Чужие секреты

– Да уж, – Димон посмотрел на меня с плохо скрываемой ухмылкой. – Ничего не скажешь.

– Кирилл, а кто такая Лариса Ивановна?

– Она училка. Когда в городе жила, французский язык преподавала, а здесь работает уборщицей на почте.

– И в доме у тетки работает, – апатично сказал заскучавший Пашка.

– Подрабатывает, – улыбнулся Кирилл.

– Кем она у них работает?

– Дочку учит французскому языку.

– А уверял, что никому из деревенских не удалось получить в доме работу.

– Все до сих пор удивляются, как Ларисе Ивановне и Тоньке подфартило.

– А Тонька это кто?

– Дочь Ларисы Ивановны. Чем она в особняке занимается, никто не в курсе. Но Тонька – дура. Никогда денег не займет, а получает она хорошо. Тетка ей в долларах платит.

– Или в евро, – сказал Пашка.

– Или в евро, – с завистью повторил Кирилл. – Ладно, нам домой надо. Пока.

– Счастливо, – махнул рукой Димон.

– Кир, ну дай сто рублей, а, – заныл Пашка, когда браться отошли от нас на значительное расстояние.

– Отвали!

– Я маме расскажу…

– Да, Глебыч, ситуация. Не знаю, как ты, а я что-то запутался. Злая тетка, чокнутая дочь с черным ртом, качёк-Геннадий, Лариса Ивановна, Тонька… Намутил Кирюха.

– Особенно с дочерью. Чокнутая и изучает французский язык.

– Сильно!

– Давай поднимемся, хочу ещё раз на дом взглянуть.

– Меня насторожили слова Кирюхи про грузовики. Как считаешь, гнал или правду сказал?

– Мог из мухи слона раздуть. Левая водка, – засмеялся я. – Шапки из собак и кошек.

– Это вообще – аут. Не, Глебыч, прикинь, и они верят этим сплетням. Я фигею!

– Димон, притормози.

– В чем дело?

– Смотри, Геннадий подходит к калитке.

Мы остановились.

Глава четвертая

Встреча с нужным человеком

Калитка открылась, оттуда вышла светловолосая девушка лет шестнадцати. Кивнув Геннадию, она не спеша направилась в нашу сторону. Мы с Димоном успели заскочить в кусты.

Поравнявшись с нами, девчонка достала из кармана телефон, остановилась, начала набирать сообщение.

– А она ничего, – сказал Димон, слегка толкнув меня в плечо.

– Ага, – кивнул я, глядя ей вслед.

– Подождем, пока свернет, потом догоним. Так она нас не заметит. И кстати, не похожа она на чокнутую.

– Не уверен, что это дочь хозяйки.

– Тогда кто?

– Во всяком случае, рот у неё не черный.

– Брось, Глебыч. Гнал Кирюха про черный рот.

Выйдя из кустов, мы спешно спустились по дороге, свернули влево, став свидетелями отвратной сцены. Девчонку обступили трое ребят, наверняка местные. Один толкнул её в плечо, второй подставил подножку, третий постоянно смеялся.

Упав, девчонка отползла назад, вскочила на ноги, её опять схватили, тряхнули – она вскрикнула.

– Эй вы, придурки, – крикнул Димон, закатывая на ходу рукава рубашки. – Отошли от неё!

Увидев нас, парни нисколько не стушевались. Оно и понятно, чего им бояться, у них явное преимущество: их трое, нас двое. Но они не учли того обстоятельства, что я занимался карате, а Димон три года ходил на борьбу. Не знаю, может, деревенские пацаны тоже были знакомы с каким-нибудь видом боевого искусства, но что-то мне подсказывало, уложить на лопатки эту троицу особого труда не составит.

– Ты не понял? – сказал я высокому худому парню, подойдя ближе. – Руки не распускай.

Девчонка всхлипнула и дернула плечами. На нас с Димоном она смотрела с благодарностью и тревогой.

Высокий парень набросился на Димона сходу. Удар в челюсть, выкрик и Димон оказался на земле. Два других парня подошли ко мне. Пока один замахивался, а второй боязливо озирался по сторонам, я нанес удар. И почти сразу ощутил боль в левом виске. Полный парень драться не умел, он размахивал руками, ногами, орал что-то нечленораздельное, и буквально через минуту я его вырубил. А вот с мелким пришлось повозиться. Скорее всего, он тоже был знаком с приемами карате, но шапочно. Сцепившись с ним, я краем глаза заметил, как Димон повалил высокого на землю, заламил ему руку и спокойно проговори:

– Тебя не учили, что приставать к девчонкам, а тем более бить их, нельзя?

– Руку сломаешь.

– И сломаю.

– Офонарел совсем?

– Отвечай на вопрос!

– Пусти, говорю.

– Проси у неё прощения.

– У кого?

– Не выводи меня, – Димон оглянулся.

Девчонка стояла в стороне, прижимая к лицу ладони.

– Подойди сюда, – попросил Димон.

Она мотнула головой.

– Нет.

– Подойди, не бойся. А ты давай, проси прощения.

Высокий парень, глядя в пыльную землю, пробурчал:

– Извини.

– Не слышу, – прикрикнул Димон.

– Извини, – громче ответил парень.

– Что скажешь? – спросил Димон у девчонки.

– Отпусти его. Я не сержусь.

– Тебе повезло. Но учти, ещё раз увижу, как слабых бьешь – руки оторву.

Разобравшись с мелким, я отряхнул джинсы и улыбнулся девчонке.

– Чего они от тебя хотели?

– Они деньги у меня забрали.

– Кто конкретно забрал?

– Этот, – она кивнула на мелкого, который рассматривал порванный рукав рубашки.

– Сам отдашь или помочь? – спросил я.

Мелкий переглянулся с высоким.

– Отдай, – процедил тот.

Достав из кармана несколько долларовых купюр, парень, с отвращением глядя на девчонку, швырнул их на землю.

– А теперь подними, и отдай, как следует.

– А не пошли бы вы!

Парни бросились бежать вниз по дороге.

– Догоню, не поздоровится, – крикнул Димон.

– Мы ещё встретимся, – пообещал осмелевший толстяк.

– Козлы! – Димон хотел догнать ребят, но девчонка успела схватить его за руку.

– Не надо. Оставь их.

Я поднял деньги.

– Держи.

– Спасибо.

– Ерунда.

– Ой, а у тебя кровь.

– Сейчас вытру, – отмахнулся Димон.

– Надо обработать, бровь рассечена. Пойдемте ко мне домой, промоешь рану, йодом помажешь.

Поймав мой взгляд, Димон кивнул.

– Димка, – представился он, минуту спустя. – А он – Глеб.

– Тоня.

– Тоня?! – переспросил я.

– Почему ты удивился?

– Нет, ничего, просто…

– Имя редкое, – засмеялся Димон.

Кирилл говорил о дочери Ларисы Ивановны, работавшей в доме у тетки – Тоньке. И вот она перед нами собственной персоной. Повезло. Спасибо удача!

– Ты сама-то как, не ударилась, когда упала?

– Нога немного болит.

– С чего вдруг они на тебя налетели?

– Знали, что у меня есть деньги. Это уже не первый раз.

– И раньше деньги отнимали?

– Дважды.

– Почему родителям не скажешь, – спросил Димон, переглянувшись со мной. Он хотел прощупать почву, не вызвав при этом подозрений Тони.

– Мама в курсе.

– И что?

– Ничего. Она разговаривала с их родителями, а что толку. Нас не любят в деревне, называют городскими выскочками, постоянно пакости делают. Весной сожгли сарай.

– Как сожгли?

– Облили бензином и подожгли. Ночью.

– И вы знаете, кто это сделал?

– Соседи, – равнодушно ответила Тоня. – Нам ещё повезло, что пламя на дом не перекинулось. Сарай быстро потушили… – Тоня усмехнулась. – Соседи тушить помогали. Охали-ахали, сочувствовали, маму каплями отпаивали. Насквозь лживые люди! Сами подожгли, и сами же потом комедию разыгрывали.

– В полицию надо заяву накатать.

– Ты что?! – Тоня с опаской посмотрела на Димона. – Какая полиция? Нас тогда совсем возненавидят.

– А откуда столько ненависти, Тонь?

– Завидуют.

– Чему?

– Понимаете, – Тоня остановилась. – Многие в деревне сидят без работы. Работы нет, денег у людей нет. Одни пьют, другие как-то перебиваются. Раньше нас не сильно задирали, мы были почти как все. Ну, перебрались в деревню из города…

– А почему перебрались? – перебил я Тоню.

– Я не хочу об этом говорить, – сухо сказала она. – Так сложились обстоятельства.

– Прости.

– Ничего. Когда мы с мамой получили в доме Киры Леонидовны работу, нас посчитала миллионершами. Стали денег в долг просить. Полдеревни в должниках ходят. Мама сначала давала, не отказывала, потом поняла, если всем занимать, то самим нечего будет есть. На самом деле денег у нас не так много. Кира Леонидовна платит хорошо, но… – Тоня замолчала. – А, ладно, чего теперь об этом. Мы больше у неё не работаем.