Страница 91 из 119
Мы ринулись в атаку.
Сначала, шипя равнодушными гидравликами, 595-ый выдавил край металлической двери, за которой угадывались наваленные грудой баррикадки. Потом, просунув гибкий шнур с камерой на конце, мы выяснили диспозицию всех биосов, шумно обсуждающих какое-то древнее племя Земли. Мартышки, что с них взять? Даже перед моментом неминуемой гибели наболтаться не могут...
Затем я раздал всем моим солдатам по тактическим рекомендациям и списку их целей, когда кто-то из фаршированных испуганно зашипел, и они мгновенно напряглись. Но было поздно – пропиликал внутренний спикер тревоги (спикер - пищалка в системном блоке комьютера), и мой отряд колченогих легионеров ринулся внутрь... Центурион был в этой команде только один.
Стену, что располагалась напротив двери, вспороли металлические заклёпки от неё же, и 388-й слёту прошил грудь не успевшему присесть штурмовику сочной гроздью раскалённых шариков. Крит. Полминуты тот не встанет точно.
- Миала!
- Вижу! Лечу!
Куда она летит и кого она собралась лечить, было ясно. Ну и оперативность у них... Почти как у нас, даже немного завидую.
- Фелтинор, бери правого, я тот угол выжгу!
- Принял! Беру!.. Уничтожен!
И действительно, одна из строчек моего отряда сперва окрасилась красным, а затем и вовсе почернела. Фоном пошли соответствующие логи о том, что легионер 402 775 получил обширные повреждения тяжёлого характера. А потом он попросту отключился – удар был настолько мощен и стремителен, что система диагностики робота не успела даже линкануть все фатальные неисправности.
Однако пошли и успехи: шесть одновременно брошенных гранат фактически поставили точку в этом коротком, десятисекундном бою. Коротком, но очень энергонасыщенном – едва я сунулся в проём, как тут же в мои правое плечо и правый ножной шарнир вонзились по два плазменных «болта». Я упал. Взрыв прогремел. И ещё пять следом.
Когда я поднялся, мои бойцы заливали огнём позиции врага перед собой. Во вспышках винтовок забавно корчились и весело дёргались силуэты повергаемых мясных недоразумений. А на стенах и потолке плясали красноречивые тени от гибели последних претендентов на трон этой локации.
Мантия безоговорочно была моей. Она ждала своего короля.
Ну что же, пришла пора взглянуть королю на свои охотничьи трофеи. Я приказал прекратить огонь, и через миг в комнате наступила тишина. Не полная, но всё равно оглушающая. Повсюду витал липкий дымок, пузырилась пластиковая пена, и где-то по углам шипело явно мясо...
Всё их небольшое войско было истерзано в фарш и испепелено в копоть.
Но вот она осталась почти целой.
Её рука с лёгким бластером была пригвождена к алому полу боевым клинком легионера, а второй рукой она держала над собой располовиненный корпус истерзанного пехотинца. Даже ника не разглядеть – настолько страшной была его смерть, и настолько же была мощной энергия той смерти: рука женщины буквально была впаяна в тело мертвеца. Ноги эльфийки по самые колени были также оторваны (мои ребята промахиваются редко) а в разбитое забрало помятого шлема затекали все жидкости с покрывающего её трупа. Наверное, по этой причине она до сих пор и не отправила себя на перерождение, хотя до него было не так уж и долго – раны на эльфийке совсем не хотели затягиваться.
- Мед-коммандер Миала? Какая встреча. И в какой интересной позе я Вас застал.
Залитые бурым киселём веки дрогнули и пошли наверх. Мутные глазные яблоки провернулись в своих гнёздах, а всё лицо буквально задрожало мышцами, помогая взору сфокусироваться на моём голосе. Затем взор сфокусировался. Кулак же под прижавшим его клинком интенсивно задёргался.
- Утро доброе. Извините за беспокойство. Меня зовут Тактик-1, и я уполномочен встретиться с Вами, чтобы подписать акт о капитуляции Дивизии на наших условиях. Капос разрушен и полностью взят под мой контроль. Поэтому капитуляцию объявляю я на правах вашего хозяина. Вот условия капитуляции: вы все должны сдохнуть...
С этими словами я поднял ствол своей винтовки, и, не давая ни секунды на ответ, разнёс этой белобрысой твари всю башку вместе с её явно опасными мозгами.
- Будь ты проклят, мерзкая железяка!
Я повернулся:
- Тревор, сучий ты сын! Вот уж кого не думал тут увидеть среди выживших – так это тебя.
У второго лица биосов видок был не лучше, чем у их только что отлетевшего в колыбель медика. Но его армис был, пожалуй, самым сильным здесь (хотя Зоргеру тот не помог) и поэтому однорукий бандит смог пережить плотный огонь от моих бойцов. Тем не менее, помимо оторванной руки, он также потерял обе ноги и зрение. Очевидно, что разрывом плазмы, или ещё чего-нибудь, ему вплавило переднюю часть шлема прямо в лицо, явив миру кошмарные, с их точки зрения, увечья. Я никогда не забуду столь замечательную картину.
- Вот увидишь, ублюдок, я вернусь и разберу тебя на гайки, долбанный ты горшок с дерьмом!!! Я тебя, сука, напильником сточу в стружку мелкую, тостер! Думаешь, это конец, жестянка? Нет! Это только начало! Я буду повсюду преследовать тебя, урод, до тех пор, пока мы всю шваль твою электронную на ложки не пустим!
Он ужасно картавил и шепелявил своими опалёнными и наполовину сварившимися губами. Из его рта вырывались не только ругательства, но также и капли редкой крови вперемешку с ошмётками почерневшего языка. И это меня, честно сказать, проняло. Нет, я знал, конечно, что он умрёт не окончательной смертью, и что шанс на встречу со мной у него был не таким уж и низким. Меня проняло другое: он не чувствовал боли, говоря мне всё это. А ведь боль у него должна быть просто адская – я это откуда-то очень хорошо знал.