Я тебя не отдам

Я не узнаю в этом мужчине своего мужа. Желчь так и льется из него. Открываю рот, чтобы объяснить, что все не так, как кажется, но Марат опережает меня.

— Похоже, я ее удовлетворяю лучше. А ты, будь добр, заткнись и не попадайся мне больше на глаза.

Я задыхаюсь от его наглости, но вид раскрасневшегося и злого Андрея приносит мне удовлетворение. Неужели ревнует?

— Мы с тобой так не договаривались.

Мой муж делает шаг в нашу сторону. Он выглядит воинственно, словно готов броситься на Марата с кулаками прямо сейчас. Только этого мне не хватало.

— Мы с тобой вообще ни о чем не договаривались.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — шипит он. — Выйдем, поговорим по-мужски.

— Мне не о чем с тобой говорить, — все так же спокойно и холодно произносит Давидов, при этом его рука успокаивающе поглаживает меня по животу. Тепло от этого прикосновения разносится по всему телу, вызывая покалывания в кончиках пальцев.

— Так даже лучше. Хочу увидеть лицо Кристины, когда она узнает, что тебе нужен лишь ребенок. Что ты предлагал лям зелени за то, чтобы я повлиял на ее решение. Похоже, теперь кроме ребенка тебе нужны еще и связи ее отца. Решил пойти ва-банк?

Андрей и правда попадает прямо в цель. Только с другой стороны.

Вот, значит, как он оценил наш брак. В один миллион долларов. За эти деньги он готов был продать чужаку мою дочь.

— Если ты в течение недели не исчезнешь из жизни моей семьи, я расскажу правду отцу, — встреваю в их разговор, потому что и мне есть что сказать. — Уволься и не попадайся мне на глаза.

Губы Андрея сжимаются в тонкую линию. Он выглядит словно загнанный в клетку зверь. Мой муж понимает, что я могу выполнить свою угрозу, как и то, что связь с Милой можно с легкостью подтвердить.

— Мне противно смотреть на тебя, — выплевываю ему в лицо.

— Это взаимно, — хмыкает тот. — Что, так понравилось прыгать на новом члене, что ненависть быстро сменилась обожанием? У тебя ведь, кроме меня, другого мужчины никогда не было. Нашла разницу? Хотя наверняка, как и всегда, лежала, словно бревно, с закрытыми глазами. Сочувствую тебе, мужик, — обращается он к Марату.

В глазах Андрея горит сумасшествие, лицо перекашивает кривая улыбка, он прячет руки в карманы, смотрит прямо мне в глаза.

Я чувствую, как напрягается рядом со мной Марат. Его пальцы с силой впиваются в мою кожу, он теряет контроль. Я же задыхаюсь от слов Андрея. Кажется, его услышали даже несколько человек рядом с нами. Это так унизительно. Открываю и закрываю рот, не зная, что сказать в ответ. Сейчас Марат в сравнении с ним кажется не таким уж плохим.

— Если ты сейчас же не заткнешься, запись, где ты продал Кристину и Дашу, завтра же окажется на столе у твоего пока еще тестя. Так что в следующий раз лучше думай, прежде чем открывать свой поганый рот, — осаждает его Давидов, пока я борюсь со слезами, что готовы вырваться наружу. — Идем.

Марат хватает меня за руку и ведет вдоль зала. Перед глазами уже все расплывается, я следую за ним послушной куклой, уговаривая себя быть сильной.

— Подожди, мне нужно в уборную.

Я понимаю, что вот он — идеальный момент. Несдержанность Андрея мне даже на руку, не придется ничего выдумывать. Просто зайду в дамскую комнату под видом того, что мне нужно привести себя в порядок, дождусь кого-нибудь из знакомых и передам записку для отца. Это подбадривает меня, не дает утонуть в агонии чувств. Ну уж нет, я не стану вновь реветь из-за Андрея, он не достоин моих слез.

— Хорошо. В какой стороне уборная?

— Там, — указываю кивком на дверь в конце зала.

— Идем.

Он берет меня за руку. Мы движемся быстро, избегая любопытных взглядов. Наконец-то покидаем зал, выходя в тихий коридор. Звуки музыки и голоса гостей становятся приглушенными, здесь только я и Марат. Мягкий ворс ковра заглушает стук моих каблуков, и я спешу в конец коридора.

— Я быстро. — Хватаюсь за ручку двери, но Марат не дает мне уединиться. Открывает передо мной дверь и заходит за мной, закрывая ее на защелку. — Что ты делаешь? — испуганно спрашиваю я, пятясь назад.

— Ты ведь не думала, что я оставлю тебя одну, Кристина? — Он наклоняет голову набок и смотрит на меня с насмешкой. — Не волнуйся, я не буду подсматривать. Делай все, что нужно.

— Нет. Выйди. Я… мне… Я хочу побыть одна, Марат, — в моем голосе проскальзывает паника.

— Нет.

— Почему? — спрашиваю с истеричными нотками в голосе.

— Я не дурак. Первый этаж. Окно, — кивком указывает на закрытое окно позади меня.

— Я тоже не дура. У тебя мой ребенок. Ты действительно думаешь, что я вот так просто сбегу и оставлю ее там?

— Ну, ты можешь попросить у кого-то телефон и позвонить отцу, например, — спокойно отвечает он, складывая руки на груди и прислоняясь спиной к стене. Марат выглядит расслабленным, смотрит на меня прищуренным взглядом. На губах легкий намек на улыбку. — Значит, Андрей был твоим первым мужчиной.

— Что? Тебя это вообще не должно касаться! — Я задыхаюсь оттого, что ему удалось узнать обо мне такую интимную подробность. — Выйди, пожалуйста. Мне… мне нужно в туалет, — с отчаянием прошу я.

— Кабинки свободны. Все три.

Моя грудь поднимается часто-часто, я сжимаю руки в кулаки так сильно, что острые ногти больно впиваются в кожу. Понимаю, что он не изменит своего решения, и прикрываю глаза, пытаясь придумать, что делать. Ведь наверняка еще немного — и мы покинем мероприятие.

— Ладно, только закрой уши, — с гордо поднятой головой прошу я, на что Марат лишь смеется.

— У тебя три минуты. Нам уже пора. Теперь уж точно все убедились, что ты жива и здорова, — подтверждает мою догадку Марат, и я понимаю, что нужно срочно что-то делать.

Я никак не комментирую его слова. Закрываюсь в дальней кабинке и прислоняюсь спиной к холодной двери.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Дрожащими руками поднимаю подол платья и достаю маленький клочок бумаги, который спрятала под резинкой чулка. Нужно срочно придумать, как передать это отцу.

Я открываю дверцу и подхожу к раковине. Включаю кран и прикасаюсь мокрыми ладонями к раскрасневшимся щекам. Марат стоит на том же месте. Я натыкаюсь на его внимательный взгляд, и на мгновение мне кажется, что он знает о задуманном мной.

Он ленивой походкой идет ко мне. Я задерживаю дыхание, настраиваясь на то, что придется дать отпор. Но Марат лишь останавливается за моей спиной и молчит.

— Это ожерелье тебе идет. Оставь себе, — его голос звучит хрипло. Прямо над моим ухом, вызывая дрожь во всем теле.

— Что? — непонимающе смотрю на него в отражении зеркала.

— Это мой тебе подарок.

Внезапно его пальцы касаются моей шеи. Кожа покрывается мурашками, я вздрагиваю. Хочу отойти от него, но не в силах сделать ни шагу. Не двигаюсь, словно приросла к месту, и зачарованно наблюдаю за тем, как переливаются камни на моей шее в тусклом свете.

— Это слишком дорогой подарок с твоей стороны. Мы едва знакомы.

— Плевать.

Марат слегка подается вперед, зарывается носом в мои волосы.

— Что ты делаешь?

— Ты вкусно пахнешь, — тянет он, обволакивая меня своим голосом и терпким ароматом парфюма.

Пытаюсь уклониться от него, но не получается.

— Я… Мне нужно попрощаться с отцом перед уходом и загладить недоразумение, которое произошло между нами.

— Тебе идет синий цвет, — словно не слыша меня, произносит он.

Одна его рука скользит вдоль моей шеи, вторая обхватывает талию и притягивает к крепкому подтянутому телу. Дыхание сбивается, потому что я ощущаю твердость в его паху. Это будоражит мое сознание. Странно осознавать, что я могу привлекать других мужчин, не только Андрея.

До этого я ни разу не замечала между нами сексуального напряжения, ни разу Марат не давал никаких намеков на то, что хочет меня. Я была спокойна на этот счет. А вот сейчас не знаю, что делать.

Кто скрывается под маской резкого и циничного мужчины? Если я оттолкну его, откажу, попробует ли он взять меня силой? Эта мысль вызывает страх, потому что в одном Андрей все же прав: он был единственным мужчиной в моей жизни, и я даже представить не могу, как это — обнажиться для другого, довериться ему, открыться. А еще я так волновалась за свою дочь, что совершенно забыла о своей судьбе.