Страница 38 из 40
Несколько недель спустя
Аня
Мы с Антоном сидели в кабинете у врача. Как и тогда, больше месяца назад. Только в этот раз кое что изменилось — настроение, витающее в воздухе, стало еще более нервным.
Шансов, что Настя окажется подходящим донором, почти не было, но Ольга, которая сейчас находилась под следствием, все же стала настаивать на анализах сама.
— Вы не понимаете! — вспомнились мне ее слова, когда меня вытащили из подвала, а ее уже задерживала полиция. — У меня выбора не было. Да любая мать поступила бы так же ради своего ребенка.
Тогда я точно не понимала, о чем она, а после, когда у меня брали свидетельские показания, когда писала заявление о своем похищении, я все же уговорила следователя дать мне поговорить с Ольгой. Мне хотелось услышать объяснения.
— Да не знаю я, чей ребенок Настя, — призналась она в сердцах. — Антона или Вадика.
— Вадик — это погибший сын Василисы?
Ольга кивнула.
— Мы с ним встречались до отношений с Антоном. Я любила его в то время. А потом он в армию ушел, а я ждать не стала. А вернулся и очень расстроился, когда узнал, что у меня своя новая жизнь — свадьба через пару месяцев и все такое. Пришел за объяснениями, да я и сама слабину дала. Ожило в груди что-то.
— И ты изменила Антону? — опять догадалась я.
— Да, — Ольга сыпала чистосердечными. — Чего уж теперь скрывать. И не один раз, я даже собиралась расторгнуть помолвку с Антоном. Понимала, что мне с Вадимом хорошо. Я и правда любила его. Но… Этот несчастный случай разбил все надежды, Вадима не стало, и у меня что-то умерло внутри. Разбился так нелепо… Я была сама не своя, Антона послала подальше… Мне хотелось только одного — быть рядом с любимым мужчиной. Тебе не понять, каково это, растворяться рядом с человеком, в его объятиях! В общем, мы бы разошлись, но тут я поняла, что беременна. От кого — точно не могла знать, потому что и с Антоном связь была. И что мне оставалось делать?
— Не обманывать Антона? — сказала я, потому что будь сама на месте Ольги, никогда бы не смогла так вертеть сразу двумя мужчинами.
— Я хотела! Буквально за несколько дней до свадьбы точно решила — разойдемся. Даже смотреть на него было больно — хотелось вернуть Вадика, быть с ним. Но беременность все изменила. Я не потянула бы малыша сама. Аборт — тоже не вариант. Кто бы ни был отцом — оба достойные мужчины. Было так страшно! Ну, и о каком признании могла быть речь? Сомнения пришлось отпустить. Антон бы не простил, знай он об изменах, ушел бы наверняка, а быть матерью-одиночкой, пусть даже с алиментами, если бы в итоге подтвердилось отцовство, я не хотела. Вадика больше не было, и кому сделалось бы легче от моего решения остаться одной?!
Мне вдруг стало по-особенному горько. Когда я стояла десять лет назад перед таким же выбором, кем становиться мне: просто матерью-одиночкой или матерью-одиночкой с алиментами, я выбрала первое. Мне гордость была дороже. Теперь же, глядя на Олю, я подумала, что все могло бы быть совсем иначе, позвони я Антону тогда.
— А дальше?
— Дальше я родила Настю, и все было хорошо. Правда, так и оставалось непонятно, чья же она дочь. Я надеялась на какие-нибудь родинки или что-то в этом духе. Но ничего такого не проявилось. Зато потом ко мне пришла Василиса Анатольевна. Она знала, что наши отношения с ее сыном восстановились, а вот про мою беременность и роды прочла в газетах, сама все совместила и сделала выводы, что Настя ее внучка.
— Она тебя шантажировала? — предположила я.
— Нет, — Ольга замотала головой. — Василиса меня поняла и согласилась, что с любым отцом лучше, чем без. Тем более Антон мог дать Насте образование и хорошую жизнь, было бы глупо отказываться. И все шло своим чередом, пока не появилась ты со своим требованием анализов. И мы запаниковали. Если бы анализы показали несовместимость, у Антона появились бы сомнения. А когда я начала отказываться, он начал что-то подозревать.
— Но это ведь не повод похищать родную дочь и бить мужа по голове! — возразила я.
— Мы запаниковали! — повторила Ольга громче. — А потом было поздно. Ты еще на вокзале подошла и увидела меня с дочерью рядом. Это был полный провал.
— Все ясно, — закончила я, понимая, что больше продолжать не хочу.
Я уже уходила из зала переговоров в СИЗО, когда меня догнал голос Ольги:
— Сделайте анализы. Возможно, Настя все же дочь Антона. Возможно, хоть у нее жизнь сложится...
И вот теперь мы сидели в кабинете Игоря Сергеевича и ждали результатов сразу двух анализов — на ДНК и совместимость для донорства.
Я уже не ожидала чудес, слишком многое должно было совпасть — и все же молилась. Тем более что еще вчера доктор на отдельной консультации сказал мне, что химиотерапия дает положительные результаты и сейчас было бы идеальное время для проведения операции.
Я посмотрела на Антона. Выглядел он неважно. Глубокие круги под глазами свидетельствовали о недосыпе. Пока Ольги не было, забота о Насте легла на его плечи, и, судя по всему, он не высыпался, да и общая остановка нервировала.
— Ты как? — спросила я.
— Сам не знаю. Ловлю себя на мысли, что не хочу знать, чья же на самом деле дочь Настя. Моя или… — он не договорил, запнулся. — Да и не смогу я ее бросить, если Ольгу посадят, да и эту Василису тоже. У девочки ведь никого не останется тогда.
Я ничего не ответила, просто потому, что не знала, что вообще можно сказать на это.
Неожиданно дверь кабинета распахнулась столь резко, что даже впечаталась в стену.