Ночи темной луны

Яркие редкие жуки-фонари высоко зависли в водной пыли и не придают уверенности нервно спешащим одиноким прохожим. Обыденная действительность наступающей ночи. Иду неспешной походкой человека, знающего конечную цель своего пути. Это иллюзия и позерство. Цели я давно не имею и потерял самое дорогое, что было в жизни, – сына.

Всегда так бывает: когда имеешь – не ценишь, и только боль утраты позволяет нам выявить истинную цену того, чего уже нет.

Любил ли я Таню? Сейчас затрудняюсь ответить на этот вопрос однозначно. Мне горько, но это горечь собственника, неожиданно обнаружившего, что вытащили кошелек. Жалко, обидно, но не смертельно. Аня тоже меня обманывала, и это было ее местью. Я не держу на нее зла – мы давно жили каждый своей жизнью. К сожалению, только смерть нашего сына подтолкнула сделать то, что давно следовало бы сделать.

В той далекой прошлой жизни, наполненной массой обязательств, предрассудков, неукоснительных, писаных и неписаных, законов и правил, судорожного бега минутных и часовых стрелок я мечтал о свободе, возможности не торопиться, никуда не опаздывать, ни перед кем не отчитываться, идти ленивым шагом никуда не спешащего человека. Я не знал, что за исполнение этой мечты придется заплатить такую страшную, непомерно высокую цену. Я получил свободу – свободу бомжа, лишенного семьи и крова!

Я начинаю свой путь человека, который никуда не спешит, которого никто не ждет, потому что у него нет никаких обязательств ни перед кем, чья мечта идиота исполнилась.

Вопреки моим опасениям, Аня открыла мне дверь, молча впустила в квартиру. Она легла на кровать Костика, предоставив в мое пользование двуспальную супружескую кровать, занимавшую почти всю спальню, но не из-за того, что она такая большая, а из-за того, что комната слишком маленькая.

1.5

Мокрое вафельное полотенце сдавило шею удавкой, перекрыв мне дыхание. Счет пошел на секунды до того, как померкнет сознание. Теперь даже затхлый воздух подвала, наполненный вонью испражнений крыс, людей, холодной злобой Серого, животным страхом, желанен для моих разрывающихся легких. Страха уже нет, я испытываю только отчаяние из-за того, что ничего нельзя изменить. Серый так и не показал мне свое лицо, находясь за спиной, все сильнее стягивая концы полотенца. «Полотенце влажное, потому что такое не оставляет следов при удушении», – вспомнилось мне. Мои ноги, потеряв опору, пляшут в воздухе. Дрожь конвульсий сотрясает тело, переходя в предсмертные судороги…

Я проснулся. Сердце лихорадочно бьется, я дышу глубоко, постепенно прихожу в себя.

В сновидении некто Серый меня душил, оставаясь за спиной, и я его лица так и не увидел. И тут меня словно пронзило током – этот сон приснился не просто так! А если Костик из потустороннего мира подает мне этим знак, что он не кончал жизнь самоубийством?! Узел на петле – непростое дело, его надо уметь завязать, чтобы он смог затянуться когда следует. И где Костик взял веревку? Дома?

Я вскочил с постели и, не одеваясь, метнулся на балкон. Бельевую веревку он мог взять только отсюда. Однако все четыре протянутые мною «нитки» для сушки белья на месте. Других веревок в доме нет! Он заранее купил ее в магазине? Костик вышел из дома в хорошем настроении, с таким настроем не идут укорачивать себе жизнь!

Костик, высокий, сильный, красивый подросток, слишком сильно любил жизнь, имел честолюбивые планы на будущее. Он мог попасть в плохую компанию и распространять наркотики среди подростков, не задумываясь о нравственной и правовой стороне своих действий. Виной этому вечное безденежье в нашей семье и, чего греха таить, наши ссоры с женой. Костик был лишен многого, что имели его одноклассники.

Согласно заключению судмедэкспертизы, в крови Костика обнаружили наркотики, но он не был наркоманом, это подтвердил судебный эксперт. Следователь пришел к выводу, что Костик обнаружил за собой слежку, испугался, принял наркотики для храбрости и повесился.

Костик не был слабонервным, психически неуравновешенным, чтобы совершать необдуманные поступки сгоряча, и храбрости ему было не занимать. Мне вспомнилось, как он мечтал стать парашютистом, и учился не бояться высоты. Для тренировок сын и его друзья выбрали старую, ржавую пожарную лестницу, ведущую на крышу соседней семиэтажки. Только Костик сумел перебороть страх, подняться по ней на крышу и спуститься вниз. Никто из его друзей этого не сумел повторить, зато его «подвиг» заметил дворник и сообщил мне. У меня состоялся серьезный разговор с Костиком и его закадычным товарищем Владиком, но я говорил больше для проформы и не сумел достучаться до сына. Костик был сильной личностью, лидером в классе, это признавали и учителя, и его одноклассники.

Поведение Костика в предыдущий вечер и в то злополучное утро было самым обычным. Более того, у него было хорошее настроение. Совсем нелогично: он прилежно приготовил уроки, а утром перед занятиями повесился? Зачем уроки тогда делал? Или это было сиюминутное решение? Что же могло его подтолкнуть к этому? ЧТО или КТО?

Вечером накануне трагедии он созванивался с кем-то из товарищей и договаривался насчет компьютера. Нам вскользь сообщил, что возьмет на время у кого-то компьютер. Мы это пропустили мимо ушей. Компьютер был его мечтой и страстью, тем более что в его классе больше половины учеников уже имели это чудо техники в своем распоряжении. Компьютеры «тройки», «четверки», «пятерки» – это звучало как оценки в школе, и я не вникал, в чем их различие, на работе мы по-прежнему трудились у кульмана. «Пентиум» – солидное и таинственное название – был недостижимой мечтой Костика. И вот, когда долгожданный компьютер уже практически был у него в руках, он вдруг повесился?

Нет, скорее всего, все произошло иначе. Наркотики не падали Костику с неба, их ему кто-то передавал. Наверно, этот кто-то и обнаружил слежку за Костиком. Опасаясь, что мальчик попадет в милицию и все расскажет, наведет на его след, этот подонок, изловчившись, вколол наркотик Костику, а затем его повесил.

Мальчишеское тело бьется в сильных руках, крик тонет в грязной тряпке, наброшенной на рот. Мгновенье – и ноги танцуют в воздухе, не имея точки опоры, в легких так не хватает воздуха…

Мне вспомнилось кладбище, серая, «крысиная» иномарка, веселящиеся розовощекие крепыши в спортивных костюмах, и в голове прояснилось, я все понял… У меня перехватило дыхание. Как я сразу не догадался! Они приехали на кладбище специально, демонстрируя на похоронах Костика свою безнаказанность и неуязвимость. Тем самым они предупреждали кого-то из присутствующих, чтобы он не проболтался о чем-то важном, иначе его ждет такая же горькая участь. И это кто-то из школьных друзей Костика. Но кто?

Это была лишь моя версия, но сердце мне подсказывало, что я прав.

Мысль, что Костика убили, инсценировав самоубийство, засела у меня в мозгу, не давая больше ни о чем другом думать, чем-то заниматься. Я не мог найти себе места, на работе слонялся по отделу, как неприкаянный, забросил «горящую» пояснительную записку к готовому проекту (пусть отлежится). Кроссворды и прочие интеллектуальные занятия меня больше не увлекали. Даже привычные перекуры с пустой болтовней, сдобренной анекдотами, невыдуманными и выдуманными случаями из жизни и газет не привлекали меня. Я игнорировал «заседания» в курилке, избегал общения с сослуживцами, постоянно испытывая внутреннее раздражение.

Неожиданно, словно гром зимой, грянуло сокращение штатов, породив множество толков и волнений среди сотрудников института, но даже оно не вызвало у меня ни интереса, ни переживаний. Я не был одним из лучших работников, но и к отстающим себя не причислял.

Дни на работе тянулись бесконечно долго, а вечера дома превращались в пытку. Аня закрывалась в комнате Костика и не подавала признаков жизни, только иногда оттуда доносился ее плач. Это наводило меня на мысль, что я и в самом деле главный виновник смерти Костика. Своим невниманием и безразличием я подтолкнул его в петлю!