Страница 90 из 119
По, стертым в пузырящуюся желтоватую пену, зубам Полковника было видно, что вспоминать ему об этом не хочется. Зато ему хочется кое-чего другого. Шкуру настоящего техника, например. Или его голову на стену.
Люди возмущённо кипели от, ещё недавно схлынувшего адреналина, который вновь вернулся в их кровь. Наметившаяся ссора, с одной стороны, несколько разделила биосов, но с другой – подбодрила их так, как ни один доспех не смог бы: глядя на Фелта, люди и фейны представляли себе своего врага. Тактика. И всю ненависть они концентрировали именно в этот образ.
Но претензии высказывали всё равно Фелтинору:
- Даже если это и так, всё равно твои слова не отменяют того факта, что именно машины взяли и походя уничтожили нашу расу. Почти под корень извели! И не надо мне говорить про всякие там великие блага, которые нёс человечеству «век кибернетики». Все эти блага столь «удачно» перечеркнулись удалением самого человечества. В один миг. И твои паршивые машины были причастны к этом напрямую!
- Не напрямую, ну да бог с ним... Когда была изобретена такая штука, как лопата, то утром первый человек вскопал ей грядку. А вечером раскроил ею же череп соседу. И ещё двоим, подвернувшимся под руку. Взял жену его и детей в рабы свои, и наслаждался ими против их воли... Это я к примеру. И это я ещё не привёл в этот пример нож и косу. Люди всегда славились тем, что использовали придуманные ими штуки не по назначению. Этого у нас не отнять, к сожалению... Простые мирные инструменты превращались в бездушные орудия убийства и пыток. Бездушные же орудия, которые и были СПЕЦИАЛЬНО придуманы для убийства и смерти, кстати, никто в мирных целях старался не употреблять. Знаете, почему? Вы же это знаете... Табу! Нельзя! Святое! Мешать прекрасное с кровавым для упоротого вояки – смерти подобно. Ибо это – оскорбление для оружия. Никто не копал мечом землю и не рубил дрова боевой секирой. А вот размозжить голову своему другу детства кухонным молотком – это всегда пожалуйста, это не зазорно. Роботы появились у человека ради помощи, и являлись теми же самыми «кухонными молотками», которые были призваны именно помогать нам в быту. Но которых обернули против наших черепов и мозгов. И это – единственная вещь, которая меня печалит, люди. Только это, а не то, что роботы являются «отвратительными изделиями» нашей расы. Они не отвратительны. Они намного прекраснее многих из нас по большому количеству параметров. А некоторые бездушные машины, в свое время, обладали намного большей душой, чем окружающие их «высшие существа».
Зоргера возмутили и эти слова техника:
- Это всё – демагогия, и ты это знаешь! То, что люди были на грани самоуничтожения...
- ...три раза. Не забывайте.
- ... то, что люди три раза были на грани уничтожения, является совершенно другой ситуацией в данном контексте, и сравнивать эти случаи совершенно некорректно.
- Знаете, Полковник, - усмехнувшись проговорил невесёлый лейтенант-3. – Вы напомнили мне тех «мудрых» вождей, «независимых» лидеров и «правдолюбивых» политиков, которые правили Землёй до активации Великого Арбитра. Они говорили точно такими же формулировками, когда им надо было прикрыть свои ложь, некомпетентность, а чаще всего – прямые преступления. Они тоже доказывали всем, что абсолютно одинаковые ситуации никто не имеет права сравнивать. Что то, что сделали их противники – безответственно и преступно, а то, что они сами творили то же самое, вызывало в них, поистине, гордость. Но если кто-то указывал им на то, что они вообще ни в чем не отличаются от "вражеского преступника", то в них это вызывало лишь праведное возмущение. И гнев. Вот прямо как у вас, Полковник: две совершенно одинаковые ситуации, но Вы яростно требуете их даже не сравнивать, так как виноваты во всём только роботы и те, кто их придумал. И, что более постыдно для меня – единственное, что мне сейчас предстоит выслушивать, так это Ваши, наковырянные из левой ноздри, несокрушимые доказательства своей непорочной правоты и моей безусловной вины. Что я недальновиден, безответственен, и вообще – враг человечества. А я просто люблю механизмы, прайм-комендант... И не моя вина, что люблю я их только по той причине, что слишком хорошо знаю людей.
Открывший было рот Полковник вдруг резко застыл, осечённый своим заместителем:
- Тихо! Внимание на дверь! – яростным шёпотом разразился Тревор.
Все отчетливо услышали металлическое лязганье по ту сторону возведённых ими баррикад. И какой-то потусторонний шепот. Отчего-то он казался всем очень тихим...
***
Я протиснулся сквозь дымящиеся нагромождения последней, так сказать, «крепости», уж точно последних биосов. Бой был скоротечным. Но яростным. Даже я умудрился получить две плюхи в корпус. И ещё одну разреженную волну плазмы я встретил своим лицом. Теперь на моём внешнем щитке красовался кривоватый наплыв испорченного материала.
Моя штурмовая группа ворвалась сразу и без подготовки. Но это на первый взгляд. Перед атакой сканеры пропищали мне о том, что в последней на сегодня комнате находятся семь активных форм жизни, а нас было тринадцать. Численный перевес был на моей стороне, однако из всей этой чёртовой дюжины абсолютно целым был только мой центурион. Ещё трое имели половинный запас здоровья, так сказать, и относительно нерастраченный боеприпас. Оставшиеся девять были инвалидами: у кого не функционировала рука, у кого – нога, у кого щемило грудь в болезненных микрозамыканиях. Но всех их объединяло одно: стремление к победе! И... 75-типроцентная степень функциональности.