Страница 32 из 119
Деэрстию окончательно я взять не смог по причине действительно достойной похвалы решимости этих комочков слизи – они пригнали на место разрушенной базы не меньше двух полков сил с Капоса. На вторые сутки после наземного штурма у меня недоставало сил для того, чтобы нанести последний «удар милосердия», но меня это не особо расстраивало: разведка, что осталась неподалёку от раскуроченной крепости, сообщала о спешной подготовке противника к переезду на Капос. Мною предполагалось, что люди возьмут с собой всё самое ценное, а остальной хлам в виде остатков строений они разрабатывать не будут. Люди явно отказались от восстановления своей головной базы, либо от защиты её циклопических руин.
В любом случае, войска биосов присутствовали на месте гибели Деэрстии в относительно слабом качестве, давая мне возможность практически беспрепятственно занять район вокруг бывшей Деэрстии. В стратегическом плане со стороны людей это, возможно, выглядело недальновидно, но в плане тактики оборона развалины точно являлось провальным действием. Охранять дымящиеся руины силами полных взводов, когда ожидалось вероятное прибытие крупных сил противника (моих), да еще и делать это без соответствующих укрытий – ну тут я бы им просто в ладоши похлопал. Громко, звонко, да с искрой, ибо ладошечки у меня были по-прежнему стальными.
Задачи, что стояли сейчас перед Зоргером, выглядели, как киберпланты. А точнее, как логовища киберплантов. В свое время, переместившись на пятнадцатую версию развития базы, я со всей отчётливостью понял, что её рост уже не зависит от получения низкоуровневых ресурсов, а напрямую имеет зависимость от поступлений высших и элитных зерен трансформации да высокотехнологичных узлов и агрегатов в готовом виде. Данные агрегаты, во-первых (исходя из своей готовности) не требовали тех же дорогостоящих материалов, времени и энергий на своё изготовление. А во-вторых, они водились только в телах кимпов. Причем, чем выше был уровень кимпа, тем тяжелее было добыть тот или иной узел. Но и тем ценнее была добыча.
Да и оружие 8-10-х версий, с которым я пришел в Мантию, претерпело кардинальные изменения в характеристиках. Теперь это были действительно мощные и точные уберпушки. Порой, удавалось вырубить зверя с двух-трёх выстрелов и тогда появлялся неиллюзорный шанс завладеть старшей зетой, или даже несколькими «элитками». Правда, такого у меня пока... не случалось. «Двадцатки» приходили, конечно, к моим роботам умирать, но в них не было именно элитных зерен.
Ценность «элиток» заключалась в том, что они были способны увеличить на один уровень любое здание или любого юнита, невзирая на прогресс развития последнего. Оно могло сменить специализацию запорченного персонажа; оно могло повысить характеристики топового; оно могло значительно поднять обороноспособность некогда второстепенной базы. Оно могло, в принципе всё. И самый верный шанс получить его – это наведаться в крупное логовище крупного зверя. Именно этим собирались заняться биосы.
Именно этим собирался заняться и взвод легионеров(14), которые, во главе Петовода, должны были сходить в рейд, правда с сомнительным, насчёт добычи, поводом. Петовод был командиром этого отряда по причине того, что воевать он шёл против «петов», то есть – своей классовой еды. А я входил в состав его отряда. Причем – собственной персоной входил, а не как бип-связанный центурион.
И входил я в его отряд, как подчиненное устройство. Условно подчиненное, конечно. Я же себя уважал, как-никак. Однако ценность опыта Петовода, в данной области, я признавал в безусловном порядке, ибо и Петовода я уважал тоже. И, когда последние ворота, наконец, открылись на ширину шести метров, моя механическая туша была не впереди этой колонны легионеров, а плыла в середине строя.
Я двинулся вместе с ними, хотя это представляло некоторые проблемы уже. Мой механизм стал непомерно здоровым и представлял собой довольно приметную цель. Собственно, из-за этого я и направился за стены самолично. Я шёл на войну, но не на ту, на которую в эти часы собирался Раптор. Я шел на войну простым солдатом... высшего приоритета. Вместе с Петоводом мы должны были расколотить логовище гидр, которое было обнаружено недавно нашей авиаразведкой.
Гидры здесь были большой редкостью, но и большой проблемой тоже. Они действительно имели больше одной головы и считались неуязвимыми кимпами. Причём без всяких скидок на художественность этого заявления, я могу сказать, что данный вид киберплантов нам ни разу не досаждал, но мы неоднократно видели их в деле ...целых три раза... И ещё я могу сказать, что ни одного дохлого динозавра о семи головах нам ни разу не попадалось. Они никогда не умирали, и я не знаю – почему. Точнее, знаю, но не очень-то верю, так как это никак не вяжется со всякими «законами сохранения массы-энергии-здравого смысла». Мы обладали всего тремя видеозаписями их случайных схваток с другими высокоуровневыми киберплантами, и всегда эти болотные Змеи Горынычи выходили из них победителями, сколько бы врагов их ни кусало, ни бодало, ни рвало и не окисляло.
Разрабатывать мы их ни разу не ходили, так как их ближайшее логовище было далеко, да и жили они всегда в болотистой местности, которая тоже была на Мантии редкостью.
Но неподалеку от моей базы болотистая местность как раз была, и много. Наследие от моей Клетки, где царил вечный маслянистый туман да мягкая, склизкая, податливая и вездесущая грязь. Вот это всё живописное великолепие, сразу после нашего «прибытия» в Мантию, обратилось в топкую и немного вонючую лужу вокруг моей базы.
Сейчас же это всё высохло, конечно, но не до конца – в девятнадцати километрах от моей головной базы располагались продолжительные заболоченные поля, площадью примерно в пару тысяч гектар. Вот там-то недавно и свили своё гнёздышко четыре гидры восемнадцатого-двадцатого уровней.