Страница 18 из 22
— Марат, — останавливаю его, когда он начинает задирать подол моего платья, оголяя ноги, — я не думаю, что это хорошая идея.
Все же нахожу в себе силы и поворачиваюсь к нему лицом. Из груди выбивает воздух, стоит наткнуться на омут его глаз. Он смотрит на меня жадно, с желанием, и я неожиданно открываю для себя, что как мужчина он не вызывает во мне отторжения. Но забыть то, что он хочет отнять у меня самое ценное, невозможно. Даже тысячи таких взглядов в мою сторону не растопят холод внутри моего сердца.
— Нам пора, ты ведь сам спешил, — напоминаю ему и отхожу в сторону, желая максимально увеличить дистанцию между нами.
Несколько мгновений Марат не двигается, смотрит на меня затуманенным взглядом. Подносит руку к моим волосам и на удивление нежно заправляет за ухо выбившийся из прически локон.
Я отворачиваюсь от него, не желая больше попадать под гипноз его чар. Ноги становятся ватными, не слушаются меня, в голове — пустота. Растерянно смотрю по сторонам, чувствуя себя неуютно под взглядом мужчины, словно он мысленно раздевает меня. От этой мысли становится так душно, что нечем дышать.
Выхожу из уборной первой. С силой сжимаю в руках клатч, в котором спрятала записку, и быстрым шагом иду по коридору. Пересекаю огромный зал, ища глазами отца. Спиной ощущаю присутствие Марата. Он держится на расстоянии шага или двух, не спускает с меня глаз, чтобы я не наделала глупостей.
Я могла бы сбежать. Без труда. Затеряться в толпе. Принять чье-то приглашение на танец. Выкрикнуть на весь зал, что меня держат силой… Но меня останавливает Дашенька. А еще я не хочу, чтобы свидетелем этого стал мой бывший муж, который сейчас с ненавистью взирает на нас с Маратом. Не хочу казаться жалкой в его глазах, поэтому с гордо поднятой головой вышагиваю по залу и здороваюсь со знакомыми людьми.
Отца я нахожу рядом с другом нашей семьи. Глубоко дышу и ускоряю шаг, чтобы оторваться от Марата и сделать то, что должна. Когда я нахожусь в нескольких метрах от папы, сильные мужские пальцы обхватывают меня за кисть, и я стону от разочарования.
— Не так быстро, — шепчет на ухо Марат, контролируя каждое мое движение и слово.
— Пап, — обращаюсь к отцу, ловя на себе его сердитый взгляд, — мы… нам уже пора. Я… я надеюсь, что ты поймешь меня. И все не так, как кажется. Я обязательно расскажу тебе, но не сегодня.
— Уж я-то уверен, что расскажешь. Хорошо хоть, в этот раз не оборванца выбрала или еще лучше — одну из своих моделей.
Он хмурится, смотря на наши с Маратом переплетенные пальцы, но уже не кажется таким злым.
— Рада была видеть тебя. Маме привет. Жаль, что она, как всегда, слегла с мигренью и не пришла.
Я делаю шаг вперед с намерением обнять отца, и Марату приходится меня отпустить.
Вон он, тот самый момент. Короткие объятия, я дрожу от страха, в ушах шум, в висках стучит. Марат смотрит прямо мне в глаза, не давая сказать лишнего слова. Я готова расплакаться прямо сейчас, потому что понимаю, что незаметно передать записку отцу никак не получится.
— Идем
Давидов не дает мне много времени. Скорее всего, боится, что я и в самом деле расскажу о похищении прямо сейчас.
Я отстраняюсь от отца. В последний раз бросаю на него взгляд, улыбаюсь, извиняясь за то, что так быстро вынуждена покинуть прием, и обреченно иду бок о бок с Маратом к выходу.
Глава 14
На обратном пути Марат, к моему удивлению, не садится на место второго пилота. Он помогает мне забраться в вертолет и устраивается рядом. Настолько близко, что кажется, жар его тела проникает в меня даже через шубку.
— Что? — поворачиваю голову в его сторону и моргаю часто-часто, чтобы не дать сорваться с глаз предательской влаге. А еще наконец-то возвращаюсь в реальность. Ту, где я все еще во власти Марата. И почему-то этот мужчина вызывает во мне противоречивые чувства.
Теперь я начинаю понимать термин «стокгольмский синдром». Жертва медленно проникается симпатией к своему агрессору. Хотя какой из Марата агрессор? Скорее соблазнитель. Особенно если забыть несколько первых встреч, когда он угрожал мне, а еще приставил ко лбу пистолет. Сейчас же он ведет себя словно змей-искуситель — наклоняется к самому уху и произносит негромко, щекоча шею своим дыханием:
— Завтра пришлю к тебе своего адвоката.
— Что? Зачем?
Страх липкими щупальцами проникает внутрь, тело бросает в дрожь. Нет, только не это. Он же не собирается отнять у меня Дашеньку? Я превращаюсь в натянутую струну, спина ровная, почти не дышу. Боюсь услышать свой приговор.
— Он лучший в своем деле. Расскажешь ему, какое имущество за годы совместной жизни вы приобрели, был ли у вас брачный контракт. Попытаемся сыграть на измене твоего мужа. Доказательства, так сказать, налицо, — кривовато усмехается он.
Я же ощущаю облегчение, понимая, что речь пойдет не о моей дочери.
— Ты… ты хочешь помочь мне с разводом? — с недоумением спрашиваю я, совершенно запутавшись в происходящем.
— А ты так и хочешь остаться Аникиной? Все еще любишь своего мужа? Хочешь его? Вспоминаешь о том, как он ласкал тебя по ночам? — Он заглядывает мне в глаза, со злостью выплевывая каждое слово.
— Нет, — растерянно мотаю головой.
— Хочешь, чтобы ему было так же больно, как и тебе?
Ну точно змей-искуситель. Он словно обладает умением читать мысли, потому что именно об этом я думала еще минуту назад.
— Хочу, чтобы он просто исчез из моей жизни, — со злостью выплевываю я.
— Тебе стоит быть более жесткой, ты ведь единственная наследница отца. Как ты собираешься управлять всем?
Горячий и влажный язык Марата внезапно проходится по мочке моего уха, и я резко дергаюсь в сторону. Слишком уж интимно это все. И странно.
Поднимаю глаза и замечаю направленный на меня липкий взгляд охранника, того самого, который так откровенно разглядывал меня по пути на благотворительный вечер.
— А еще тебе стоит научиться прятать свои эмоции, — уже более холодным тоном произносит Марат, притягивая меня к себе за талию.
Игривость вмиг слетела с его лица, словно вот это все мне только привиделось. Сейчас он снова собран и нисколечко не заинтересован мной. Безразличен. Он специально? Проверял меня? Хотел узнать, готова ли я запрыгнуть на него?
Я прочищаю горло.
— О чем ты?
— Ты выглядела жалко, в то время как Андрей, не стесняясь, бил наотмашь. Научись защищаться и пойми, что рано или поздно твоего папочки не станет и заступиться за себя сможешь лишь ты сама. Ты уже взрослая, Кристина, и должна уметь постоять за себя, а не молча сносить оскорбления. Скажи мне, когда ты узнала об измене мужа, что ты сделала? Влепила ему пощечину или скулила в уголке, жалея себя?
Он наклоняется ко мне, заглядывает прямо в глаза, ожидая ответа, и я не выдерживаю этого взгляда. Отворачиваюсь, сглатывая ком, что встал поперек горла, не давая нормально дышать.
— Прекрати.
Я не хочу признаваться в том, что он прав. Ведь так и есть, я — слабая. Даже не смогла отстоять собственную дочь.
— Тобой очень легко манипулировать, легко обмануть, и твой муж — прямое тому доказательство. Нужно быть слепой дурой, чтобы не заметить, что он изменял тебе все это время. Если бы не я, ты бы так и верила ему, в то время как у Андрея было бы уже несколько детей от разных любовниц. Возможно, лет через пять он оставил бы тебя с голой задницей, присвоив себе все имущество и банковские счета. Ведь ты с радостью отдала бы ему это. Включая отцовский бизнес.
— Хватит, — надломленным голосом прошу я.
— Ты хорошая девушка, Кристина. Бесхитростная, не высокомерная, не сука, которая все выворачивает в свою пользу. Но тебе не хватает уверенности в себе и твердости.
— Зато тебе хватает. С головой, — с раздражением произношу я, потому что никому не понравится услышать, что ты, оказывается, слабое бесхребетное существо.
— Могу дать несколько уроков. Хочешь? — игнорируя мой выпад, смеется Марат.