Город ненужных детей

– Ладно вам, парни, дружбаны, без обид. Я сам согласен, что это не справедливо, но се ля ви. – Женя развел руками. – Ничего не поделать.

– Поделать. – Андрей подошел к нему в плотную, и, не спуская с него глаз, отхлебнул немалый глоток из своего стакана. – Откажись от своих благ и раздай тем, кто там, за стеной, нуждается в этом больше чем ты, умирая от голода.

– Андрей, ты же меня знаешь. – Он уселся на кожаное кресло. – Я могу дать тебе бабла на листовки и прочую дребедень, но менять свой образ жизни я не собираюсь.

– И за это спасибо. – Андрей подошел к креслу и стукнул свой стакан в знак мира об его стакан.

Павел заметил, что он с Андреем второй стакан уже допивают, в то время как угощавший их Евгений выпил только половину своего первого, да и то наливал он себе меньше, чем налили себе гости. Но в употреблении наркотиков Евгений набирал горазда большие обороты: за три часа он с небольшим перерывом два раза втянул ноздрей дорожку кокаина из подаренного Андреем пакета.

Все, кто торгует кокаином в Городе, разбавляют наркотик крахмалом или чем-либо еще. И клиентура местных барыг это знала, Евгений в том числе, но все равно все покупали, так как мало у кого была возможность выйти на альтернативные каналы. А Белогородцев мог достать хоть не идеально чистый кокс, но чище этого Женя еще не пробовал. Так и завелась их дружба, основанная на взаимной выгоде – кокаин взамен на услуги. Обеспечивать одеждой своего дилера ранее не входило в перечень этих услуг, но сегодня Евгений сделал исключение – выдал Андрею и Павлу кое-что из своего гардероба. Все трое были одинаковой комплекции и роста, так что с размерами проблем не возникло. Когда гости переоделись, Женя взял их одежду и с цинизмом выкинул ее в мусорную корзину и еще придавил ботинком со словами «Что на вас сейчас – все оставьте себе, братаны».

Привет, братишка!

Не отгадаешь, где я сегодня побывал! Это реально райская жизнь – Центр! А мы – реально в дерьме как мухи копошимся. Теперь я перестал винить тамошний народ, купающийся в своем богатстве, в том, что мы тут крохи со стола собираем, а они в это время живут припеваючи, ни в чем себе не отказывая.

Да я и сам бы так же жил, пустите меня только в этот огород. Я бы по грядкам только и бегал, да к цыпочкам в гости захаживал!

У них вздыхаешь полной грудью и понимаешь, вот он – запах беззаботности. Свободой там и не пахнет, но жить без забот, позволять делать все, что захочется, не думать, хватит ли денег до зарплаты – те жители получают все это сполна. Им пофигу, сколько чего стоит. Безразлично, кто и что говорит об их жизни.

Братишка, мы объездили три клуба, и вот что я тебе скажу – даже самый паршивый клуб в центре далеко позади оставит наш «Fresh lounge Bar», который, к слову, на днях уже второй год подряд получил премию «Лучший бар периферии».

Да, эти ребята реально знают толк в таких вещах, как тусовка. Я этот вечер не забуду никогда, как память о прекрасно проведенном времени и подтверждение того, что тут мы совсем зря тратим свою жизнь на выживание, потому что здесь жизни нет, а ТАМ ее предостаточно. Это было лучшее время моей незавидной жизни.

Всего хорошего тебя, братишка. Еще напишу потом.

Получив уведомление о прибытии такси, Женя, Андрей и Павел спустились на улицу и уселись в открытые водителем двери.

– Ща поедем для начала на набережную. – Евгений обернулся с переднего сиденья назад к ребятам. – Там самые подходящие кафешки для пре-пати.

– Надеюсь, там кормят, а то я с голода помираю. – С некоторой злобой сказал Павел, уставившись в окно. Он всматривался в витрины магазинов, ресторанов, рекламных щитов, на припаркованные машины, шикарно одетых людей, чистые улицы – и весь этот слепящий шик зарождал в Паше ненависть к самому себе за то, что он не принадлежит к этой касте людей.

– Лично я надеюсь, – Андрей засмеялся, – что там наливают, а то я уже трезветь начал.

– Братаны, побухаем и поточим – все будет в поряде, не сомневайтесь. – Не стесняясь водителя, Андрей втянул ноздрей еще дорожку.

Кругом рекламные щиты и перетяжки. Но что бросается в глаза – ни одна реклама не имеет подтекста, что с их товаром тебе будет сопутствовать успех или что их товар достоин только лучшего потребителя. Эти понятия для обитателей здешних мест и так очевидные. Если ты можешь себе позволить хоть что-либо из их рекламы, ты уже успешен, ты по определению достоин всего, и ты в состоянии купить себе весь магазин этого производителя, или даже их фабрику. Эта реклама лишь напоминает своим потенциальным клиентам о существовании бренда, но уж никак не пытается сказать: «Ты достоин», «Это сделает тебя успешнее», «С этим ты будешь солиднее», «Именно это и только это определяется твой статус», «Без этого Вы не будете идти в ногу со временем» и т.д.

Среди рекламных щитов различных товаров попадались афиши концертов мировых звезд. «Они могут сколько угодно говорить о нарушении свободы слова и прав человека в стране, но все равно эта страна для них как денежный мешок, а бабло стричь звезды любят».

«ААААААААААААААААА!!!!!! БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ», – орал Паша в экстазе на танцплощадке одного из двух самых лучших клубов Города под живое выступление известного голландского ди-джея, вошедшего в этом году на четвертое место в десятке лучших ди-джеев планеты. Несмотря на все веселье, Павел мучился от желания покурить – для него алкоголь и никотин вещи не разделимые. Только в клубе он выпил три коктейля, а до этого в пафосном баре, куда их повез друг Женьки, еще два стакана опрокинул. И в кафе на набережной он от стакана с коктейлем не отказался («Он сказал «кафешка»? – обратился Паша к Дрону, когда они вошли. – Он наших кафешек не видел! Эта кафешка на порядок лучше почти всех наших заведений с вывеской «Ресторан»).

И во всех этих заведениях – кафе, бар, клуб – у Паши в глазах рябило от такого количества знаменитостей, подъезжающих к дверям заведений на дорогущих машинах и экстравагантно одетых. А сколько кругом красивых барышень?! Павел понимал, что они сюда приехали конкретно за сексом ради подарков и денег, но у каждой мечта «уцепить и не отпустить» того единственного, кто будет спонсировать прихоти до конца жизни, или хотя бы ближайшие пару лет.

В кафе на набережной пока Женя бегал от стола к столу, здороваясь со знакомыми (Павлу стало понятно, почему тот отказался расположиться в кальянном зале – сам он хотел туда лишь из-за того, что там можно курить и сигареты а в других залах нельзя, но Женя на это ответил, что «в кальянной нет движухи, а это, брат, главное сегодня!»), Павел глаз не отрывал от, как он сам себя называл, короля отечественного рэпа, дающего интервью музыкальному каналу. Потом девушка-репортер подошла к какой-то переборщившей с косметикой женщине с силиконовой грудью и маленькой собачкой, и Паша, уплетая пасту с лососем за обе щеки, все пытался вспомнить, что это за кукла такая. Но так и не вспомнил.

«В Городе я бы точно бросил курить – тут, блин, одни запреты».

Не пересилив желание потравиться никотином, Паша зашел в кальянную и сел за барной стойкой. Выкурил две сигареты подряд и собрался возвращаться, как, плавающей походкой подошел Жендос и, обнял нового друга за плечи, обратился к девушке-бармену:

– Сестренка, плескани нам по Джеку.

– Жендос, смотрю, ты тут постоянный гость.

– Я постоянный гость во всех модный местах, братишь. И никуда от этого не деться – не будешь светиться – забудут.

Они стукнулись стаканами и залпом их осушили.

– Павлуш, как тебе тут? – Женя огляделся.

– Честно? Круто! И сижу здесь и сравниваю свою жизнь с происходящем вокруг. Мы не можем позволить себе даже десятую часть того, что вы, в Городе получаете, особо даже не стараясь. И не то, что позволить – у нас нет даже шанса такую жизнь хотя бы попробовать, понюхать, потрогать, понять, что такое просыпаться в понедельник и думать, что наступившая неделя будет другой, не такой, как прошедшая. Мы имеем, что имеем, и у нас ничего нового. И не имеем права на лучше, светлое. Мы отбросы…