Город ненужных детей

– Оу, оу, оу! Осторожней на поворотах, братишь! Не так резко. Ты прав, что это не справедливо, но не надо преувеличивать. Вы не отбросы – вы сила, которой надо проснуться и показать себя. Согласись, вы сами виноваты, что загнали себя. Несколько раз прогнулись под системой, дали собой управлять, не предприняв ничего существенного, вот они там наверху и поняли, что вы стадо, которым можно управлять.

– Ничего не предпринимали? Скажи это родственникам тех, кто подох под ботинками и дубинками гвардии. А потом говори о справедливости и кто в чем виноват.

– Да все эти жертвы были зря. Собрали бы реальный «Марш миллионов», а не только на словах, когда сто тысяч это максимум кто приходил, тогда и видно стало бы, чье мнение весомей. Ты ходил на «Марш»? Хоть раз в митинге или шествии участвовал?

– Нет.

– Вот тебе и ответ. В лучшем случае каждый десятый из таких же как ты, только болтающий о справедливости, вышел на улицы заявить о своем существовании и недовольстве.

– А справедливо ли вообще, что мы должны на улицы выходить, чтобы требовать своих прав? Это не наша вина, что слово «конституция» всеголишь слово, не имеющие никакого веса для тех, кто ее принял.

– Несправедливо. – Без какого-либо смятения ответил Женя. – Вы не должны выходить на улицы протестовать, вы не должны иметь ограничение говорить, что вам хочется, вы не должны иметь ограничение передвигаться по территории города или страны. Вы имеете право на свободу, которую у вас отобрали. Паша, я со всем этим согласен, но, черт возьми, что надо делать, если только одно из двух – ныть или действовать? Я вижу всю эту хрень и пытаюсь дать, что могу – вы тусите в Гроде, я обеспечиваю вам этот отдых. Я больше ничего дать не могу – ты же понимаешь.

– Не лицемерь, ты это делаешь не из своих добрых побуждений. – Павел подал знак бармену повторить напитки. – Я же понимаю, что это за пакетик был, который Дрон подогнал тебе еще в машине, когда ты подобрал нас.

– Это лишь подарок. Поверь, все, что вы получили, получаете и будете получать от меня сегодня и потом еще ни раз – это не взамен того, что Дрон делает для меня. Я бы в два раза меньше заплатил, если бы тут кокса взял – не больше, чем башляю за ваш отдых. – Он взял Павла за затылок и почти вплотную к себе притянул. – Братишь, расслабься и получай удовольствие. Считай, я занимаюсь благотворительностью для таких, как ты. Это позволяет мне питать иллюзию, что я что-то делаю хорошего в своей жизни.

Он всунул Павлу в руку стакан с виски, ударил по нему своим стаканом и ушел:

– Пойду, найду Дрона и двинем куда-нибудь еще.

Андрея они на какое-то время потеряли – после пятиминутных поисков по заведению, Павел, Женя и какой-то его друг ждали Андрея еще минут пятнадцать. Позже они узнали, что пока они болтали в кальянной комнате у барной стойки, Андрей умудрился каким-то образом подцепить гламурную девицу и устроить с ней родео в кабинке женского туалета.

В клубе Евгений отыскал на танцполе Дрона и Павла и повез в «прикольное тайное место», каким оказалось полуподвальное помещение какой-то усадьбы. Сказав шепотом в домофон нужные слова, он открыл тяжелую дверь. Потом проследовала темная лестница и еще одна дверь, у которой, перед тем как нас впустить, двое верзил проверили нас металлоискателями. Интерьер выглядел ну очень дорого – это наши путешественники смогли оценить даже в таком не совсем трезвом состоянии. Стены отделаны дорогим мрамором, всюду кожаные диваны и кресла с низкими столами, под потолками головы всяческих рогатых животных. Туда-сюда босиком по нежнейшему ковровому покрытию сновали красивенькие официантки в одних лишь кожаных супермини-юбках (гостям также при входе настойчиво предлагали снять обувь). А когда одна наклонилась к столику поставить с подноса бокалы, у Павла челюсть отвисла, увидев, что на девушках нет нижнего белья. Работницы заведения проходили тщательный отбор – все почти одного роста, и их фигура укладывалась в общепринятые банальные стандарты красоты.

Ребята прошли в основной зал, где на нескольких шестах, утыканных по всему залу, танцевали абсолютно обнаженные девицы, а на главной сцене, – по бокам которой под потолком девушки в клетках дразнили воображение публики секс-игрушками – проходило групповое лесби-шоу. Очень громкая депрессивная электронная музыка способствовала тому, чтобы публика меньше чесала языком, а больше пила и наслаждалась зрелищем.

«И что потом? – подумал Павел. – Растление малолетних девственниц здоровым негром?».

Андрей не скрывал своего удовольствия от наблюдения за происходящим, а Павел разом отрезвел от всей этой мерзости и от ненависти к местной публике.

«Неужели, тупо сходить в стриптиз-бар уже скучно? Обязательно эти извращенные шоу устраивать? Насколько надо быть сытым банальными радостями жизни, что только от такого удовольствие получаешь?».

Они сели за круглый стол с мягкими диванами и попросили официантку принести им выпить. Она приняла заказ и удалилась, покачивая бедрами так, что при каждом шаге мини-юбка представляла взору интимные места девушки.

Евгений отверг предложение на приват-танец первой же подошедшей девушки, сказав спутникам, что пока еще рано – не разгорячились, да и он сам хочет выбрать для нас «куколок».

– Если хотите, – Евгений прокричал, закурив сигару, – можно хоть одну на двоих. Хотите – две с каждым. Тут нет правил и ограничений. И гарантирую вот что – удовольствие будет стопроцентное.

Из веселого тусовочного паренька Женя превратился в делового завсегдатая закрытых клубов. Впервые за весь день и ночь он общается с Андреем и Павлом свысока, желая этим сказать «Не знаю, парни, что у вас там за веселья за Стеной, но такого вы точно не видели и без меня вряд ли когда-нибудь увидите».

Сколько бы Павел не размышлял о безнравственности, в которой утонула, как в дерьме, здешняя публика («И в руках этих людей судьба нашей страны? Странно, что мы еще не волочим камни по песку и не строим именные пирамиды в их честь»), но все его внимание было сконцентрировано на блондинке, эффектно крутящейся за одним из шестов. Он уже ни о чем не думал и глаз отвести не мог он нее. Она несколько раз поймала его взгляд, и улыбалась ему, как выдавалась такая возможность. Закончив танец, она подсела к Павлу, находясь при этом лишь в одних тоненьких трусиках, функциональность которых была под вопросом.

– Приветик, милый. Как тебя зовут? – она прошептала эти слова так, что готовый к бою орган Павла был готов взорваться.

Евгений, тут же поймал проходящую мимо официантку, и скоро девушка общалась с Павлом с бокалом шампанского в руке. А когда она танцевала на Павле, полностью при этом обнажившись, Женя поймал нужный момент, и в заднем кармане Паши оказалась пачка банкнот. «Бери ее! Она огонь!», – прокричал он при этом.

Проснулись путешественники в сильно похмельном состоянии в квартире Жени. Павел был сильно удивлен словам Андрея, что мама их гостеприимного друга уже приготовила на всех завтрак и через пять минут ждет всех к столу. Причем, больше Павла удивило не то, что мама Жени оказалась такой заботливой, а тому факту, что готовит она сама, без привлечения слуг, которых, по мнению Павла, тут должна была быть целая армия. Оказалось, что лишь какая-та женщина приходит с периодичностью через день прибираться в квартире – больше ни в какой помощи эта семья не нуждается, хозяйка квартиры всеми остальными делами занимается сама.

Каждый шаг по пути от комнаты до столовой сопровождался у Андрея и Павла оглушительным ударом в голову. Мысли о сигаретах родили у Павла рвотный рефлекс, и он резко свернул в туалет.

«Что я должен сделать, чтобы остаться тут жить? – в очередной раз спросил сам себя Андрей. Каждый раз после посещения Стены его терзали мысли о возвращении в мир смертных, а ему так хотелось быть с Богами. – Должна же быть хоть какая лазейка из грязи в этот рай! И я ее найду. Обязательно найду. Не может быть такого, чтобы для меня путь в этот мир был закрыт».