Страница 22 из 23
Завод Якунина существовал сорок лет. За это время было создано немало превосходных лошадей, резвейшими из которых оказались Бедуин 4.47,3; Лебедь 2.24,1; Ухват 2.27; Нерон 2.28; Артист 2.23,1; Варвар 5.15; Вар 5.13,1; Вероник 5.29,1; Петушок 2.17,1; Строгий 2.23,1; Воевода 2.23; Вероятный 2.39; Петушок 1-й 2.23; Петушок 2-й 2.25; Петушок 3-й 2.30 и Опал 2.20,3. Всего завод А.В. Якунина выпустил девятнадцать призовых лошадей, и они выиграли на российских ипподромах свыше 110 000 рублей Два сына Ловкого, родившиеся в заводе Якунина, с большим успехом бежали в 1880-х годах в Вене.
Описывая свой завод, я говорил уже о Петушке, но касался тогда жизни этой замечательной лошади только в моем заводе. Теперь надлежит рассказать о юности и зрелых годах Петушка, который был одним из лучших орловских рысаков своего времени.
Петушок родился в 1893 году. Ему едва минуло два месяца, когда пала его мать. С первых же дней жизни Петушок обратил на себя внимание Якунина и стал его любимцем. Шустрый, рослый, хорошо упитанный, он был необыкновенно эффектен благодаря своей чисто золотой рубашке, молочно-светлой гриве и такому же хвостику. Жеребенок был так хорош, что Якунин тогда же предсказал: это будет знаменитость, и назвал его Петушком в честь голохвастовского Петушка. Жеребенка выпаивали коровьим молоком, поэтому он плохо рос. Якунин считал, что Петушок развился хуже своих сверстников, и только этим объяснял его небольшой рост.
Мать Петушка Горка родилась в заводе Якунина в 1881 году, она была вторым приплодом Бархатки. Горка оказалась исключительной во всех отношениях кобылой. Якунин рассказывал мне, что она была золотисто-рыжей масти, очень отметиста и необыкновенно хороша по себе. Она была очень резва, и ее в числе других девяти лошадей хотели отправить на бега в Москву. Из-за сапа эта отправка не состоялась. Ремих, который хорошо знал завод Якунина, говорил о Горке с восхищением. Я придаю особенное значение отзыву Ремиха, потому что он был выдающимся животноводом. У него было едва ли не лучшее симментальское стадо на юге России, он покупал коров в Швейцарии по 1000–1200 рублей за голову. Это был большой знаток животных и очень правдивый человек, так что на его отзыв можно смело положиться. Отец Петушка Летун был одним из первых рысаков, купленных Богдановым в 1880-х годах для своей призовой конюшни. Затем он был продан Государственному коннозаводству, где его и купил Якунин. У него Летун бежал с хорошим успехом.
Петушок рос на утешение Якунину и стал общим любимцем в заводе. Двухлетком он показывал уже большую резвость. По словам Якунина, у него было необыкновенное сердце и превосходный характер: на первой же четверти он готов был лечь костьми, лишь бы показать всю свою резвость. Но двух лет Петушок захромал: Якунин насадил ему легкий брок-даун. Старые одесские спортсмены говорили мне, что Петушок впервые появился в их городе трех лет. Он блестяще выиграл те призы, на которые был записан, но уже тогда хромал. Таким образом, Петушок показал свою выдающуюся резвость, будучи изломанным. Якунин вечно возился с ногой Петушка, и я однажды, придя на конюшню, увидел следующую сцену. Дверь в денник Петушка была широко отворена. Якунин на корточках сидел возле Петушка и собственноручно зубной щеткой втирал ему йод в больное сухожилие. Конюх почтительно стоял рядом и держал пузырек с йодом. На Петушке не было недоуздка, но он стоял совершенно спокойно и смотрел ласковым глазом на Якунина. И тот с гордостью сказал мне: «Ума палата!»
С трех лет Петушок начал победоносное шествие по ипподромам Одессы, Москвы и Петербурга. Это была хотя и кратковременная, но славная карьера, а для Якунина – самое счастливое время жизни. Его любимец, его творение, его кумир не только бил великокняжеских, воронцовских, малютинских и других знаменитых рысаков, но и приводил в восторг своим ходом и типом москвичей и холодных петербуржцев! Имя Якунина было у всех на устах. Петушком восхищались, Якунину предлагали за него десятки тысяч, он сам был вне себя от счастья и на радостях поил и угощал в «Яре» московских охотников и всех поклонников Петушка. Так как последних было очень много, то призов, выигранных Петушком, на угощение не хватило и не один десяток тысяч пудов пшеницы был продан по телеграмме Якунина, а деньги пошли на прославление подвигов Петушка. Рекорды Петушка 2.17 и 4.43. Это такая резвость, которая сама за себя говорит.
Петушок был не только феноменально резов, но удивительно хорош на ходу и исключительно красив. Впервые я увидал Петушка осенью 1905 го да, когда жил в Одессе, так как был прикомандирован к штабу 8-го армейского корпуса, с которым ушел потом на Русско-японскую войну. Якунин привел Петушка в Одессу, чтобы иметь удовольствие любоваться им ежедневно. Петушка привели днем, а вечером об этом знали уже все одесситы. Марченко в кондитерской Робина, где он имел обыкновение со своей дамой сердца есть мороженое, поспешил рассказать мне эту новость и добавил, что он ездил вечером своих рысаков и видел Петушка: «Он в удивительном порядке и выглядит превосходно!»
Утром я поехал на ипподром. Там царило оживление, и, как перед выходом премьера, атмосфера была насыщена ожиданием. Все думали, что Петушок появится на проездке и Якунин даст ему работу-моцион. Ожидания эти не оправдались. Оказалось, что Петушка работать не будут. Об этом сообщил сам Якунин, обратившись ко мне: «Зачем приехали? Вместо того чтобы готовиться в штабе к походу, вы приехали Петушка посмотреть? Не покажу вам Петушка!» Однако по всему было видно, что старик в духе, а значит, Петушок чувствует себя прекрасно. Поэтому я был уверен, что увижу его через несколько минут. Так и случилось. Якунин взял меня за руку и, не пригласив больше никого, повел на конюшню. Когда появился Петушок, я остолбенел от восторга: ничего подобного по красоте, блеску и эффектности я в жизни своей не видел и не предполагал, что когда-либо увижу! Якунин заметил, какое впечатление произвел на меня Петушок, и этого было довольно, чтобы он полюбил меня как сына, скажу больше – как человека, который понял его творение. С тех пор я стал близок и дорог Якунину.
Петушок был подкупающей и пленительной красоты. А ведь я видел Мимолётного, Хладнокровного, Ловчего, Леля, Смельчака и других аполлонов лошадиного рода! Он буквально горел на солнце, рубашка жеребца переливалась волной золотистых тонов, его белые отметины были особенно эффектны на этом ярком фоне, а лысина, своеобразно расширявшаяся книзу, захватывала обе губы, образуя треугольник, обращенный книзу. Глаз у Петушка даже не горел, а как-то особенно сверкал. Шею он держал гордо, приятно изогнув, спину вытягивал, а хвост, волнистый, рассыпавшийся на многие пряди, отделял и держал фонтаном. Петушок определенно сознавал, что он прекрасен, и словно рисовался перед зрителями.
Той же осенью я еще не раз видел Петушка. И что бы ни говорили другие, но не было в мое время в России более блесткой лошади!
Петушок 2.17,2 (Летун – Горка), р. 1893 г., зав. А.В. Якунина[10]
Хладнокровный (Бережливый – Кокетка), р. 1883 г., зав. А.Н. Чеховского. Держит лошадь, вероятно, С. Гирня
Ловчий 2.216/8 (Лель – Лебёдка), р. 1892 г., зав. Н.П. Малютина
Лель 2.16; 4.26 (Удалой – Ларочка), р. 1885 г., гн. жер. зав. Н.П. Малютина
Думая о Петушке теперь, я полагаю, что гармония форм уже тогда привлекала мой глаз, привыкший ценить произведения искусства. Ни одна фотография, ни один портрет не дают истинного представления о действительной красоте этой лошади. Лучшим фотографическим снимком Петушка я считаю любительский снимок К.К. Мамонтова, сделанный в Одессе в 1898 году. Эту фотографию напечатали в журнале «Коннозаводство и коневодство» в 1902 году. Была еще статуэтка Петушка, вылепленная из воска М.А. Козловской и затем раскрашенная. К сожалению, эту статуэтку разбили внуки А.В. Якунина.
10
Отец Петушка – Летун от Могучего р. 1871 г. зав. В.Н. Телегина и Прелестницы. То есть Летун – родной брат телегинского Бычка. Мать Петушка – Горка от рыжего Ловкого зав. А.И. Загряжского (из линии Петушка Д.П. Голохвастова) и Бархатки зав. В.П. Охотникова.