произнёс я и сделал добрый глоток из чашки. — Он мне отец лишь физически, но не фактически.

— Отец — он и есть отец, — Сильвана явно не поняла юмора.

Я хотел было что-то ответить, но тут на кухню заглянул сам объект нашего разговора и по совместительству мой блудный папаша. Он, стоял, держась рукой за дверной косяк. Вторая рука у него лежала на голове, которая, по всей видимости, адски раскалывалась.

Пару минут он просто стоял, переводя мутный взгляд с меня на Сильвану и обратно. Но, под конец, он всё-таки определился со своими желаниями и даже смог их озвучить:

— Пивка бы…

— Ща-ас, — я сузил глаза. — Пивной бутылкой по лбу — пожалуйста, а вот пива — не дадим. Ты, батя, видать совсем офонарел. Забыл уже, как выставил нас с матерью из дома?

— Перестань, Кирюша! — мама протиснулась на кухню. — Ты что, не видишь, человеку плохо!

— Ага, — поддакнул отец и, шатаясь, побрёл к свободному стулу. — Слушай мамку… Она дело говорит! Кстать, кто это?

Он ткнул пальцем в Сильвану.

— Друг, — мгновенно отозвалась девушка и полезла в холодильник. — Пива нет. Но есть квас. Давать?

— Давай, — отец помахал рукой. — Хотя пиво было бы лучше. Или рассол там…

— Будешь много разговаривать — из дома выставим! — пригрозил я.

— Ой, напугал-то как! — насмешливо произнёс отец, берясь за кружку, которую перед ним поставила Сильвана. — А Людка меня обратно впустит. Так, Людка?

— Да, дорогой, — покорно отозвалась мать, глядя на отца блестящими глазами.

Мне захотелось сплюнуть на пол и растереть плевок ногой. Да что с мамой такое?! Отец вёл себя как последний козёл, до слёз её доводил, сердце разбил, а она… А она — ничего! Эх, умом мне женщин не понять. Сердцем разве что. И то не факт.

Пока отец пил и нёс бред, мать разогрела суп и вчерашний плов. Теперь всё это добро стояло перед носом отца и покорно ожидало, когда же его съедят. Словно и не было двух месяцев расставания…

— Мама! — я предпринял ещё одну безуспешную попытку достучаться до матери. — Он нас предал! Зачем ты его кормишь?

— Ну-у, он же голоден, — мама непонимающе захлопала глазами. — Вот я и решила, что…

— Это любовь, — тихо произнесла Сильвана. — Тут уж ничего не поделаешь.

— Но попытаться-то стоило! — я потянулся к кружке и огорчённо забулькал квасом.

Мы бы, наверное, ещё долго рассуждали о добродетелях, которые поставляются одновременно с любовью, если бы не услышали как хлопнула входная дверь. Очевидно, Вячеслав решил воспользоваться своим «безлимитным гостевым пропуском». Блин! Его-то я сейчас хотел видеть меньше всего.

Но искать выход из положения было поздно. Парень переступил порог кухни и сразу уставился на инородный объект, вовсю хлещущий квас и заедающий его пловом.